День Вампира - читать онлайн книгу. Автор: Олег Дивов cтр.№ 131

Машина выехала на перекресток. Внезапно слева мелькнула тень, и «Чероки» подрезал угловатый черный джип.

– Ну вот, легок на помине! – воскликнул Олег. – Теперь начнется… А ну, давай на заднее сиденье – и лежать!

– Что будет? – спросила Женя, ныряя между сиденьями назад.

– Дурацкая болтовня, – Олег аккуратно запарковал машину у тротуара. – Не паникуй, справимся. Но это может быть надолго. Лежи тихо, хорошо? И ни в коем случае не стреляй. Я все устрою. Со мной этот кретин считается.

– А с Главным? – поинтересовалась Женя, утрамбовываясь под дверь.

– Хватит язвить, – посоветовал Олег и вышел наружу.

Вдоль обоих бортов «Чероки» протопали тяжелые башмаки. Патруль занял оборону.

* * *

Гош остановил тягач посреди двора, заглушил двигатель и с трудом выбрался наружу. От рычагов очень устали руки, снять шлемофон оказалось неожиданно сложным делом, а закурить – и подавно.

Большой сидел на подножке «Дефендера» и громко всхлипывал. Цыган с потерянным видом бродил среди развалин коровника. Внутри сгоревшего дома что-то с грохотом упало, и чертыхнулся Костя.

Гош устало присел на башенку транспортера. Он был готов увидеть вместо фермы пепелище. С того момента, как отпустил «тупых», – готов. Плакать не хотелось, было просто невообразимо пакостно на душе. Вот как случается – пожалел нескольких чужих и этим фактически убил двоих близких.

Большой поднял зареванное лицо.

– Что же теперь делать? – спросил он.

– А? – не расслышал оглохший Гош.

– Я говорю – что делать теперь?

Гош спрыгнул на землю и, неловко ковыляя – оказывается, болели не только руки, – подошел к Большому.

– Это все моя вина, – сказал он, глядя великану прямо в глаза. – И ничего уже не поправишь.

– Оставь, Гошка. Ни в чем ты не виноват.

– Я отпустил их. Понимаешь, отпустил.

– И правильно… – Большой снова всхлипнул. – Отпустил – и правильно. А что ты должен был? Расстрелять на месте только за то, что они тебя не любят?

– Не знаю…

– Все к этому шло, – подал голос Цыган, выбираясь из коровника с парой обугленных лопат в руках. – Неделей раньше, неделей позже, какая разница. Не забыть бы только Косте в морду дать.

– Да что же мне теперь, повеситься?! – плачущим голосом взмолился из дома Костя. – Ну заснул я, заснул! Да! А эти?.. Кто их просил рацию на столе бросать?

– Заткнись, – попросил Большой. – А то я тебе… Ох, не могу… Не смотрите на меня, ребята.

– Да мы и не смотрим, – Цыган протянул Гошу лопату. – Где?

– В саду, наверное, – понял Гош немой вопрос. – Фермера где хоронили?

– Там. Под забором.

– Вот и пошли.

– Эй, Большой! Кончишь плакать, найди лопату и присоединяйся.

Большой в ответ что-то промычал сквозь обильные слезы.

– Тоска, – пробормотал Цыган. – Какая же тоска, мужики! Снова мы осиротели. Это что, судьба? Карма?

– Если Женя не выберется из города, – сказал Гош, взвешивая лопату в руке, – я им покажу, какая у меня карма!

Могилы копал в основном Гош. Цыган то и дело отходил в дальний угол сада покурить, и слышно было, как он там давится слезами и бормочет проклятия. А у Гоша внутри будто застыло все. Он методично копал, совершенно механически, так же, как учился перезаряжать автомат несколькими часами раньше. И думал, что теперь осталось чуть-чуть до самого дна. Совсем чуть-чуть. Еще вот потерять Женю – и все. Можно будет честно признать, что становиться человеком ему, Георгию Дымову, не стоило. Лучше бы он очнулся «тупым».

Убитый горем и раздавленный чувством вины Костя, добровольно взваливший на себя обязанности похоронной команды, выволок в сад два завернутых в брезент тела. Вернулся в дом и принялся там забивать гвозди. Принес два грубо сколоченных из обгоревших досок креста с табличками.

– Что написать? – спросил он хрипло.

– Просто имена. Корсаков Александр Алексеевич, Филин Николай Иванович. Выпить у нас есть?

– В подвале осталось.

– Давай тащи. Выпить и закусить на всех. Ох, нажрусь я сегодня…

Костя ушел. Гош продолжил копать. Цыган не появлялся, Большой тоже. Гош кидал землю и размышлял, что же такое пережил Белый, если отказывался признать свое имя, при этом таская в нагрудном кармане собственные водительские права. Необычные права, новые, российские, с цветной фотографией.

– Эй! – закричал во дворе Цыган. – Малыш!

– Это не Малыш. Это Генри бродит, – сказал Большой. – Убили гады Малыша.

– Точно, Генри. А я-то обрадовался… Будет нам от рыжей на орехи.

– Ты ее из города вытащи сначала.

Гош забросил наверх лопату и кое-как выбрался из могилы. Встать на ноги сил уже не было, он просто сел на краю ямы.

– Костя!

С пепелища вышел и двинулся к столу нагруженный выпивкой и закуской Костя.

– Генри – твой конь. Значит, ты у нас остался единственный наездник. Регулятор графства Линкольн… Хочешь послужить обществу?

Костя в ответ только вздохнул.

– Как наших похороним, тут же собирай манатки, прыгай в седло и скачи к городу. Туда, где я Женю собирался встречать, тебе ребята покажут. Осторожно покрутись там, посмотри, что и как. На засаду только не наткнись. Сделаешь?

– Запросто.

– Не очень это рискованно будет?

– А мне теперь все равно.

– Вот тебе как раз не все равно. Ты нам еще понадобишься.

– Не бойся, я аккуратно.

– Женькино барахло сгорело?

– Начисто. Даже винтовка, и та никуда не годится.

– Проклятье! Ладно, вернется живая, я ей платье от Кардена подарю.

– Мне подождать ее до рассвета?

– Если это окажется реально – да. Часов до девяти.

– Так я вас там и встречу…

– Мы не пойдем в Тулу, – сказал Гош.

– Это как? – не понял Костя. Лицо его окаменело.

– Сначала мы поедем в воинскую часть и найдем что-нибудь большое и страшное. А потом уже в Тулу.

– А-а…

– Кому бы скотину уцелевшую отдать…

– Некому. Ты не о том сейчас думаешь. Ты лучше прикинь, что делать, если тупые вернутся на добивание, – посоветовал Костя.

– Мы тоже уйдем сразу, как наших похороним. Ждем тебя к часу дня в парке техники у первого бокса. С Женей или без нее, все равно. Ладно, зови ребят.

Костя покорно ушел во двор. Гош сидел на краю могилы. Он сегодня вычерпал себя до конца. А впереди был еще гусеничный марш километров на пятьдесят. И очень много всевозможных сложностей, предсказать которые Гош не брался, но чувствовал, что без этого не обойдется. Жить не хотелось, а хотелось заснуть и не проснуться. Или все-таки проснуться и обнаружить, что весь этот безумный год был просто кошмаром. Тяжелым, мучительным, но только лишь сном.