Крым - читать онлайн книгу. Автор: Александр Проханов cтр.№ 6

Верхоустин умолк, опустил глаза. Их колдовское воздействие прекратилось. Лемехову было не по себе. Он снова испытал отчуждение к человеку, которого пригласил в машину к неудовольствию охранника, который сидел рядом с водителем и тревожно наблюдал в зеркало заднего вида.

– Вы предлагаете мне на заводе антиракет читать «Сказку о попе и о работнике его Балде»? – вяло пошутил Лемехов.

– Рано или поздно придется произнести сокровенное слово, которое разбудит народ. Такое слово слетает к поэту с небес. Такое слово должно явиться народному лидеру, который берет на себя ответственность за судьбу государства.

– Но я, слава богу, не являюсь народным лидером.

– Никто не знает, что нас ждет впереди.

Они подъезжали к Дому правительства, где Лемехова ожидала встреча с Военно-промышленной комиссией. Пора было прощаться. Но что-то важное, недосказанное померещилось Лемехову в последних словах Верхоустина. Удивляясь своей странной прихоти, Лемехов произнес:

– Через несколько дней я улетаю в Северодвинск. Там спускают на воду стратегическую лодку. Хотите полететь со мной? Прочитаете пушкинский стих, посвященный встрече с подводной лодкой: «Я помню чудное мгновенье, передо мной явилась ты».

– Прочитаю, – спокойно улыбнулся Верхоустин. Вышел из машины, исчезая в дожде.

Лемехов был приглашен в Кремль, на прием к президенту. Машина вырвалась из туманных, в тусклых блесках городских улиц. Свернула с Каменного моста к Троицкой башне. Мимо постового, отдавшего честь, скользнула в ворота и оказалась среди синих елей, золотых куполов и белых соборов. Шел дождь. Брусчатка Ивановской площади блестела, словно площадь помазали черной икрой. Дворцы с отложными воротниками наличников мутно желтели. Купола Успенского собора были похожи на мокрые золотые облака.

Каждый раз, с самого детства, Кремль вызывал у Лемехова робость и благоговение. Словно здесь скопились загадочные сказочные силы, волновавшие и возвышавшие душу. И теперь, выходя из машины, он чувствовал эту незримую силу, которая сладко влекла и одновременно пугала. Кремлевские соборы и башни присутствовали в его глубинной памяти, словно достались ему от рождения. Были переданы по наследству.

Аудиенция предполагалась в библиотеке. При входе Лемехова встретил генерал ФСО Дробинник, из числа особо приближенных, кому президент Лабазов доверял самые деликатные поручения. Генерал был сух, с бледным узким лицом, которое пересекал шрам, словно полоснули клинком. Глаза генерала были светлые и прозрачные, с темными точками жестокости, какие бывают у снайперов. Дробинник вошел в доверие к президенту, когда в период 2-й Чеченской предотвратил покушение на Лабазова. Сам участвовал в ликвидации заговорщиков и был ранен.

Он относился к Лемехову с внешней симпатией, за которой скрывалось холодное недоверие. Он и с другими соблюдал дистанцию, позволявшую молниеносно применять холодное и огнестрельное оружие.

Они пожали друг другу руки, и Дробинник проводил Лемехова в библиотеку.

– Какое настроение у президента, Петр Тихонович? – Лемехов оглядывал овальную комнату, уставленную шкафами, где за стеклами блестели золотом кожаные переплеты подарочных изданий. На шкафах стояли фарфоровые и стеклянные вазы. Еще одна дверь с темным непрозрачным стеклом вела в соседнюю комнату. – В каком расположении духа пребывает Юрий Ильич?

Вопрос был не простой данью вежливости. Ходили слухи, что президент нездоров. Он долго не появлялся на людях. Множились разнотолки о его серьезном недуге. О преемнике, которого пора показать общественности.

– Президент бодр. Мы сегодня долго тренировались в спортивном зале. И даже схватились в борьбе. Его броску позавидовал бы олимпийский чемпион.

– Его броски и подсечки хорошо известны мировым политикам. Особенно в Госдепе.

Лемехов и Дробинник послали друг другу два зашифрованных сообщения. Запрос Лемехова о здоровье президента Лабазова. И ответ Дробинника, в котором тот просил не беспокоиться по этому поводу.

– А вы, Евгений Константинович, ездили на охоту? – спросил Дробинник, зная об охотничьей страсти Лемехова. Он и сам был ружейный охотник.

– Да нет, не пришлось. Все дела, дела. Вот сейчас лечу на север. Там обещали медведя. А вы поохотились?

– Вы же знаете, Юрий Ильич не любит охоту. Не то что первый президент. Юрий Ильич любит рыбалку. А какой я рыбак? Так, из вежливости спиннинг бросаю.

– Благодарите Бога, что Юрий Ильич не коллекционирует бабочек. А то бы вам пришлось завести сачок.

Они посмотрели один на другого и рассмеялись. Прозрачные глаза генерала дрожали от смеха, но черные точки оставались неподвижными.

Генерал чутко замер, как обладающий повышенным слухом зверь, словно уловил скрытый шорох. Поспешно вышел. И через минуту в библиотеке появился президент Юрий Ильич Лабазов.

Он двигался своей строевой офицерской походкой, выражавшей целеустремленность и неколебимую волю. Эту походку он демонстрировал в публичных местах, будь то Кремлевский дворец или дипломатический раут. Это был своеобразный балет, за которым следили обожающие дамы, мнительные чиновники и проницательные журналисты.

Однако теперь эта бодрость и легкость шага давались президенту с трудом. Лемехов видел, как при каждом шаге Лабазов чуть стискивает веки, словно преодолевает боль. Его лицо было бледным, виски ввалились, и на них проступили болезненные синие жилки. Он протянул Лемехову узкую ладонь и тут же ее отдернул, словно боялся, что Лемехов, касаясь руки, как хиромант, догадается о его нездоровье.

– Как прошли испытания двигателя? – раздраженно, словно ожидая дурную весть, спросил Лабазов.

– Отлично, Юрий Ильич. По всем параметрам превзошел американцев. Теперь у России есть лучшая в мире тяжелая ракета. Считайте, что мы на Луне.

– Рад. – Глаза Лабазова торжествующе блеснули. – Передайте коллективу мои поздравления. Скажите, будут ордена, будут премии.

На скулах Лабазова выступили маленькие розовые пятна, как райские яблочки.

– «Лунный проект» переводит Россию на новый цивилизационный уровень. «Лунный проект» – это обещание, которое я дал народу, и сдержу его. Противники меня упрекают, что будто бы я остановил русское развитие, оставил Россию на обочине мирового процесса. Это злые языки. Теперь все увидят, что Россия остается лидером мирового развития. Луна, если угодно, становится окраиной Москвы, и я назначу префекта Луны. Хотите, Евгений Константинович, стать префектом Луны? – Лабазов добродушно и совсем по-детски рассмеялся. Добрая весть вернула ему веселость, помогла забыть о недуге.

– Мне нужно будет заняться озеленением Луны? Благоустройством лунных дворов и детских площадок? Эти вечные хлопоты о лунных дорогах, о лунных детских садах, о лунных школах. Боюсь, Юрий Ильич, что я с этим не справлюсь.

– Вы справитесь. Вы справляетесь с делом, которое другие давно бы уже завалили. Но вы правы, вы нужны здесь, на Земле. Как мало полноценных людей! Как мало тех, на кого я могу опереться!