Танец маленьких разбойниц - читать онлайн книгу. Автор: Спаркли Хейтер cтр.№ 61

Что? Вилли прошел курс лечения? Избавился от пагубной привычки? Когда они в последний раз разговаривали по телефону, а это было за день до ее отъезда в Швейцарию, Вилли почти беспрерывно нюхал кокаин. Диана сама слышала, как он пыхтит в трубку. И вряд ли с тех пор что-то изменилось. Когда они познакомились, Вилли уже по уши увяз в «наркотическом дурмане». В то время сама Диана практически не употребляла наркотиков, ну разве что, следуя моде, изредка выкуривала небольшой косячок. Вилли считал себя гениальным музыкантом, у него были непомерные амбиции и привычка нюхать кокаин. У Дианы имелись деньги и связи в мире шоу-бизнеса, а вскоре появилась и эта новая привычка. Но, откровенно говоря, Вилли не пришлось прилагать особых усилий, чтобы привить девушке любовь к кокаину. Он никогда не пытался с помощью наркотиков приручить Диану. Вилли просто завоевал ее сердце, и она сама с радостью следовала за своим любовником. Случалось, они за одну ночь подчищали все кокаиновые запасы, а потом бегали по темным улицам в поисках дилера. В такие моменты Диане казалось, что Вилли предпочел бы иметь подругу, которая не разделяет его увлечений и, соответственно, не требует дополнительных расходов.

Нет, это был ее собственный выбор. Диана видела, что происходит с Вилли, стоит ему вдохнуть белый порошок. Она хотела идти вслед за любимым, шагать рядом с ним рука об руку, такая смелая, гордая и легкая, когда кажется, что ты не идешь, а паришь над землей, словно у тебя под ногами покачивается пушистое облако. Девушка почувствовала подступающую к горлу тошноту: с людьми иногда случаются приступы дурноты, когда они осознают горькую правду. А читая интервью с Вилли Симпсоном, Диана наконец все поняла.

Как же все эти трагические события повлияют на Вилли? Хватит ли ему сил пережить трагедию без помощи наркотиков? Вилли сознался что ему было очень трудно устоять на краю пропасти. «Я бы точно сорвался если бы не моя невеста Джина. Она невероятно сильный и рассудительный человек, умеющий искренне сочувствовать горю других людей. Джина очень поддержала меня. Сейчас я понимаю, что совершил ужасную ошибку, когда, увлекшись Дианой, расстался с ней. Но Джина простила и меня, и Диану. Она не меньше меня переживает случившееся».

Последнее время Вилли и Джина не появлялись на публике. Симпсон сказал, что они с невестой находятся в одном тихом уединенном месте (музыкант не стал уточнять, где именно), оплакивая погибшую Диану и пытаясь хоть как-то прийти в себя Вилли пишет песню для своего нового диска посвященную памяти Дианы Бенхам, песня будет называться «Плохая девчонка». Вся прибыль от продажи диска пойдет на финансирование школьной программы, направленной на борьбу с наркоманией среди подростков. В будущем Симпсон также планирует жертвовать (анонимно, естественно) большую часть денег, оставленных ему мисс Бенхам, на аналогичные программы. «Я считаю, — заявил музыкант, — что это лучший способ увековечить память Дианы».

Вилли и Джина?! О боже, нет! Не веря своим глазам, Диана вновь и вновь перечитывала текст в тщетной надежде найти какой-нибудь скрытый намек, который опроверг бы ужасную истину. Гад, предатель, сволочь! Диана задохнулась от рыданий. Прикидывается, будто не знал, что перед отъездом в Швейцарию она перевела все свои деньги на его имя.

Да они же вместе разработали план побега: Вилли со своей «Бобовой культурой» приедет на гастроли в Париж, Диана придет к ним на концерт и потихоньку проберется за кулисы, потом любовники сядут в автомобиль, который Вилли заранее припаркует в каком-нибудь темном переулке, и тайно покинут город, а затем улетят на Карибы, влюбленные поселятся на заброшенном островке, похожем на маленький рай. Диана станет его музой-вдохновительницей. Вилли закончит работу над новым диском, они поженятся и вернутся победителями. Когда люди услышат его песни о вечной любви, их сердца дрогнут, все будут восхищаться смелостью Дианы и Вилли, которые пронесли свое чувство через многочисленные испытания и выстояли перед цинизмом и равнодушием современного мира.

Во всяком случае, так говорил Вилли.

И Диана ему верила. Когда она была рядом с ним, любое чудо казалось возможным.

Но, похоже, у Симпсона были совсем иные планы. Скорее всего Вилли хотел заманить ее в ловушку и сдать полиции. Точно, Диана придет на концерт, и кто-нибудь из его сообщников — Джина! Кто же еще? — позвонит копам. Диану хватают и в наручниках увозят в тюрьму — великолепно, какая потрясающая реклама для Вилли и его «Бобовой культуры».

«Ну, это ему так не пройдет», — девушка сжала кулаки. Хотя что она может сделать? Если объявиться прямо сейчас, ее могут обвинить в убийстве. Ладно, предположим, Диана докажет, что ни в каком Монте-Карло она не была, но пока полиция разберется, ее наверняка посадят в тюрьму, станут допрашивать и все такое, а потом снова отправят в клинику для наркоманов. А если пока не объявляться… Но куда она может пойти? Где спрятаться? Где достать денег? И как доказать…

В дверь постучали.

— Мадемуазель? — послышался из-за двери мужской голос.

Диана прильнула к замочной скважине. В коридоре стоял месье Боткёр, в уголке рта у него торчал окурок сигареты «Житан». Мерзкий старик смолил отвратительные желтые сигареты, похожие на самокрутки, которые курили во время нацистской оккупации. С точки зрения Дианы, пристрастие человека к таким жутким сигаретам может означать только — он тоскует по прежнему режиму. Старый коллаборационист, предатель, фашист.

— Мадемуазель, я знаю, что вы там. Боюсь, мы не можем больше ждать, вы задолжали за комнату, пожалуйста, расплатитесь немедленно.

— Я только что вышла из душа! — крикнула Диана. — Полчаса вы можете подождать? Я сама спущусь вниз и принесу деньги.

Она прислушалась. Месье Боткёр еще немного потоптался под дверью и ушел, шаркая подошвами. Диана вспомнила старые фильмы про тяжелую жизнь французских безработных в начале двадцатого века: ее вышвыривают на улицу, словно жалкую певичку из монмартрского кабачка, и она сидит на тротуаре в окружении шляпных коробок, кутаясь в драное боа из страусовых перьев. Нет, поскольку дело происходит в начале двадцать первого века, Диана останется сидеть на тротуаре в обнимку со своим портативным компьютером.

«Черт, у меня же нет денег. И почему несчастья наваливаются все разом? И почему они происходят именно со мной?» — думала Диана, карабкаясь по пожарной лестнице.

Сначала девушка хотела выпрыгнуть в окно, благо комната находилась на первом этаже, но потом Диана сообразила, что тогда ей придется пройти мимо входа в отель, рискуя попасться на глаза старому нацисту, и полезла по пожарной лестнице на крышу. Там, перебравшись на крышу соседнего дома, Диана спустилась по другой пожарной лестнице, ведущей на улочку Ша-ру-Пеш, самую маленькую улицу Парижа.

Лестница заканчивалась в нескольких футах от земли. Диана спрыгнула вниз и неловко приземлилась на тротуар, однако осталась цела и невредима, если не считать ссадины на ладони.

Куда теперь?

Слезы застилали глаза, она брела точно в тумане, сгорбив плечи и печально повесив голову. Диана миновала набережную Кэ-де-Турнель и машинально прибавила шаг, со стороны казалось, что она очень спешит. Куда? Ей некуда идти. Впереди показался мост Нёф. Диана остановилась, вскинула глаза и разрыдалась в голос. Здесь одной теплой летней ночью, почти год назад, они с Вилли целовались, стоя у каменного парапета моста. Нёф означает «новый», хотя на самом деле это самый старый мост Парижа. Тогда Диане казалось, что само название моста несет в себе какой-то особый тайный смысл. Она находилась под кайфом; в темно-синей, почти черной воде Сены подрагивал серебристый месяц; старинные фонари излучали мягкий желтоватый свет; на берегу возвышалась темная громада средневековой тюрьмы Консьержери; вдалеке, переливаясь золотистыми огнями, сияла Эйфелева башня. Диана повернулась к Вилли, его глаза тоже сияли, он был под кайфом, они оба до одури нанюхались кокаина, и прошептала: «Я люблю тебя. Я хочу выйти за тебя замуж». Вилли ничего не ответил, только взял ее лицо в свои ладони и закрыл ей рот поцелуем. Каждый раз, когда Диана порывалась что-то сказать, он снова и снова целовал ее.