Крым - читать онлайн книгу. Автор: Александр Проханов cтр.№ 43

Красная пелена затмила глаза. Лемехов ужасался своему слепому безумию и неумению справиться с ним. Словно в груди корчилось и скакало уродливое существо, выдувая сквозь горло хрипящий крик.

– Вон!.. Немедленно!..

Все, кто стоял, отводили глаза. А Лемехов, несчастный, не понимая, что с ним случилось, какое существо поселилось в нем, управляло его волей и разумом, повернулся и пошел прочь. Его горло болело, словно было набито толченым стеклом.

«Канцлер» Черкизов действовал блистательно, создавая из Лемехова образ национального лидера. Он учредил несколько сайтов, на которых размещал интервью Лемехова, его крылатые фразы, его шутки и глубокомысленные суждения. Постоянно вывешивал фотографии, на которых Лемехов выглядел доступным для общения, благодушным, сердечным. Вот на Масленицу он играет в снежки на фоне снежной крепости, и снежок, пущенный меткой рукой, разбивается о его плечо. Вот молится в храме, окруженный набожными женщинами, и старушка возжигает свечку от свечи Лемехова. С мастерком в руке закладывает камень в основание кардиологического центра.

Особенным успехом пользовалась фотография, где Лемехов стоит под крылом стратегического бомбардировщика «Белый лебедь», и над его головой пламенеет красная звезда. И другая фотография, где он танцует вальс со своей возлюбленной Ольгой, восхитительной красавицей, и та смотрит на него с обожанием.

Черкизов, непревзойденный мастер пиара, был неистощим на выдумки. Готовил поездку Лемехова в Волгоград, и там, среди тысячной толпы, Лемехов призовет вернуть городу героическое имя Сталина. Предлагал поехать в воюющую Сирию, бесстрашно побывать под огнем и на фоне пылающих развалин заявить о национальных интересах России.

Лемехов охотно отдавал себя в руки этого искусного скульптора, который лепил из него новый образ. Чувствовал, как меняется выражение лица, жесты, взгляд. Казалось, он превращается в памятник самому себе. Носит на своем природном теле пласты сияющего металла.

– Вам не кажется, Кирилл Анатольевич, что вы создаете «культ личности Лемехова»? – со смехом спросил он Черкизова.

– Партия, которую мы создаем, роль, которую вам предстоит играть в судьбах России, связаны с религиозным культом, с мессианством. А это влечет за собой ритуалы, над которыми нам еще предстоит поработать, – серьезно ответил Черкизов, и его жгучие глаза отливали золотом, как ягоды черной смородины.

Теперь Лемехов отправился на встречу с интеллигенцией, которую организовал Верхоустин.

– Вы должны собрать вокруг себя художников, писателей и артистов, – наставлял Верхоустин Лемехова. – Они должны почувствовать ваш магнетизм, вашу волю, которая строит новую Россию. Вы приглашаете их к сотрудничеству. Они своими талантами создадут образ новой эпохи. «Эпохи Лемехова». Каждому из них вы пообещаете славу и процветание.

Встреча проходила на теплоходе «Марк Шагал», на Москве-реке. У пристани на Воробьевых горах стоял нарядный корабль, а мимо, по туманной черной воде, плыли ленивые льдины.

– Скажу по правде, Евгений Константинович, мне трудно было заманить эту капризную публику. Но я дал понять, что они встречаются с будущим президентом России. Сделайте им заманчивые предложения. Обещайте каждому, что он станет придворным художником. Все они втайне хотели бы стать камер-юнкерами!

В ресторанном зале был накрыт стол, во главе которого восседал Лемехов. Подле него поместился Верхоустин, и далее, среди блеска стекла и фарфора, расселись именитые гости, представители творческой элиты. Официанты в черных сюртуках разливали напитки, раскладывали по тарелкам закуски. У каждого официанта на сюртуке красовался партийный значок – колокольня Ивана Великого, космическая ракета и алое слово «Победа».

– Господа, – Лемехов поднял бокал золотистого шабли, – для меня большая честь, что вы подарили мне свое время и собрались на этом ковчеге. Корабль готов отчалить и бесстрашно плыть среди льдов русской истории. По роду моих занятий я редко встречаюсь с мастерами искусств и, признаться, немного робею. Мы, технократы, говорим, что в наших лабораториях и на наших заводах способны сделать то, что не противоречит законам физики. Но вы, художники, ведаете законы духовного мира, нам недоступные. Способны творить реальность, в которой создаются не самолеты и корабли, а человеческие души, верования, представления о добре и зле. Когда начинают остывать алтари и меркнут лампады, вы выполняете задачу монахов и духовидцев. Благодаря вашим стихам, картинам и музыке народ продолжает общаться с Богом. Сейчас Россия, как птица, готова вспорхнуть с ветки, на которой она засиделась. Готова метнуться ввысь. Предстоят великие перемены, великие свершения. И они невозможны без вас. Отчуждению власти и интеллигенции будет положен конец. Мы соединимся и в этом единении обретем огромные силы. Вы дадите новым свершениям имя. Создадите образ новой эпохи. Вас я приглашаю к сотрудничеству, чтобы ваши таланты и откровения служили новой России.

Лемехов приподнял бокал, и в синих глазах Верхоустина нашел одобрение. Все сдержанно чокались, обменивались стеклянными перезвонами. За окнами ресторана туманилась черная река, плыли сумрачные льдины. «Лужники» казались летающей тарелкой, повисшей на аметистовых лучах.

– Хотел бы предоставить слово нашему выдающемуся стилисту Андрею Самцову. – Верхоустин взял на себя роль хозяина стола. Его взгляд был благосклонным и повелевающим. – Андрей умеет превращать свинообразных депутаток в изящных парижанок. Безвкусных телеведущих – в изысканных денди. Он слепил образы множества политиков, финансистов и шоуменов. И теперь готов предложить нам свои услуги.

Стилист Самцов отбросил с высокого лба склеенные лаком прядки. Рубашка апаш открывала смуглую грудь с тонкой татуировкой в виде трилистника. Хрупкие пальцы украшали два перстня – с черным и голубым камнями.

– Ваш облик, Евгений Константинович, не нуждается в серьезной реконструкции. Вы – несомненный лидер, и это видно по вашей походке, резким бровям, манере сжимать кулак во время публичных выступлений. Чего не скажешь о нынешнем президенте, который производит блеклое впечатление. Как, впрочем, все нынешние европейские политики, которых навсегда забываешь, стоит им покинуть свой пост. – Самцов улыбался пунцовыми губами, блестевшими от прозрачной помады. – Лидер должен иметь в своем облике деталь, которая ассоциируется с его исторической ролью. У Черчилля такой деталью была сигара. У Сталина – трубка. Усики Гитлера были эмблемой Германии в течение пятнадцати лет. Инвалидная коляска Рузвельта была столь же выразительна, как авианосцы, бомбардировщики и проект «Манхэттен». Что, если вам, Евгений Константинович, приобрести четки и не расставаться с ними во время дипломатических встреч, кремлевских приемов и пресс-конференций? Ваш тезис об алтарях и оборонных заводах объясняет появление четок в ваших руках. Пусть думают, что вы, президент, ведете счет баллистическим ракетам или вновь открытым русским монастырям.

Лемехов чокнулся со стилистом, с легкой усмешкой представляя себя в обществе мировых лидеров, которые завороженно смотрят на четки в руках президента России.