В алфавитном порядке - читать онлайн книгу. Автор: Хуан Мильяс cтр.№ 26

– Можно ли узнать, сколько лет вам и вашей супруге?

– Конечно можно. Мне – тридцать шесть, жене – тридцать четыре.

Покуда она заполняла клеточки опросника, только что изобретенное Хулио семейство начало обрастать плотью правдоподобия:

– Обоих сейчас нет дома. Сыну исправляют прикус, и каждую среду они ходят к ортодонту.

Фразу Сыну исправляют прикус он на прошлой неделе услышал в автобусе и сохранил в памяти, сам не зная зачем, а теперь вдруг обнаружил, испытав при этом удовольствие человека, который нашел карамельку в кармане давно не надеванного пиджака. Она была приятна на вкус: Сыну исправляют прикус.

– Сколько тут комнат?

– Три. В третьей, когда сын был маленьким, жила нянька. А теперь там мой кабинет. Я журналист.

– Профессия – это дальше, в следующей графе, но хорошо, я запишу. А ваша жена чем занимается?

– У нее своя картинная галерея.

– Скажите, пожалуйста, вы предпочитаете делать покупки в крупных супермаркетах или в небольших магазинчиках?

– Ну, раз в неделю, обычно по субботам, мы все втроем отправляемся в торговый центр и делаем там стратегические запасы – масло, рис, молоко, кофе и прочее. Но хлеб и всякие мелочи покупаем в лавочках у нас в квартале.

Покуда девушка делала свою работу, Хулио без труда представил себе лицо своего сына тринадцати (на самом деле – уже почти четырнадцати: исполнится в этом месяце) лет от роду и его улыбку, открывавшую аппаратик для коррекции прикуса. Жене он приспособил лицо той женщины из больничного кафетерия, так напоминавшее ему Лауру. Последние вопросы, к его удивлению, касались того, как именно он привык потреблять культурный продукт. Хулио довольно часто покупал книги, но ему и в голову никогда не приходило, что и это – один из видов потребления. Когда девушка ушла, он мысленно проглядел анкету и снова удивился – все, чем он занимался в жизни, было таким личным, что неизменно происходило вне рыночной конкуренции.

Когда, запив полдесятка галет стаканом молока, он пошел спать, то чувствовал себя главой семьи – и это было совершенно ново для него.

– Можно сказать, что болезнь Альцгеймера – теперь во всякой бочке затычка. Стрижено ли, брито, порвано или распорото – всем ставят этот диагноз, но афазия вашего отца не имеет с этим ничего общего. Она объясняется тромбозом. Идет процесс потери информации, проблемы с жестким диском, если позволено будет применить компьютерный термин, и в данный момент мы можем объяснить его только закупоркой сосудов, приведшей к кровоизлиянию. Если это будет прогрессировать, вашему отцу придется заново выучить все, что он забыл, а также восстанавливать подвижность левой стороны с помощью упражнений по реабилитации. У меня был пациент, который после нескольких инсультов трижды учился читать заново, это я к тому, чтобы вы имели представление. А вот насчет того, сможет ли он обслуживать себя самостоятельно, когда выпишется, давайте выписки и дождемся. Знаю, знаю, все это создает для близких множество неудобств и передряг, я и сам бы хотел высказаться как можно более определенно, но течение таких болезней чревато непредсказуемыми поворотами.

Хулио откровенно признался врачу, как трудно ему будет в нынешних обстоятельствах забрать отца домой: он единственный сын в семье, а у него, в свою очередь, есть сын тринадцати (на самом деле – уже почти четырнадцати: исполнится в этом месяце) лет. Жена у него тоже – не домохозяйка, у нее – своя картинная галерея и т. д. Они не смогут взять на себя все заботы по уходу за больным, а нанять круглосуточную сиделку им попросту не по средствам.

– Не будем торопить события, – стоял на своем доктор. – Пока что ваш отец лежит у нас и получает надлежащее лечение. С другой стороны, бывали случаи, когда память вдруг восстанавливалась, причем мы и сами толком не могли объяснить почему. Во всяком случае, ваш отец отдает себе отчет в этой потере, а это – прекрасный отправной пункт.

Хулио вышел из кабинета уже за полдень и потому решил перекусить в кафетерии, а время до обеда скоротать у отца. Больного он застал за чтением: надев очки, где отсутствовала одна оглобля (забавно, что именно левая), тот изучал словарь синонимов и антонимов.

– Гляди-ка, – сказал он, показывая на книгу вздернутым подбородком, – у слова удар тоже нет антонимов. Зато приводят целую кучу разнообразных синонимов, тут тебе и затрещина, и оплеуха, и подзатыльник. Кстати, что значит дать леща?

– То же самое и значит.

– Это называется устойчивое словосочетание?

– В общем, да.

– А скажи-ка… – Отец отложил словарь, и лицо его внезапно будто помолодело: правда, одна лишь левая сторона. – Скажи-ка мне… произнеси-ка фразу, которая тебе нравится сильней всего… больше всего приходится по вкусу.

– Да я не знаю, право…

– Ну, давай, давай, напрягись.

– Мы проводим социологическое исследование среди жителей этого квартала, и вы бы очень помогли мне, если бы любезно согласились ответить на несколько вопросов.

Половина лица задрожала от хохота. Казалось, отец до известной степени оправился. Более того – до болезни за ним не замечалось таких внезапных приступов веселья; он всегда был натурой угрюмой и сумрачной. Впрочем, Хулио по опыту знал, что доверяться этим наблюдениям не следует. В любую минуту и безо всякой видимой причины может наступить ухудшение и отец вновь впадет в прежнюю прострацию.

– Давай еще.

– Еще?

– Да.

– Сыну исправляют прикус, и каждую среду они ходят к ортодонту.

На этот раз отец не рассмеялся – на лице его появилось тревожное выражение, как если бы в этих словах что-то обеспокоило его: может быть, рассогласование в лице. Хулио, решившись пойти на непредусмотренный риск, добавил:

– Эту фразу я сейчас произношу чаще всего.

– Почему?

– Потому что это правда.

– Почему?

– Ты разве забыл, что у тебя есть внук?

– Сколько же ему лет?

– Тринадцать… то есть на самом деле – уже почти четырнадцать: исполнится в этом месяце.

Отец впал в свою обычную мрачность и вновь взялся за словарь. Хулио прочитал вчерашнюю газету и спустился в кафетерий, как раз когда там было больше всего народу. Как он и предвидел, все столики оказались заняты, а женщина, похожая на Лауру, сидела на своем всегдашнем месте – книга была прислонена к кувшину с водой, а чемоданчик с анализами крови – или что там было? – лежал на соседнем стуле.

– Вы разрешите мне здесь присесть? Так много народу…

Она кивнула и вновь вернулась в свой мир. Войти в него со своей позиции Хулио не мог, потому что книга была в обложке. Тогда он воспользовался паузой и спросил:

– У вас здесь лежит кто-нибудь из родных?