Дела семейные - читать онлайн книгу. Автор: Рохинтон Мистри cтр.№ 37

Роксана и Йезад стояли у двери, вглядываясь в темноту комнаты. Роксана ясно слышала, что папа позвал ее по имени.

— Наверное, приснилось что-то, — прошептал Йезад.

Они немного подождали и вернулись в постель, решив ничего не говорить ему утром. К чему? Он будет глупо чувствовать себя. Лучше подбадривать его. Что бы его ни тревожило, пройдет само по себе.

Электричка в 9.11 ушла, когда Йезад выходил на платформу. Хорошо, хоть удалось на 9.17 сесть — поезд двинулся, оставляя за собой бегущих людей.

Ухватившись за поручень над головой, он решил держаться поближе к выходу, иначе на Марин-Лайнз придется с боем продираться к двери. Но протиснулся к потолочному вентилятору, чтобы не так вспотеть самому и меньше чувствовать запах чужих подмышек.

Эти тактические маневры выполнялись инстинктивно. Действовал инстинкт выживания в городских джунглях, как они когда-то шутили в колледже: раскачиваешься не на древесных ветках, а на поездных или автобусных поручнях, если забрался внутрь, или на решетке, если повис снаружи. Тарзановские комиксы и романы Эдгара Райса Берроуза оказались куда полезней, чем могли предположить они и их преподаватели.

Кстати, стремление избавиться от перемещений по-тарзаньи побудило Йезада подать заявление об иммиграции в Канаду. Он жаждал чистых городов с чистым воздухом, обилием воды, где в поездах всем есть место, где люди на автобусных остановках выстраиваются в очередь и говорят друг другу: «пожалуйста», «после вас», «спасибо». Мечтал не только о земле молока и меда, но и о земле дезодоранта и гигиенической косметики.

Однако его фантазии насчет новой жизни в новой стране быстро угасли. С Канадой было покончено. И он утешался тем, что отслеживал многочисленные проблемы страны чрезмерности и избыточности, как он теперь звал Канаду: безработица, дикая преступность, рост числа бездомных, языковые законы Квебека. Невелика разница между тем, что там и тем, что тут: у нас в Бомбее нищие — у них люди замерзают до смерти на улицах Торонто; у нас битвы между высшими и низшими кастами — у них расизм и полицейские расстрелы; сепаратисты в Кашмире — сепаратисты в Квебеке; так спрашивается: к чему эмигрировать со сковородки в огонь?

Конечно, временами он сожалел, что ему отказали. «Этот иммиграционный чиновник, ублюдок расистский, никогда не забуду его имя! Если бы меня пустили, Джалу и Куми пришлось бы самим ухаживать за чифом-в Канаду больного на «скорой» не отвезешь».

Из трех недель постельного режима Наримана прошло десять дней. Можно считать, почти половина. Но Роксана из сил выбивается, стараясь справиться со всем, и еще делает вид, будто все нормально. Он вспомнил их утреннюю ссору, после которой Роксана задержала его, чтобы еще раз поцеловать перед уходом на работу. Они обнялись на лестничной площадке, предварительно оглянувшись на дверной глазок Вили — она прилипала к нему при малейшем шорохе. Ощущение опасности добавило сладости их поцелую. Роксана не знает, что с того времени, как Нариман оказался у них, Йезад каждый день опаздывает на работу. И хорошо, что не знает, а то у нее появился бы еще один повод тревожиться.

На Марин-Лайнз толпа жаждущих забраться в вагон столкнулась с лавиной жаждущих выйти. Он выбрался из людского месива, посмотрел на часы — девять тридцать, — промокнул лицо. Воздух липкий, как гигантская влажная губка. Сунув промокший платок в карман, приготовился к переходу через улицу.

Как менеджер «Бомбейского спорта», Йезад должен был являться на работу в девять тридцать, чтобы отпереть магазин, впустить Хусайна, который подметал и мыл входные ступеньки, ставил чайник, вытирал пыль с застекленных стендов, где были выставлены крикетные биты, столбики крикетной калитки, футбольные мячи, ракетки для бадминтона и прочие образцы их товаров. Затем Хусайн отпирал замки на металлических жалюзи, которыми закрывали на ночь две большие витрины. Хусайн поднимал жалюзи, они ползли вверх, лязгая и громыхая; Хусайн брался за тряпку и быстро наводил блеск на зеркальные стекла. В десять магазин был готов к работе.

Страница