Вишневый луч - читать онлайн книгу. Автор: Елена Черникова cтр.№ 9

Однажды мы пили чай, и у неё ни с того ни с сего поднялась температура. Она накрасила губы, приложилась к белой кружке, осмотрела отпечаток, приложила его ко лбу, осмотрела остаток отпечатка и сказала: тридцать восемь и пять.

Я никогда не целовала себя в лоб и никогда не видела других за осуществлением самопоцелуя. И сказала; кажется, глупость:

- Откуда вы знаете? - Мы ещё были на вы.

- Если хочешь быть моей внучкой, забудь этот текст. Откуда! Оттуда. Ясно?

Бабушка никогда не изгаляется надо мной. Говоря грубость откуда - оттуда, она мила, вежлива, доброжелательна.

Её лицо никогда не теряло нормального светского выражения, даже когда она материлась. Это был шик! Я восхищалась бабушкой день ото дня больше.

Возвращаемся к автопоцелую с кружкой. Определив уровень опасности, 38 и 5 градусов на лбу, бабушка открыла книгу афоризмов. "Не будьте суеверны, это приносит несчастье", - сообщил ей Тристан Бернар, и бабушка полезла в приложения. Через пять минут она уже всё про него знала, кроме причин ранней смерти: сей шаловливый француз прожил всего лишь восемьдесят один год, то есть не по уму мало. У него смешные афоризмы, атеистичные, но умные и желчные.

- Вызвать врача? - ляпнула я.

Бабушка посмотрела на меня с новым интересом: дескать, откуда такая дубина? Нет, не потому, что на дворе была тёмная ночь и вызвать можно было только "скорую", а потому, что ей пришлось дважды повторять мне одно и то же. Знаете, что сделала пожилая женщина, у которой поднялась высокая температура? В жизни не догадаетесь.

Бабушка пошла в кладовку, взяла ведро, пошла в ванную, налила горячей воды, вернулась на кухню и, легко подняв, опрокинула на мою голову:

- Продолжай.

К ЧЕМУ ПРИВОДИТ ЖАЖДА ДЕЙСТВИЯ

Мы разговариваем часто, легко, изобильно. Мы из тех, кто хочет говорить со всем белым светом, но вовремя нашли друг друга и спасли свет.

Сначала я думала, что у пожилой писательницы перегорел компьютер, кончилась бумага, высохли чернила, мозг и прочая.

Оказалось, я ошиблась. Я вообще поначалу только и делала, что ошибалась. Про "скорую", не вызванную на высокую температуру, я вам уже поведала. Ведро воды на голову - и я начала что-то понимать. Ещё раз-другой проквохотала - получила солёный чай с перцем чили. Когда бабушке удалось привести меня в норму (то есть предоставить ей возможность принимать все решения лично), мы диффундировали, спеклись и породнились. А ролевые установки бабушка-внучка пришли в соответствие с мирозданием, если можно так сказать словами.

Однажды она открыла мне сказку про грустную историю, да-да, именно так, и велела запомнить навсегда. Вот эта сказка.

СКАЗКА ПРО ГРУСТНУЮ ИСТОРИЮ

Жила-была грустная история, которую никто не хотел рассказывать.

Пришел очень простой карандаш и взял её на себя, и все закричали от счастья, ибо с них свалилось.

Пришло время, и посватался карандаш к бумаге. Подумала она и согласилась.

Не теряясь, карандаш записал первое слово. Бумаге очень понравилось: по ней ещё не водили. Он второе приставил. Бумага сомлела, еще просит.

Он и добавил, и всю историю записал, и пошел себе.

Валяется бумажка, томится по буквам, а все с неё историю читают, грустную-грустную, которую никто не хотел рассказывать.

- Поняла? - спросила бабушка. - Очень простой карандаш и полезен, и болезен.

- Нет, - ответила я.

- Подрастёшь - поймёшь, ничего страшного. А вообще это про нас с тобой. И про твоего Петра.

- Не понимаю. Пётр очень сложен. Я не понимаю.

- Не имеет значения, - успокоила меня бабушка. - Ближе к смерти от твоего непонимания ничего не останется.

- Бабушка! Хватит меня дразнить и пугать! У меня Пётр - камень, единственная реальность, которую не отнять, не испортить временем, не...

- Бедная дурочка, - примирительно сказала бабушка. - Конечно, камень. Спрессованные миллионы лет, костей, восходов и закатов, рождений, смертей... Примерно восемьдесят миллиардов землян были на Земле до тебя. У всех был какой-нибудь Пётр, поначалу живой, любимый современник. Если вам на голову упал камень, значит, вы сами его об этом попросили. Сколько же глупости спрессовано даже в малюсеньком камешке!..

Ради его книги его Марию выдали замуж ещё до встречи с ним, Джованни, чтобы он никогда не смог увидеть её голой. Всё как обычно; механика подготовки бессмертных рукописей давно известна, только некоторым людям не сразу всё это понятно. Надо быть наблюдательнее!

Если бы юные писаки ещё со школы знали, сколько стоит бессмертие в слёзной человеческой валюте, а за чернила надо будет платить кровью разбитого сердца, - не было бы никакой литературы. Слишком больно.

Не так ли?

А она есть. Вон, стоит на полках. Значит, она зачем-то нужна Богу. Значит, Он ждёт, что мы наконец напишем. Какую же книгу Он ждёт?

Вишнёвый луч утра начал таять, по небу округло пролегла широкая воспалённая краснота, как у младенца дёсны перед первыми зубами.

Скоро выйдет вся эта корпускулярно-волновая масса причин, и можно умирать. Всё сделано.

Ты этого хотел, Господи? Всё дело в книге?

Я понял. Спасибо.

Больше не могу.

И всё-таки.

Какая мокрая, кровавая гадость - эта ваша земная любовь. Точка бифуркации. Витязь на распутье: или смерть - или книга. Ничего лучше не придумал? А? Ты?

Зачем Ты подсунул нам эту работу? Чтобы размножались со вкусом? А что, нельзя было так устроить, чтобы мухи отдельно, котлеты отдельно? И что теперь: впустую маяться? Я мог бы потратить это время на что-нибудь общественно полезное. Я прекрасный юрист. Превосходный дипломат. Впрочем, этого добра...

Какая-то загадка, непостижимая, как вечность и время. Объясните же мне хоть кто-нибудь: зачем нужна любовь, которая не ведёт ни к детям, ни к покою. Зачем это стремление без цели? Зачем страдание без исхода? Зачем этот грех - без покаяния? Да и не в чем каяться! Разве что в ропоте на Бога. Да, возроптал, было дело. Но я мог возроптать и без Марии Аквино: за тело тучное, за Папу строгого, за королеву Иоанну развесёлую, разудалую, что заставляла меня, чуть не умоляла поразвлечь её придворных дур побасенками! Всё это вполне переносимо для человека с юмором. Но.

Любовь не выносит юмора. Она дико серьёзна.

Ах, ты серьёзна? Вот тебе сотенка сплетенок. Каково? Нравится декамерончик? Все опустили глаза? Надо же. Что - точно все опустили?

Что именно вы опустили? Глаза? Потрясающе. Ну хоть что-то. Может, и ноги опустите, когда узнаете, что ваши подленькие малюсенькие тайнушки, зажатые в ваших тряских промежностях, я вытащил на свет и всем показал. Вот вам.