Каиново колено - читать онлайн книгу. Автор: Василий Дворцов cтр.№ 58

Они приняли по семь стопочек, и стали доверять друг другу. Карапетяну просто необходимо подстраховаться. Дело в том, что рассчитываться америкашки должны были, как всегда, не в открытую, а под видом беспроцентных валютных ссуд. Чтобы налоговые и иные фискальные органы отдыхали, на острове Буяне в далеком океане существовал банк, который и выдавал эти самые беспроцентные займы. Первые сделки прошли удачно, но! Но всегда нужно иметь шестое чувство в собственной заднице, чтобы вовремя определить срок созревания груш. Срок, когда тебя могут очень даже просто кинуть. После десятой рюмки ситуация раскладывалась так: за поставку редких металлов отвечал их хозяин Карапетян, а вот получателем кредитов был молчаливый представитель московского банка с филиалами в Иркутске и Улан-Удэ господин Иванов. Это надо же было такую фамилию придумать! Сергей и еще два «господина» в зеленых галстуках являлись просто наблюдателями от более-менее крупных фирм-компаньонов. И вот Карапетян предлагал ему более, чем дружбу: он договорится, впрочем, уже договорился, что их американские друзья чуть-чуть изменят условия договора и банковскую подпись получателя разложат на три. Не один Иванов будет обладателем права принимать на себя около десяти миллионов «баксов», а и провинциалы тоже поучаствуют в их судьбе. Боялся Карапетян, ох, боялся, что иначе московские крепкие ребята, со своим незыблемым банком и кремлевской крышей, успеют обанкротиться раньше, чем их веселая делегация достигнет пределов своей великой державы. Понятно, что ребята эти все равно их кинут, кинут, как только продадутся неприкосновенные запасы с подведомственных предприятий. Но пусть это будет попозже. А почему Сергею такое доверие? Именно ему? Так ведь они ж с его тестем вместе после войны в нархозе учились, в одной комнатке жили и с тех еще пор привыкли всем, даже девочками делиться. Так что и Сергей для него не чужой!.. Поляк хоть и славянин, но вдруг уперся, тварь и предатель, тоже, поди, с Валенсой против СССР буянил. Кое-как уломали его на посошок, крякнули по двенадцатой мерзости и отправились в номера. Душ и сон. Запомнить: не пить ничего из бара-холодильничка и не смотреть платной порнухи: цены-с!.. То есть, это все можно, но за свой счет.

Когда ночь полна однообразно направленных видений, лучше преодолеть земное притяжение и принять душ. Оставляя лужи на полу, Сергей голышом подошел к окну. Всем отекающим мелкими струйками телом вжался в холодное стекло. Там, за дюймовым сплавом соды и кремния, черное, в редких, низких, подсвеченных снизу мириадными переливами городских огоньков облачках, небо обрезалось на далеком, но четком горизонте серебрящимся неведомо отчего заливом. Луны-то не было, а вода все равно серебрилась. А берег золотился. Ну, они здесь электричество явно не экономят. Откуда столько энергии? Проклятые американцы, именно из-за их отношения к природным ресурсам планета скоро погибнет в экологической катастрофе. Кварталы, дома — до самого горизонта световые квадраты в световых квадратах. И повсюду игривыми всполохами реклама. Сплошь. Отсюда неразличимая, такая для русского человека суетливая, агрессивная, мельтихающая. Снующая. Зудящая. Выманивающая и выцыганивающая. Долбящая и долбающая. В общем, какой только рекламы здесь нет! В любом случае, этих разновидностей бегающих и прыгающий букв и настырных картинок явно больше, чем нужных слов в нашем богатом и могучем для их определения. Marketable pig-swill for multitude. А сверху — в полнеба и полморя — контуры величественных небоскребов для небо- и море-жителей. Зримый школьный догмат социальной пропасти внутри классового общества угнетателей и угнетенных. Нам бы такое угнетение: даже по ничейным муниципальным газонам меж остриженных деревьецев низехонькие фонарики. Может быть, выйти, поискать приключений? Ну, Шаганэ ты моя, Шаганэ? Стоп! Терпение, господа, терпение, главные силы потребуются завтра: неужели он так и не сломает Лариску? Не может такого быть!

Утро начинается с рассвета. Душ, бритье, даже впервые за много лет — зарядка. Ну, это так, конечно лишнее, просто настроение. Масляна головушка, шелкова бородушка. Нет, он совершенно еще в форме, если присмотреться, то даже верхние два кубика пресса почти что проглядывают. Белоснежная навыпуск майка, синие-синие шорты, очки и бейсболка с «777» — что бы это значило? Красавец! В коридоре столкнулся с горничной, тоже мулаткой, но еще более рельефной, чем вчерашняя.

— Hi!

— How do you do!

Нет, это не ответ, вчерашняя была контактней. А у этой хоть и четвертый номер, но под ним словно ничего и не бьется. Ничего такого. Ну, и ладно, пускай себе живет, а ему еще и позавтракать нужно успеть. Нет, все же какие у них тут лифты! Блеск. А вот шведский стол у нас бы не прижился. Это только бройлерные американцы грустно считают употребленные калории, а наши бы лишь весело прикидывали экономию и злорадно набивали бы нашару живот, как верблюды горбы. Сергей соорудил из салатов такую высоченную горку на своей тарелочке, что его, наверное, приняли за циркача с оригинальным балансированием: «Bon appetit!» — «Угу». Такси под отелем стояло штук двадцать. А вот хочу на «мерсе» с негром — «Please, Sir»! О, что бы еще такого? Вот уж, действительно:

Мне осталась одна забава:

Пальцы в рот — и веселый свист…

Песок бесконечного пляжа серо-мутным самородным золотом окантовывал бирюзовое кипение редких и небольших, необъяснимо упругих волн. Растянутый шлепок, пенистое шуршание по ногам и откат для нового удара в пологую непротивляющуюся сушу. Ровный ветер из Муссонного залива относил наверх, в пальмовую рощицу голоса купающихся и резвящихся под высоким ослепляющим солнцем туристов. Слева за спиной белел двухэтажный комплекс «Кристального мола». От отеля по пляжу рассыпались цветные зонтики и палатки. Кстати, мол, действительно красивый, острой прямой уходил в далекую глубину, размеренно срубая громко хлопающие гребни, накатывавшие из неведомых океанских просторов. Лариска где-то задерживалась, и Сергей, неудержимо расплываясь блаженной улыбкой и беззлобно отмахиваясь от мальчишек-мексиканцев с колой и кокой, размеренно вышагивал по самому краю сказочной земли. Вода, смешанная с мельчайшим песком, крохотными раковинками и едва различимыми блестками неведомо чего, игриво захватывала ступни, освежающе щекотала их и струилась назад, стирая за ним неглубокие следы. Триста метров туда, триста метров обратно. Мимо проносились или проползали мелкие стада отдыхающих, одинаково громко плюхаясь в колышущуюся рябь залива, и так же одинаково, но уже тихо выбираясь на сушу. Здесь многие отдыхали семьями. И многие говорили по-немецки. Ему тоже мучительно хотелось, разбежавшись, поднырнуть под надвигающийся вал, потом под второй, и плыть, плыть. Может быть до той, такой обалденно белой-белой яхты, дразняще сильно и независимо двигавшейся в полукилометре вдоль берега.

— Привет!

Сергей оглянулся: к нему, улыбаясь, приближались Лариска, и с ней какая-то пара. Оба лет под пятьдесят. Невысокий, сутулый и худенький мужичок мексикано-индейского типа с обвисшими острыми усиками и такая же невысокая, но предельно округлая дама с очень русским, уж никак не спутаешь, тоже округлым лицом.

— Привет. Знакомься: наши земляки. А уж твои и подавно — из Академгородка.