Аномалия. «Шполер Зейде» - читать онлайн книгу. Автор: Ефим Гальперин cтр.№ 15

– Ну так пусть они уже с моей Бэкки полетят вместе.

– Ага. Вместе… «Шмок»! [62] И ещё рассказать про цель полёта…

– Понял. Извини. Не подумал. Когда Исаак будет там?

– Послезавтра утром.

– Хорошо. Бекки полетит моим самолётом. И неожиданно появится. Сразу, как он закончит утреннюю молитву… Как там в этой твоей «майсе»: «Он молится… У него открываются глаза. Он хочет любви…».

– Пошёл на хер, Шлема!

– На хер так на хер, но моя Бекки окажется у него перед глазами сразу же, как только…

Экран монитора гаснет.

– Телефон Гороховского на Украине не отвечает, – встревожено докладывает Финкельштейну Саймон Стерн.

– Ну а что можно ожидать от этого «швицера». Дайте телеграмму прямо в это село, – командует Финкельштейн.

– В конце концов, рав Залцман, вы сами доберётесь.

Мостик через речку, на выезде из села. Вечер.

На мостик, оглядываясь по сторонам, тихо выкатывает на велосипеде пожилой селянин. Раз! Перед ним вырастают Жора и Федька – повязки на рукавах с надписью «Народный патруль».

– Стоять! – командует Жора. – Народный патруль. Это же куда, дядя Панас, на ночь глядя?

– Тю, хлопцы! Та я ж до брата в Пятихатки. Мёду везу. И к утру ж назад.

– Ага… – смеётся Федька. – А с собой, значит, внучек своего брата назавтра приведёшь. Оксану и Лизку. Да? Родная кровь? А у нас, значит, вместо одиннадцати соискательниц на миллиардерского внучка пара лишних набежит.

– С чего это вы взяли?

– Значит, дядя Панас, крути педали. Домой, – говорит Федька. – Вот завтра приедет этот внучёк. Отмолится, определится с кандидатурой невесты. И езжай потом хоть к брату, хоть к куме. Что? Неясно? Чрезвычайное положение! Никакой утечки информации!

Пожилой селянин вздыхает и поворачивает с велосипедом домой.

Улицы села. Вечер.

Свет горит во многих хатах. В окна видно, как работают швейные машинки. Утюги раскалены. Дошиваются платья и юбки. Идут последние примерки. Одежда на девчонках модная. Много открытого тела. Во дворах сохнут транспаранты и плакаты «Welcome to Pechannoye!».

Село Песчаное. Почта. Вечер.

Начальник почтового отделения передаёт деду Грицько телеграмму архаичного вида. Бумажные ленточки, наклеенные на бланк. Ведь глухое-то село.

– Вот, для наших хасидов, – говорит она, – на английском языке. Вы им передадите?

– Конечно… – Дед Грицько крутит телеграмму в руках.

Начальница почты понимает замешательство деда. Заговорщицки оглядываясь по сторонам, показывает листик с переводом и шепчет:

– Это, дед, нарушение тайны переписки. Но навстречу пожеланиям трудящихся… «Училка» наша перевела, – читает перевод: – «Прибытие личного самолёта борт номер 2343, аэропорт Борисполь в семь ноль-ноль. Шестого июля».

– Завтра?! – вскрикивает дед Грицько и к начальнику почты: – А ну, Маринка, соедини меня с Киевом!

– Дед, так «чрезвычайное положение»! Нечипоренко приказал – никакой утечки информации! Все «мобилки» позабирал. И телефоны обрезал.

– А телеграф же есть?! Отбей-ка телеграмму. Не понял?! Ты мне племянница или уже нет? Самую срочную! Чтобы сегодня доставили! «Деду плохо! Бабушка». При мне отправляй!

– Двенадцать.

– Чего «двенадцать»? – удивляется дед Грицько. – Прилетает же он завтра. Шестого!

– Да кандидаток в невесты теперь с вашей Риткой двенадцать, – хитро улыбаясь, выстукивает текст на допотопном телеграфном аппарате начальник почты Маринка.

Дед Грицько машет рукой – дескать, отправляй. Стучит телеграфный аппарат.

Мемориал Цадика. Вечер.

Осторожно оглядываясь, к мемориалу выходят Жора и Федька с повязками «Народный патруль». Федька свистит.

По тропинке на холм гуськом выходят девушки села. Все разодеты. Все очень «секси». Впереди мэр и милиционер Нечипоренко. С ними затесалась заведующая фермой Валентина Руденко. Она всё пытается поставить свою дочку в числе первых. Твердит одно и то же:

– Значит, если у девочки папы нет, так её можно обижать!

– Равняйся! Смирно! – командует девушкам милиционер.

– Внимание! – обращается к ним мэр Борсюк. – Слушать сюда! Завтра, сопровождая почётного гостя, располагаетесь полукругом. От этого столба! Зафиксировали своё месторасположение? Шаг вправо, шаг влево – дисквалификация! Репетируем! Я, значит, за этого пацана буду. Вот он подходит… Вот так он станет… Вот так начинает молиться… – Мэр Борсюк становится на колени.

– Евреи на колени не бухаются, – ехидничает милиционер.

Мэр спохватывается, встаёт с колен и начинает копировать, как молятся хасиды, и продолжает давать указания. – И значит, тут случается момент… Гость поднимает глаза! И смотрит… – Он прицеливается взглядом. – А ну-ка, девочки, на шажок вправо. Вот так!

– Так не пойдёт, Альберт Григорьевич! – взрывается милиционер. – Это же… На биссектрису огня, то есть взгляда гостя, прямо… Получается, выдвигается ваша дочка. Нет! – командует своей дочке: – Рая, доця! Сюда! Вот здесь становишься!

– Ага! Я ж говорю! – кричит заведующая птицефермой Валентина – Значит, если у девочки папы нет, так её можно обижать! – командует своей дочке: – Галя, сюда!

– Нет! Вот как я поставил… – упирается мэр села Борсюк.

Дело идёт к драке. Но тут звучит предупреждающий свисток Федьки.

Это к могиле цадика на вечернюю молитву поднимаются Гороховский и Гутман. Они застывают в удивлении. Уж очень многолюдно.

– Я так понимаю, у вас вечерняя молитва… – берёт всё на себя мэр Борсюк. – А мы это… Так… Экскуршен!

Молодёжен! Традишин! Хе-хе. Проверял заодно… Калиточка работает? Не скрипит? – шёпотом: – Девочки, кругом! Шагом марш! Пошли, пошли…

Девушки строем покидают площадку. За ними родители, мэр, милиционер.

На холме возле оградки у поднятого старого могильного монумента остаются только хасиды.

Они начинают свою вечернюю молитву.

Сельская гостиница. Комната. Вечер.

Дед Грицько смотрит в окно на молящихся на холме хасидов. Кладёт на стол телеграмму и выходит.

В комнату проникают Федька и Жора. Смотрят в окно на оживлённое передвижение в селе. Жора берёт телеграмму:

– Э! Английского не знаю. А всё равно понятно. Цифра шесть. А мы её переворачиваем… Хорошо, что клей не застыл и техника у нас старая. – Говорит Федьке: – Учись, пока я жив!