Дела семейные - читать онлайн книгу. Автор: Рохинтон Мистри cтр.№ 128

Отец отмахивается: дом-это всего-навсего кирпич и цемент, а счастливы мы в нем или нет, зависит от нас.

Но маму не переубедить.

— Пусть это будет тебе уроком, Джехангу. Слушайся советов старших. Когда мы становимся взрослыми, нам кажется, что мы все знаем. Мы полагаем, что у старых людей с головой не все в порядке. Слишком много гордыни мы в себе накапливаем с годами. Она — то и губит нас.

Мама без конца корит себя. Она говорит, что ее мучит совесть из-за того, что не все она сделала для дедушки…

Услышав это, отец приходит в раздражение: она помешана на мелодраме, она нарочно искажает события пятилетней давности, когда была в подлинном рабстве у отца.

— Если уж на то пошло, то я тебе скажу — ты всех нас забросила тогда из-за своего отца!

Обвинение ошеломило маму.

— Вот как ты думаешь?

Она обращается ко мне:

— Я забросила тебя?

Я отрицательно качаю головой, а отец говорит:

— Не спрашивай Джехангира, он тогда мал еще был, чтобы понимать, что происходит.

— Мне было девять лет, я все понимал.

— А как же! Ты половины даже не запомнил.

— Спроси, — бросаю я вызов, — спроси! Я все помню.

— А, да всем нам так кажется, — говорит отец.

Но мама убеждена, что дедушка и прожил бы дольше, и был бы счастливее, если бы она продолжала сама ухаживать за ним, а не нанимала чужих людей.

— Пролежни — вот доказательство. Я почти год мыла папу, он лежал чистый и сухой, и все было хорошо. Как только появились сиделки и санитары, появились и пролежни.

— Глупости, — не соглашается отец, — столько лежать в постели — пролежни обязательно будут, кто бы ни ухаживал за больным. Чистое совпадение.

— Ты же сам утверждаешь, что совпадений не существует, — спорит мама. — Ты говоришь, что нет совпадений, есть только перст Божий.

Он машет рукой. Тогда мама снова заступается за Мурада и Анджали, умоляет отца позволить Анджали прийти на праздничный обед, напоминает про дедушку и Люси, про их трагедию и горькую судьбу других.

Чем больше стараться разлучить их, тем сильней они будут противиться.

— Откуда ты знаешь? Найдут себе новых друзей, а этот роман тихо кончится.

— А если не кончится? — спрашивает отец. — А если дело примет серьезный оборот? Еще один гвоздь в гроб общины парсов. И на тебя ляжет ответственность за то, что он вбит.

Достигли компромисса. Отец соглашается позволить Анджали прийти на праздничный обед, но при условии особой перестановки мебели в гостиной. Из мебели сооружается нечто наподобие баррикады на соответствующем расстоянии от молитвенной горки.

Таким образом, снимается главное опасение отца — как бы не осквернили место его молитв. Завтра мы с Мурадом перетащим диван и кресла, передвинем стол — воздвигнем «санитарный кордон», как называет это Мурад.

Дядя Джал говорит мне:

— Было бы приятно и Дейзи пригласить к обеду, правда?

Поняв намек, я бегу к маме, которая соглашается с ходу. Она, как я понимаю, надеется, что дядя Джал и Дейзи перейдут к роману, хотя пока что дядя Джал удовлетворен совместными посещениями концертов и дальнейших шагов не предпринимает.

Вчера мама заказала новые коробки со сладостями: джалеби, сутерфени, барфи, малаи-накхаджа. Их должны доставить завтра утром — ко дню рождения по английскому календарю. Мама хотела послать сладости тете Вили, но отец сказал, что со старой жизнью покончено и нет надобности поддерживать контакты с жильцами «Приятной виллы».

Мы собираемся перед молитвенной горкой. Мама с раннего утра готовила полы, украшая их меловыми рисунками. Она выбрала трафареты с рыбами, поскольку рыбы — символ благоденствия. Белые рыбы с красными глазами.

Дядя Джал сидит у проигрывателя, ожидая сигнала. Как только отец подаст сигнал, он включит «Счастливого дня рождения» в инструментальном варианте. Слова споем мы. Мама входит в гостиную с серебряным подносом, на котором разложены ритуальные предметы. Она ставит поднос на стол и знаком подзывает Мурада.

— С правой ноги! — напоминает мама.

Мурад осторожно ступает среди меловых рисунков, аккуратно ставя ноги между рыб, и улыбается нам. И пока мы поем ему «счастливого дня рождения», он стоит в своей молитвенной шапочке, поддерживаемый спинами двух рыб, которые угождают ему — потому что сегодня день его рождения.

Мама берет с серебряного подноса гирлянду из роз, лилий и жасмина. Мурад наклоняет голову, чтобы мама надела на него гирлянду. Потом она начинает вручать Мураду символы удачи и процветания: листья и орехи арековой пальмы, финики, цветы и кокос. Она окунает палец в серебряную чашечку с киноварью и рисует пальцем длинную вертикальную черту на лбу Мурада- тило. И наконец, высыпав на ладонь немного рису, она прижимает рисинки к тило, чтобы они прилипли ко лбу. Потом осыпает сына рисом, ее руки совершают прелестные округлые движения, будто в танце.

Она долго держит его в объятиях, нашептывая ему в ухо то, чего я не могу услышать. Мы опять поем. Мама делает шаг назад, уступая место отцу.

Отец подходит к подносу, набирает в руку рис и осыпает им Мурада. На подносе лежат новенькие ручные часы — подарок Мураду ко дню рождения. Мама не стала вручать их, предоставив это отцу. Мы в ожидании, не зная, как поступит отец. Мама прикрыла рот рукой, скрывая тревогу.

Отец берется за коробочку, чуть помявшись, ставит ее на место, берет Мурада за левую кисть. Расстегивает ремешок старых часов, откладывает часы в сторону. На новых часах — металлический браслет. Отец осторожно продевает в него руку Мурада, циферблатом вверх, переворачивает руку, чтобы защелкнуть браслет.

Не выпуская руки Мурада из своей, отец поднимает голову и смотрит ему прямо в лицо. Отец и сын смотрят друг другу в глаза. Потом отец кладет правую руку на голову Мурада поверх молитвенной шапочки. Он, видимо, читает молитву. Мурад стоит, не закатывает глаза, не выказывает признаков нетерпения.

Отец забирает у него цветы и арековую листву вместе с орехами, обнимает сына. Мурад обнимает отца.

Мы с дядей Джалом больше не поем — и глупо без конца повторять одно и то же, да и запись кончилась. В тишине мы слышим, что шепчет отец Мураду:

— С днем рождения, сын. Живи долго, будь здоров, богат и очень счастлив.

Мама начинает суетиться вокруг стола, чтоб никто не заметил, как она плачет. Она посылает меня поздравить брата, от которого только что отошел дядя Джал, вручивший ему конверт. В конверте сто и одна рупия. Я знаю, потому что вчера бегал по его поручению в банк за новенькими, хрустящими купюрами.

Я подхожу к Мураду, останавливаясь у меловой рыбы, не уверенный, что он пожелает, чтобы я его обнял. Я протягиваю руку.