Модницы - читать онлайн книгу. Автор: Линн Мессина cтр.№ 19

— Спасибо. Мы так счастливы. Мы только этого и ждали. Теперь мы можем начать искать дом.

— О, и где же вы будете искать дом? — задаю я ожидаемый вопрос, хотя и знаю ответ на него. Они собираются искать в пяти минутах езды от матери Бет, в Риверсайде, Кос-Кобе, Старом Гринвиче.

Пока Бет тараторит ожидаемый ответ с единственной неожиданной добавкой в виде Вестпорта («Раз уж Марта переехала!»), я смотрю на Грега, чье неподвижное лицо напоминает золотую рыбку, которая тупо пялится на мир за пределами аквариума. Выпрыгни, хочу сказать я ему. Выпрыгни и подыши воздухом. Но я молчу. Не собираюсь вмешиваться в то, о чем ничего не знаю. Может, он задохнется от свежего воздуха.

Разговор переходит на темы вне моей демографической сферы (18–35, горожанка, не замужем) — вроде закладных, качества школ и налогов на собственность, — я извиняюсь и ухожу. Некоторые разговоры не могу слушать даже из вежливости.

На кухне Майя трет сыр.

— Как там дела? — спрашивает она, посыпая тертым сыром закуску из спаржи.

— У них очень взрослая дискуссия о школьных округах. Бет зачитывает статистику по уровню навыков чтения и процент учеников, которые поступают в колледж. У меня от этого депрессия, — говорю я, прислоняясь к стойке и наблюдая за тем, как она работает. — Тебе точно не надо помочь?

— Вот, держи. Слегка посыпь салат. — Она протягивает мне перечную мельницу. — Я знаю. Меня это тоже все иногда достает — дом, джип и все такое. Я этого просто не понимаю, — говорит она, ставя спаржу в печь.

— Не в этом дело, — настаиваю я, но отчасти дело и в этом. Мне не нужны дом в пригороде, жрущий бензин джип, стандартная зелень газона и самодовольная гордость лишней спальни для гостей. Пространство, как и все остальное, представляет собой удобство, и иногда оно слишком дорого обходится. Но я завидую их ясному взгляду на жизнь. Завидую уверенности, с которой они знают, чего хотят. Собравшиеся в гостиной безупречны — на них ни пылинки сомнений.

— А в чем?

Я не способна хоть что-нибудь делать слегка, и салат уже весь в пятнышках. Убираю самые пострадавшие листья, в основном верхний слой, и выкидываю их в помойку, пока Майя смотрит в другую сторону. Потом перемешиваю салат оранжевыми пластмассовыми щипцами.

— Не знаю, по-моему, все дело в их уверенности. Они знают, чего хотят, — говорю я, размышляя на ходу, — и стремятся к этому, особенно не задумываясь.

— Они хотят стать своими родителями, и думать им тут особо не о чем, — говорит она равнодушно, потом осматривает результаты моего труда, вытирает руки полосатым кухонным полотенцем и достает бутылку красного вина из шкафчика. — Ты выдержала больше получаса, — замечает она, с трудом открывая каберне совиньон. — Я думала, прибежишь прятаться в кухне намного раньше.

Хотя Майя все еще дружит со своей старой школьной компанией, от чрезмерного общения с ними ей обычно хочется биться головой об стенку. Они все одинаковые — банкиры, юристы, страховые агенты и бухгалтеры.

«Скучают юные сердца, и это зло из зол», — сказала она как-то вечером за мартини «Мидори» — в стакане, конечно.

Мы были в гостиной «Гранд-отеля» Сохо, среди громадных абажуров и золотого света.

— Да, — сказала я, хотя, на мой взгляд, в мире хватает и других преступлений.

— Это стихи, — объяснила она. — Они всегда напоминают мне о школьных друзьях.

— Они не так уж плохи, — говорю я сейчас, думая, как легко изголодаться без мечты.

Майя смеется, думая, что я это говорю для приличия, и разливает вино. Но мои слова вызваны не просто условным рефлексом, инстинктивной вежливостью. Друзья детства обеспечивают последовательность, ненарушенные связи между этапами личности, поэтому за них и держатся. За них держатся, и их любят, но иногда с ними не очень удобно. Нью-Йорк и Гринвич — как Галапагос и континентальный Эквадор. Между ними широкий пролив, и со временем они стали говорить на разных языках.

— Суетиться? — говорю я, щурясь, чтобы проверить, что правильно прочитала слово. Майя выдала мне копию своего нового учебника жизни. Она уменьшила шрифт до седьмого кегля, распечатала «сетку» на три месяца и связала пятьдесят страниц голубой ленточкой. Получилась книжка с таким мелким шрифтом, что смахивает на сокращенную версию Оксфордского словаря английского языка, к которому прилагается лупа, — иначе не прочитать.

— Что это? — спросила я, когда она только вручила мне эту самодельную тетрадку.

— Карманное издание. Ты мой куратор, — сказала она, словно разъясняла очевидное.

— Я куратор?

— Ну да, мой куратор. Твоя обязанность за мной присматривать, — объяснила она, будто назначать себе няньку было вполне обычным занятием. — Я как алкоголик, а это мои шаги к выздоровлению. Когда ты заметишь, что я срываю график, твоя задача призвать меня к порядку.

Я принимаю на себя эту ответственность — не верю, что это надолго. Через неделю Майе надоест отчетность и режимы, и она переключится на что-нибудь другое. Так уж она устроена. Я знаю свою подругу больше десяти лет, и она далеко не впервые начинает новую жизнь.

— Что значит «начать суетиться»? — спрашиваю я, кладя книгу на стол — карманное издание, слишком толстое для кармана, — и начиная долгий процесс уборки. У Майи маленькая кухня, на стеллажах места не хватает, поэтому она складывает тарелки в стопки и ставит их на пол. Майя хочет оставить их так на ночь, но я не могу этого допустить. Я не могу спать, зная, что мыши гуляют по кухне. Ставлю стопку тарелок из-под салата в раковину.

— Ну, знаешь, суетиться, — говорит она, глядя на меня с неодобрением. Это ее квартира и ее вечеринка, и она не может спокойно позволить мне хозяйничать. Я счищаю пальцем засохший сыр, и Майя сердито фыркает. Каждое мое действие как упрек ей.

— Ну-ка, — она отодвигает меня и надевает желтые резиновые перчатки, — дай я.

— Я знаю только, как подсуетиться.

Майя раздраженно глядит на меня и объясняет:

— Поскольку у меня больше нет агента и, возможно, никогда не будет…

— Не говори глупостей. Ты даже еще не начала ис…

Майя прерывает меня, поднимая мокрую желтую руку.

— Погоди-погоди. Пятнадцатое августа.

Звучит настолько абсурдно, что я просто пялюсь на нее.

— Что?

— Сетка действий, пятнадцатое августа.

Я нахожу пятнадцатое августа и читаю вслух:

— Посмотреть в лицо реальности.

— Сделано, — говорит она. — Реальность такова, что у меня нет агента и вполне может никогда и не быть. Мне надо с этим справиться. — Она выдавливает на губку голубую жидкость. — Вообще-то я уже с этим справилась четыре дня назад. Я перешла к новым задачам.