Женского рода - читать онлайн книгу. Автор: Екатерина Минорская cтр.№ 85

…В доме пахло свежими щами и жареной картошкой — Кирш чувствовала, что ее мутит, и спешила надеть ботинки.

— Может быть, все-таки останетесь, Кирочка, пообе­даете?

Денис бросил на жену грозный взгляд;

— Оставь человека в покое; сказали же, что нет! Что за манера…

За порогом пахнущей воскресным обедом квартиры Кирш облегченно выдохнула; она не собиралась оказы­ваться у Дениса в гостях и, если бы накануне он не выта­щил ее из драки в том же дворике, что и несколько лет назад, эту ночь она — мертвецки пьяная — запросто мог­ла бы провести на улице, не дойдя до своего дома. И опять-таки первая медицинская помощь: на этот раз рассечен­ная бровь… Когда заспанная Ольга открыла дверь, она вскрикнула и испуганно прикрыла рот оборкой от хала­тика, накинутого поверх ночной рубашки.

— В гостиной постели, мы пока на кухню, лечиться, — скомандовал Денис, усадив Кирш под вешалкой и осто­рожно стягивая с нее ботинки.

— Она что же, ночевать…

Столкнувшись со взглядом Дениса, продолжить жена не решилась и отправилась застилать чистую постель для незваной гостьи.

Кирш проснулась от нестерпимого для неопохмелив­шегося человека запаха щей и увидела над собой портрет маленькой Киры, хрустальную люстру и восточный натюр­морт в позолоченной раме. За раздвижными дверями слы­шались голоса: в чужом доме вовсю кипела жизнь. Кирш поморщилась, прикоснувшись к ноющей брови, и, спеш­но натянув кофту, села; стрелки на настенных часах давно уже начали новый круг этого дня. Проснуться в такое вре­мя в чужой гостиной, где к тому же ты оказался без осо­бой надобности, а лишь по какой-то досадной нелепости, это одно из тех редких «удовольствий», которые Кирш, внутренне содрогаясь, называла «неумытой тоской». Пе­чаль бывает благородной, как ровный шум осеннего дож­дя за сводами старых окон Исторической библиотеки, где Кирш провела немало вечеров в пору романа с препода­вательницей философии… Тоска же может быть только несуразной и неумытой, как этот осадок вчерашней ночи и неуютное пробуждение в доме Дениса.

Вчерашняя ночь начиналась в «Перчатке».

— Водки сто! — Кирш оглянулась от стойки и попри­ветствовала подошедшую хозяйку заведения.

Настена обняла ее и, по-дружески похлопав по синие, спросила:

— Где ж твоя волшебная Алиса?

— Дома, в Питере, рассеянно ответила Кирш и хо­тела было отойти, по Настенина помощница, продающая обычно билеты, добавила звонким голоском:

— Что-то все в Питер потянулись; вот и Рэй туда пода­лась, да так там зависла, что на звонки вообще не отвеча­ет, а ведь сама просила про квартиру узнать!

Кирш удвоила заказ и, решив, что вечер только начи­нается, стала разглядывать других посетительниц: сколь­зила по их лицам помутневшим взглядом, но, бегло по­здоровавшись, не хотела продолжать знакомства — как не имело бы смысла знакомиться с декорациями или экспонатами музея восковых фигур.

Горечью в запотевшей стопке и долькой лимона на краю Кирш провожала любовь; без борьбы, как и полага­ется провожать капитулирующую любовь, — она просто отпускала ее. Только руки вспоминали одно-единственное тело и беспомощно сжимались в кулаки. Чье-то, неосто­рожное слово — и не найдется такой силы, которая оста­новит Кирш в ее желании крушить все вокруг, рушить мир за то, что оп посмел остаться, когда не стало любви.

Неосторожное слово произнес кто-то на улице, уже ря­дом с домом, да и сказал-то его этот «кто-то» вовсе не Кирш, а какой-то заплаканной девушке, сидящей на снегу с ладонями, прижатыми к лицу. Так же плакала Алиса в их первый вечер в деревне. Кирш резко повернулась: муж­чина продолжал кричать, он вновь замахнулся, и Кирш заревела, набросилась на него, забивая кулаками — по­женски отчаянно, забыв о приемах. Конечно, этот громила­ был сильнее; она падала от его удара в снег и, едва под­нявшись, набрасывалась снова. Она дралась не с прохо­жим, она дралась сама с собой, и не могло быть речи о пощаде. Снег, удар, соленый привкус теплой крови; холод снега, неотвратимость удара, желание проснуться от это­го сна…

…Кирш покосилась на жену Дениса: та с нетерпением следила за тем, как незваная гостья затягивает шнурки на мощных ботинках. Кирш не нравилось слово «баба», и она делила женщин на «сексоток» и «просто женщин». «Сек­сотки» украшают мир своим существованием, независимо от того, сколько ума в их красоте; «просто женщины» га­рантируют, что механизм социума будет функциониро­вать, что в духовках будут печься пирожки и на рынках не остановится торговля. Жена Дениса — полная молодая женщина, стоящая перед Кирш в коридоре, — была про­сто женщиной; почему-то Кирш, глядя на нее, вспомнила прежних подруг Рэй и отвела взгляд, – наверное, только с такими и можно бежать от жизни; есть водка, есть такие женщины — и ты крутишься внутри большого механиз­ма, как маленький винтик.

А Алиса уехала. И почему-то не хотелось спастись с помощью «просто женщины». И с помощью той недоступ­ной вчера для других «сексоточки», которая покорно по­зволила Кпрш прижать себя к стене в туалете «Перчатки». Кирш только вымыла руки и, даже не оглянувшись на слад­коголосое: «Куда же ты?» — поспешила покинуть стены того похотливого туалета. «Еще водки», — сказала она бармену.

…Денис спустился проводить Кирш, она быстро сбе­жала по лестнице и, резко оглянувшись у самого выхода, взмахнула рукой:

— Ладно, Ден, пакэ! Спасибо.

Денис мялся в дверях подъезда:

— Ты домой?

Кирш уже сделала шаг на улицу, и через открытую дверь на Дениса летели мелкие снежинки, Я к Максиму еду,

— Так давай отвезу! — оживился Денис. — Сейчас, ключи только возьму!

Лицо Кирш мгновенно обрело строгое выражение борца.

— Не вздумай! Щи иди кушай, тебя дети ждут на се­мейный обед!

Дверь захлопнулась перед самым носом Дениса, и он, помедлив, начал было подниматься обратно. Но вдруг, неожиданно развернувшись, выбежал следом за Кирш.

— Стой!

— Чего тебе?! — Кирш со скрипом затормозилась на притоптанном снеге.

— Я не хотел тебе говорить… Ты ж вчера кричала, что вы с Алисой твоей расстались, что она домой уехала… А она у моих, ну, короче, по наркотикам проходит, В об­щем, в Москве она, за решеткой. Я подумал, что тебе надо знать, даже если вы расстались… — Денис смотрел в снег и, закончив фразу, перевел взгляд на глаза Кирш — они не моргали и, казалось, не выражали ничего, кроме ужаса.

— Отвези меня туда. — Голос прозвучал хрипло.

— Так просто не получится, там договариваться нуж­но, а сегодня воскресенье.

— Где это? Я сама поеду.

Не дождавшись, когда машина остановится, Кирш от­крыла дверцу и в несколько шагов оказалась у входа в след­ственный изолятор.

Человек в форме преградил ей путь:

— Обычно сюда так не ломятся, стой.

— Мне нужно, у вас там девушка моя!