Преимущества и недостатки существования - читать онлайн книгу. Автор: Вигдис Йорт cтр.№ 17

— Да, но если все бессмысленно, можно попробовать просто наслаждаться жизнью, а не воспринимать ее как бремя.

— То есть, ты считаешь, это вопрос воли?

Они поднимаются по ступенькам на шхеру и спускаются по привычной для Сванхильд дорожке. Вот как все выглядит со стороны ее дома, пляж с костром, а посреди костра ковшик, а за костром — белое здание с рядом окон и открытая входная дверь.

Антонсен спускается по тропинке с сиренью, рубашка его развевается, на голове — панама, в руках — газета, он похож на спустившегося на землю моряка, на поэта, сочиняющего стихи о моряках и кораблях, на спасателя, он хлопает субботней газетой по Нининому плечу и говорит:

— Вам не нужен адвокат, фрёкен? Я здесь, не очень хороший, зато дешевый.

— Спасибо, спасибо!

Из ковшика испаряется морская соль, бокалы дрожат. Они выпивают за интервью, которое, в сущности, было не таким плохим. Постепенно мидии варятся, пар валит густой, как туман, они отбегают в сторону, и только Эвенсен остается стоять посреди него и выуживает мидии красными руками. Вкус мидий, какой и должен быть на природе вечером незадолго до полного насыщения, моллюски согревают где-то внутри, в теле. Они отбрасывают ракушки как можно дальше, чтобы потом о них не порезаться, скоро, когда вода прогреется, они смогут купаться. Только Антонсен кидает далеко, он вынужден выкидывать ракушки за всех, Сванхильд не хватает сил в правой руке, потом Эвенсен догадывается, что можно собрать ракушки и кидать их на глубину с пристани. Агнес и Уле выкидывают пустые ракушки, потом запускают пойманных крабов в кипящую воду, крабы краснеют. Панцирь им ни к чему, они опускают в соус только свежее крабовое мясо, им очень вкусно.

Белое вино становится теплым в воде. Солнце перед заходом красное, круглое. Профиль Антонсена кажется бронзовым под полями панамы, густые волосы Сванхильд напоминают пожар. Все белое или светлое становится красным или золотистым и горит в этом свете.

Звонит телефон. Не Нинин, она свой потеряла, и не Сванхильд, она держит свой в бюстгальтере, звонит телефон Юхана Антонсена, который не знает, куда его сунул, десять крон нашедшему. Цифровые колокольчики трезвонят где-то рядом, Антонсен проверяет карманы, брюки, кусты перед ним и кусты за ним, в рубашке, в ботинках, которые он снял и где-то поставил, знать бы где. Агнес и Уле переворачивают все камни, потом все стихает, никаких колокольчиков, и они уже не надеются на десять крон, но телефон звонит опять, настойчивее. Они бегут, спотыкаются, закрывают глаза, чтобы лучше слышать, как слепые, зарывают дрожащие пальцы в песок, потом Уле находит телефон между камней у костра, он такой горячий, что Уле его тотчас роняет, Антонсен берет телефон прихваткой для кастрюль и держит далеко от уха.

Звонит один из боснийцев.

— Да, — говорит Антонсен.

— Да, понимаю, — и:

— Да, — в третий раз, и:

— Возьмите такси.

Босниец приезжает, как здорово! Агнес нашла ботинки Антонсена и получает десять крон. Теперь все на месте, Нина открывает еще бутылку белого вина.

Они смотрят на море и пьют; море, строго говоря, то же, с которого приехал босниец. Вода, бьющаяся о камни на пляже, — часть большого живого моря, которое простирается от норвежского берега до датских желтых, покрытых соломой, пустырей и французских кровавых пляжей, огибает мысы Португалии и оттуда устремляется в Средиземное море, которое, в свою очередь, в общем-то смешивается с Атлантикой, Средиземное море также огибает каблук сапога-Италии и достигает Адриатики, где оно плещется о берег бывшей Югославии и о камни, лежащие в море у того города, в котором жил Бато, который сейчас приедет.

Так тихо, что они слышат звук машины за несколько минут до приезда. Антонсен поднимается, чтобы встретить гостя, и спускается опять, Бато идет следом, большими ровными шагами, загорелый, как сам Антонсен, с кустистыми бровями и острым взглядом зеленых глаз. Он не хочет мидий, и крабов тоже, а вина с удовольствием.

— Да, спасибо, — улыбается он белоснежной улыбкой в сумерках, он — «несчастный человек» из песни Турбьорна Эгнера [4] , которую он знает наизусть и поет с серьезным лицом, не спеша, глубоким, страстным, готовым надломиться голосом. Он начинает песню с того места, где герой попадает в собственный капкан, пробивает дырку в голове, ломает зуб, падает на тротуар, на который с крыши обрушивается куча снега и льда и зарывает его, он выбегает на улицу, чтобы отделаться от снега, но на него наезжает трамвай, норвежский автомобилист предлагает подвезти, но попадает в аварию, он вынужден идти, но когда доходит, видит, что дом его охвачен пожаром.

— Хватит! — просит Нина. — Переходи к последнему куплету!

— Продолжай, — кричит Сванхильд, — ты поешь про мою жизнь!

Несчастный человек садится на самолет, чтобы отправиться как можно дальше. Но самолет разбивается!

— Очень характерно!

Он ломает ногу и попадает в больницу.

— Ну, что я говорила!

— Хватит! — кричит Нина. — Хватит уже!

В больнице он знакомится с медсестрой, такой доброй и хорошей, что герой спрашивает ее: «Хочешь выйти за меня?» И медсестра говорит «да», и теперь все хорошо!

— Ну вот, все кончилось хорошо!

— Только в песне.

Бато улыбается и протягивает бокал. Он знает еще более грустные песни, но с ними можно подождать.

— Да, давайте подождем, — просит Нина.

Он ждет. Здесь хорошо. Спасибо за приглашение. Здесь хорошие люди. Он хлопает Юхана Антонсена по плечу.

Здесь хорошо. Белые звезды на востоке становятся ближе, скоро они достигнут вершины горки, бесконечный вечер мягко окутывает их. У приманки, которую Агнес прикрепила на пристани, собрались поесть крабы. Пускай. Нина бросает выброшенные на берег доски, которые она только что собрала, в костер, из их сердцевины идет запах соли, острый запах моря. Солнце давно село, и месяц гамаком раскинулся на небе. Его отблески держатся в окнах и в тяжелых каплях росы на траве, которые не падают, зато падают тени, легкий весенний дождь капает, наполняя бокалы, потом ветер срывает листья сирени с деревьев и роняет в бокалы, полные дождя. Они заходят в дом, только Сванхильд хочет остаться на улице и промокнуть, охваченная приступом сильной тоски.

— Да, да, — говорит Антонсен, — мы все живем в ожидании.

Бато кивает:

— С любопытством мы оборачиваем лица к горизонту.

— Ждать с доверием, — говорит Нина, — и принимать с благодарностью. В этом прекрасном мире все возможно!

Бато достается второй номер, рядом с номером Антон-сена. На следующее утро они оба уезжают еще до ее пробуждения.

Звонит Франк Нильсен, он собирается организовать сорокалетний юбилей своей сестры. В будний день, в четверг, наверное, это дешевле, чем в выходной. Не больше тридцати гостей, никаких ночевок, это, наверное, дешево? Большинство живет поблизости, их заберет микроавтобус в два часа ночи ровно, когда все кончится, это ведь не дорого? Меню как можно проще, рагу или что-то дешевое. Алкоголь у нас будет свой, сколько это может стоить?