Открытие медлительности - читать онлайн книгу. Автор: Стен Надольный cтр.№ 5

Деревня звалась Инголдмеллс. Солнце зашло. Какая-то девушка, с поклажей на голове, зашла в дом, так и не заметив Джона. И тут он увидел то, что искал.

Там, за деревней, раскинулась свинцово-серая бесконечная равнина, грязная и мутная, пузырящаяся, как вылезающее из горшка тесто, жутковатая, как далекая звезда, на которую смотришь с близкого расстояния. Джон глубоко вздохнул. Он припустил неуклюжим галопом, туда, к этой колобродящей массе. Ноги плохо слушались его, но он бежал так быстро, как только мог. Теперь он нашел то самое место, которое принадлежало ему безраздельно. Море было ему другом, он чувствовал это, хотя оно сейчас выглядело не слишком приветливо.

Тем временем стемнело. Джону хотелось пить. Но воды поблизости не было. Был только ил, песок и тонюсенькие ручейки. Придется подождать. Лежа возле лодочного сарая, он смотрел неотрывно на чернеющий горизонт, пока не заснул.

Ночью он проснулся, продрогший от холода и голодный. Все вокруг затянуло туманом. Море было теперь рядом, он слышал его. Он пошел туда и склонился над самой водой, так что его лицо почти касалось той линии, что отделяет сушу от моря. Где точно проходит она, определить было невозможно. Получалось, что у него под ногами то вода, то земля. Здесь было над чем подумать. И откуда взялось столько песка? И куда уходит море, когда начинается отлив? Он был счастлив и стучал от холода зубами. Тогда он вернулся к сараю и попытался снова заснуть.

Поутру он продолжил свой путь. Тяжело ступая, брел он вдоль берега наугад, не сводя глаз с разлетающейся в клочья пены. Как же ему попасть на корабль? Подле растянутой черной сети, попахивающей гнилью, какой-то рыбак чинш перевернутую лодку. Джону нужно было как следует продумать свой вопрос и потренировать его, чтобы рыбак сразу не вышел из терпения. Вдали он увидел корабль. Паруса играли красками в лучах восходящего солнца, корпуса уже было не видно, он исчез за горизонтом. Рыбак поймал взгляд Джона и, прищурившись, стал глядеть в ту же сторону.

— Это фрегат, первый человек на войне.

Какая странная фраза! Рыбак тем временем снова

принялся за лодку. Джон посмотрел на рыбака и задал свой вопрос:

— Скажите, как мне попасть на корабль?

— Это тебе надо в Гулль, — сказал рыбак и показал молотком на север. — Или в Скегнесс, на юге. Если очень повезет, попадешь.

Он окинул Джона быстрым взглядом, с явным интересом, насколько можно было судить по застывшему в воздухе молотку. Но больше с его уст не слетело ни единого слова.

Ветер трепал его и гнал в спину, Джон шагал на юг. Ему, конечно, повезет, раз до сих пор все время везло. Если Скегнесс для везучих, он пойдет туда! Он не сводил глаз с длинных волн, беспрерывно выкатывающихся на берег. Временами он садился передохнуть на бревна, сложенные здесь в баррикады и предназначенные для того, чтобы не давать морю наносить песок. Он сидел и смотрел, как меняются узоры на мокрой гладкой земле, то изрезанной тонкими ручейками, то покрытой цепью мелких озер, то изрытой каменной дробью. Чайки сверху кричали ему: «Так держать!», «Только вперед!» И ничего, что хочется есть! Главное, попасть на корабль, там накормят. Если они его возьмут, он не сойдет на берег, пока не обойдет три раза вокруг света, а тогда пусть уж отправляют домой сколько хотят. За дюнами показались блестящие крыши Скегнесса. Он совсем ослабел, но чувствовал себя уверенно и спокойно. Он опустился на землю и стал смотреть на ребристый мокрый песок. Из-за дюн доносился звон колоколов.

Хозяйка в Скегнессе, увидев, как движется Джон Франклин, заглянула ему в глаза и сказала:

— Парень-то совсем изголодался, того и гляди, свалится.

Джон очнулся за столом, покрытым грубой скатертью, перед ним стояла тарелка с чем-то мясным, что напоминало по виду толстый кусок хлеба. Шиллинг ему велели оставить при себе. Еда была холодной и солоноватой, для желудка это было таким же счастьем, как ребристый песок для глаз и звон колоколов для ушей. Он ел и тихо радовался, не обращая внимания на назойливых жадных мух, ел и улыбался. Будущее виделось ему таким же радостным и щедрым, оно лежало перед ним как на тарелке. Впереди его ждали дальние края. Он выучится быстроте и станет самым ловким. Ведь нашлась же добрая женщина, что дала ему поесть. Значит, найдется и корабль.

— Как это называется? — спросил он, ткнув вилкой в тарелку.

— То, что тебе сейчас нужно, — сказала хозяйка. — Студень из свиной головы, от него прибавляются силы.

Силы у него прибавилось, но корабль не нашелся. Везение в Скегнессе закончилось. Со студнем повезло, с фрегатом нет. Но это еще ничего не значит. Ведь где-то рядом тут проходит путь на Гибралтар, и многие корабли заворачивают в бухту Уош. Надо там посмотреть. А нет, так построить плот и выйти в море, тогда они заметят его и обязательно возьмут на борт. Он двинулся на юг. Туда, где начинался залив Уош.

Он шел по берегу, песок блестел под ногами. Пройдя полчаса, он обернулся. Город уже растворился в дымке, и только маленькая черная точка отчетливо выделялась на беловатом фоне. Точка двигалась! Кто - то стремительно приближался к нему. Джон с тревогой всматривался в движение. Темная тень на глазах вытягивалась вверх и странно подпрыгивала. Это не пеший путник! Джон поспешил к деревянному молу, бросился на землю у самой кромки воды и попытался зарыться в песок. Лежа на спине, он начал загребать мокрую кашу руками, надеясь, что вот сейчас море выкатит одну из своих длинных мягких волн и накроет его с головой так, чтобы торчал один только нос. Послышался собачий лай, он становился все ближе и ближе. Джон задержал дыхание и устремил взгляд в небо. Неотрывно смотрел он на облака, его тело одеревенело, будто он превратился в бревенчатый волнорез. Только когда собаки залаяли ему уже прямо в ухо, он сдался. Они поймали его. Теперь он увидел и лошадей.

Это был Томас, он двигался со стороны реки Стипинг, отец со сворой собак появился со стороны Скегнесса. Томас больно вцепился ему в рукав и сильно встряхнул, Джон не понял за что. Потом за него принялся отец и побил его прямо тут, под лучами вечернего солнца.

Тридцать шесть часов спустя после начала своего путешествия Джон возвращался домой, сидя перед отцом на трясучей лошади и глядя заплывшими глазами на далекие горы, которые, словно в насмешку, скакали вместе с ним назад, в Спилсби, в то время как изгороди, ручьи и заборы, на которые он потратил столько часов, пролетали мимо, исчезая безвозвратно где-то за спиной.

Теперь уверенность оставила его. Он не хотел ждать, пока вырастет большим! Запертый в чулан на хлеб и воду, чтобы набраться уму-разуму и кое-чему научиться, он не хотел ничего набираться и ничему учиться. Он сидел неподвижно и смотрел в одну точку невидящими глазами. Дышать было трудно, будто воздух вокруг превратился в глину. Час тянулся за часом, веки сами собой закрывались и снова открывались, пусть все идет как идет, если оно еще куда-то идет. Ему больше не хотелось быть быстрым. Наоборот, ему хотелось замедлиться до смерти. Умереть от горя просто так, без всякой посторонней помощи, непросто, но, возможно, он справится. Всю свою волю он направит на то, чтобы не дать себя увлечь течению времени, он будет отставать во всем, пока не отстанет настолько, что они решат, будто он совсем уже умер. То, что для других составляет день, у него будет равняться часу, а часы пойдут за минуты. Их солнце будет носиться, как зачумленное, по небосклону, валиться без сил в Тихий океан, выныривать над Китаем, чтобы прокатиться потом, словно кегельный шар, над всей Азией. Люди в деревнях вскочат с постелей, почирикают, подергаются полчаса, и день долой. Только смолкнут их голоса, только улягутся они, как уже по темному небу поплывет на всех парусах луна, подгоняемая с другой стороны запыхавшимся солнцем. Он же будет все медленней и медленней. День и ночь превратятся в миг, вспыхнут и погаснут, и тогда наконец будут похороны, потому что они примут его за покойника. Джон втянул воздух и задержал дыхание.