Доклад Юкио Мисимы императору - читать онлайн книгу. Автор: Ричард Аппигнанези cтр.№ 164

Я понял, о чем он говорил. Граф Ито описал своими словами радостное и преступное чувство невесомости. По выражению его лица я догадался, что однажды он покончит жизнь самоубийством.

– Жизнь невыносима, – промолвил я.

– В детстве мне посчастливилось видеть на сцене прославленного актера театра Но Урневаку Минору. В то время он был уже очень стар, ему перевалило за восемьдесят. Урневака почтил своим посещением поместье моих родителей на Кюсю. О том, насколько он стар, свидетельствовала одна история, которую рассказывали о нем. Однажды, когда он давал представление в саду сегуна, пришло известие о прибытии адмирала Перри, и актер вынужден был остановить спектакль. Говорили, что без Урневаки искусство театра Но погибнет. И вот теперь этот великий актер играл в саду нашего имения на специально установленной сцене. Ее отполированные кедровые доски блестели в лучах полуденного солнца. Одной из пьес, которую он показывал в этот день, была пьеса «Сотаба Комачи». В ней рассказывалась история придворной поэтессы, дамы несравнимой роковой красоты. Однако в глубокой старости она превратилась в отвратительное существо, в нищенку, скитавшуюся по свету. Эта нищая старуха была, конечно, всего лишь жалким призраком прежней красавицы, которая давно умерла. Мне было интересно, сможет ли старый актер перевоплотиться в молодую прекрасную даму. Я знаю, что вы написали современную версию пьесы «Сотаба Комачи».

– Да, это так.

– Вот веер Урневаки Минору, который он держал в руках в тот день.

Граф Ито встал и взял со стола веер. Прихрамывая, словно цапля со сломанной лапкой, он стал изображать движения актера Урневаки Минору на сцене. Скрипучим надтреснутым голосом, который даже отдаленно не походил на нежный женский, он произнес жалобные слова призрака прекрасной Оно-но Комачи. И вдруг произошло чудо. Стоявшая посреди кабинета, обставленного мебелью в стиле бидермайер, фигура Ито преобразилась. Жесты рук, державших раскрытый веер, стали походить на изящные движения придворной дамы. От голоса исходил холодок лунной ночи. По телу моему пробежала дрожь, когда я услышал в нем мучительные нотки любви. Казалось, этот голос действительно доносится из царства мертвых.

«В молодости я получала письма от более достойных, чем вы, мужчин. Они падали, словно капли майского дождя. В то время я, возможно, была высокомерной. Я не отвечала на письма. Теперь я одна, и вы, наверное, думаете, что тогда я была влюблена в красивого молодого человека, Coco. Сии-но Coco Фукакуза, Глубокая Трава, приходил ко мне при лунном свете и посреди темной ночи, в дождь, черный ветер и неистовые бураны. Он приходил ко мне в капель, когда на карнизах таял снег. Он приходил ко мне девяносто девять раз. А потом он умер. Его призрак здесь, рядом со мной, это он довел меня до безумия».

Граф Ито закрыл веер.

– Пойдемте посмотрим, чем занимаются наши дамы, – предложил он.

– Хорошо, – согласился я. – Мы совсем забыли о них. Граф Ито снова положил веер Урневаки Минору на письменный стол рядом с маской наки-дзо.

– Меч и кинжал пусть пока останутся здесь, – промолвил он. – Хидеки позже принесет их вам.

Граф Ито провел меня по коридору, и вскоре мы спустились по черной лестнице на первый этаж. Здесь хозяин дома жестом приказал мне не шуметь. Должно быть, он хотел сделать сюрприз баронессе и мадам Нху. Мы снова прошли по коридору и, завернув за угол, очутились перед дверью, которая показалась мне странно знакомой. Переступив порог, мы вошли в полутемную тесную комнату, тускло освещенную висевшей под потолком красной лампочкой. Я заметил стоявшего у стены слугу графа Ито. Увидев нас, он испугался.

– Убери свое копье, идиот, – зашипел на него граф Ито по-французски.

Хидеки тут же спрятал свой член и застегнул брюки. Я сразу же понял, где мы находимся. Красноватое освещение, запах проявителя и камера «Хассельблад» на треноге свидетельствовали о том, что я снова попал в Зазеркалье, в комнату, из которой можно подглядывать за тем, что происходит в спальне.

Я взглянул в овальное окно в стене и понял, что возбудило слугу графа Ито и заставило его мастурбировать. На кровати баронесса Омиёке Кейко и мадам Нху слились в одно целое, словно сиамские близнецы или два склеившихся кальмара. Их лиц не было видно, так как обе дамы припали к промежности друг друга, волосы слегка шевелились, словно черные щупальца. Кейко лежала сверху, ее белое мраморное тело контрастировало со смуглым телом мадам Нху, которая, словно роженица, широко раскинула ноги. Накрашенные красным лаком ногти Кейко глубоко вонзились в ягодицы партнерши. Икры мадам Нху чуть подрагивали от судорог наслаждения, пробегавших по ее телу.

Из висевшего на стене усилителя неслись вздохи, стоны, урчание и хлюпающие звуки сосущих ртов. Все это магнитофон бесстрастно записывал на пленку. Наконец мадам Нху достигла апогея страсти и в экстазе воскликнула:

– Кара небесная!

Кейко подняла голову и улыбнулась нам в зеркало. Ее губы были испачканы кровью. Граф Ито сострил по-французски, намекая на недожаренное мясо с кровью:

– Ах, бедная мадам Нху, она сочится кровью! Наша баронесса похожа на вампира, не правда ли?

Хидеки захихикал, и я понял, что он хорошо владеет французским языком.

Граф Ито бесстрастно наблюдал за тем, как по ту сторону стекла женщины утоляли свою страсть. Он застыл в неподвижной позе, опершись обеими руками на трость. В эту минуту Ито был похож на безучастную ко всему происходящему треногу камеры. За его спиной висели прикрепленные к веревке бельевыми прищепками еще влажные фотографии. В красноватом освещении комнаты они казались мне кусками сырого мяса. Мне вдруг почудилось, что облик графа Ито на моих глазах трансформируется и он превращается в волчицу. Рот с тонкими от бесчисленных поцелуев и непристойных любовных утех губами превратился в пасть, глаза запали, голова с увядшей кожей стала походить на маску мертвеца. Горящие глаза графа напоминали пылающие мукой глаза святого. Мне всегда казалось, что его взгляд вбирал в себя все, на что падал, однако теперь он стал более откровенным, более увертливым. Нос сросся с верхней губой и покрылся волчьей шерстью, то был нос животного, привыкшего потакать своим прихотям. Облик этой страшной волчицы испугал меня самим фактом своего появления, тем, что она возникла здесь, рядом со мной, и от нее не было спасения. Я почти физически ощущал рядом с собой присутствие измены. Ее отвратительный запах свидетельствовал о том, что я должен оставить надежду и пойти по тому пути, который предначертан мне.

В глазах графа Ито, в котором я распознал волчицу, я увидел свое отражение, а также отражение двух сладострастных, ласкающих друг друга женщин. И все это было странным миражом.

– Вы так и не ответили мне, Мисима-сан, – промолвил граф Ито. – Скажите, вы все еще восхищаетесь подвигом мятежников нинироку, несмотря на все, что я сказал вам?

– Да.

– И будете подражать их безрассудным действиям?

– Да, буду.