Гувернантка для губернатора, или История Светы Черновой, родившейся под знаком Скорпиона - читать онлайн книгу. Автор: Елена Ларина cтр.№ 54

– Кто бы это мог быть так поздно? – пробормотал старичок и пошел открывать.

Я замерла, к тому же в этом платье я могла двигаться только плавно и медленно.

От входных дверей до меня донесся непонятный возглас. Что там происходит? Я сделала первые шаги в королевском платье, и они были тревожными. Что-то зацепилось за подол. Какая-то стойка, какое-то картонное дерево. Я рванулась, потом еще раз. Потом сильнее. И почувствовав, наконец, неожиданную свободу, я выскочила в проход…

Дядя Яша обнимался с высоким мужчиной и от удовольствия даже притоптывал на месте. Наконец тот поднял на меня глаза…

Его бровь, перебитая перламутровым шрамом на две равномерные половинки, от удивления соединилась, как петербургские мосты через Неву.

Я рванулась, наступила на какие-то сложные юбки, потеряла равновесие и полетела вперед, как во сне протягивая к нему руки. Падая, я ощутила вдруг такую уверенность, что со мной ничего больше плохого не случится, пока Сергей будет рядом. Будто я летела во сне.

Сильные руки поймали меня, легко подхватили и закружили меня среди рыцарских замков, индийских джунглей и китайских пагод.

Мы хотели сказать друг другу какие-то слова, похожие по звучанию, но разные по смыслу. «Гу… » – успела сказать я. «Гу… » – только и сказал Лунин. Губы наши соединились, теперь мы говорили и думали одно и то же…

Я падала и взлетала опять. Мое падение было нестрашным, потому что тело мое уже мне не принадлежало. Глагол «отдаться» всегда казался мне грубым, варварским, напоминал о сдаче города на разграбление агрессору и предвещал пир победителей на телах побежденных. Этот глагол превращал женское тело в подручный материал для удовлетворения чужой, посторонней похоти, но за счет тебя – живой, чувствующей, страдающей, предназначенной для совсем иного. Теперь он звучал для меня по-другому.

Я отдала свое тело. Отдала ему предпоследнее, что у меня было. Еще была душа, без начала и конца. Но была ли она у меня раньше? Где найти доказательства ее существования? Я заново открывала для себя вечные истины. Я тебя люблю, поэтому и существую. Мое «Я» постижимо, потому что есть Ты. Это и есть моя душа.

Удивительно, но я могу переселяться в твое тело. Оно мне немного великовато и с непривычки кажется жестковатым и даже… смешным. Смотри, какой забавный у тебя, вернее, у меня, то есть у нас с тобой, большой палец на ноге. Давай согнем его! Вот так… На кого он похож? Сразу видно, что ты не читал детских книжек. Он похож на Муми-троля, Муми-папу. А мой, вернее наш, третий слева, не похож. Молчи… Это просто женский палец… Молчи… Опять я вижу пару пяток. Твоих… Моих… Кто-то из нас перевернулся, чье-то сердце застучало быстрее, чьи-то губы стали требовательнее, ладони горячее…

Я постигала тебя от общего к частному. Сначала я была ошеломлена всеобщим, охватывающим весь мир чувством, когда потеряли смысл и время и пространство. Ты обратил внимание, что мы были с тобой на Олимпе? Там давно уже никого нет. Золотые чертоги громовержца пусты, клубятся туманами оставленные богами кубки, стрелы Амура рассыпаны в беспорядке. Ты помнишь, как мы затеяли забавную дуэль этими прозрачными эфирными стрелами, сначала только дурачились, шутливо угрожали друг другу, а потом ранили друг друга, но это было не больно. Только сердца вдруг замерли и забились опять в новом ритме.

Ты помнишь, как нам улыбнулся Будда? Тебе показалось, что он сделал это снисходительно? Нет, я поняла эту улыбку иначе. Так смотрят на счастливых детей, играющих во дворе. Мы с тобой дети. Потому что мы даже это делаем по-детски. Но ведь так и должно быть. Сначала наша любовь должна была родиться, потом мы нянчили ее как младенца. Сейчас у нее наступило детство… Отрочество, юность, молодость, зрелость… Старости у любви не бывает. Бывает мудрость… Смерти нет. Зачем ты спросил про смерть? Вечная жизнь через любовь мне сейчас так понятна, что тут и говорить не о чем. Я могу тебе это доказать без слов… Вот так… Ты чувствуешь? Ты понимаешь? Ты веришь? Ты любишь?

Я обманула Сережу, то есть проснулась первой. Надо же мне, в конце концов, побыть с моей любовью наедине, так сказать, перетянуть на себя одеяло, пока он спит. Доброе утро, мое преображенное тело! Все литературные приметы налицо. Легкое дыхание, коралловые губы, потемневшие глаза, колено с личиком улыбающегося младенца… Назовите мне любую примету влюбленной женщины, достаньте с полки любой запыленный фолиант по этой теме. Я – живая иллюстрация к этой науке. Я – модель любви. Где же вы, художники? У вас есть несколько мгновений, чтобы запечатлеть неосязаемое. Где же вы, композиторы? Запишите шумы моего сердца, дрожь дыхания, шорох волос по подушке. Это – музыка любви, без примеси музыкальных инструментов.

Я иду готовить завтрак любимому человеку. Это событие такого масштаба, что все прогрессивное человечество пододвинулось в этот момент к телевизорам, прильнуло к радиоприемникам. Слушайте, люди! Только что были перемешаны деревянной ложкой нарезанные помидоры и огурцы. Смотрите, люди! На стол пролито несколько капель молока. Млечный путь, скопление белых звезд… Здесь, в нескольких каплях, целые миры, возникшие от дрожания руки влюбленной женщины. Вот вам модель сотворения мира. Кто же создал его? Разве непонятно? Любовь…

Включаю телевизор. Ожидаю, что в мире должны произойти какие-нибудь потрясающие события. Например, в этот день на всей планете не зафиксировано ни одной смерти, ни одной слезинки ребенка не пролито на эту Землю.

Знакомая мне лично рыжая телеведущая, которая ушла из ток-шоу и вела теперь авторскую публицистическую программу «Дедовщина», довольно язвительную и нелицеприятную для многих действующих политиков. Сейчас она была в камуфляжной форме с сержантскими погонами.

– Пока еще не состоялось вступление в должность нового губернатора Сергея Лунина, – говорила она бойко, показывая мелкие острые зубки, почти как у Поливановой. – Так сказать, солдат еще не принял присягу. Но вот обиженные в нашем журналистском полку уже есть. Вчера Сергей Лунин не явился на запланированную пресс-конференцию по итогам выборов. В штабе Лунина нам отказали в комментариях. Что же? Мы, журналисты, народ не гордый. Дождемся присяги губернатора-новобранца, только проходящего сейчас курс молодого градоначальника, а потом уже и спросим с него по уставу. Но, кажется, наш молодой боец уже узнал вкус самоволки. Не рановато ли?

Сначала я почувствовала его тяжелую голову на моем плече, потом сильные, но осторожные руки.

– Пожалуйста, не подкрадывайся больше так тихо, – попросила я.

– Запомнил, не буду, – проговорил Сергей в мой затылок, как в микрофон.

– Ты слышал? Будешь мстить? Выгонишь рыжую, закроешь ее программу, вообще всех разгонишь на нашем местном телеканале? Это сейчас даже не модно, а строго обязательно.

– Приму критику к сведению. Извинюсь перед журналистами. Проведу открытую пресс-конференцию. Скажу честно, на всю страну, что люблю женщину…

Я хотела поспорить, что он этого не сделает. Но почему-то не стала. Накормила Сережу завтраком, проводила его до дверей. Потом стояла у окна, выглядывала из-за занавески как школьница. Поймала его взгляд, прощальное движение руки. Счастливая побежала в комнату, что-то опрокинула по пути, рухнЗула на кровать так, что та ойкнула всеми пружинами. Засмеялась, заплакала от счастья, глупая баба…