Люба, Любочка, Любовь - читать онлайн книгу. Автор: Мария Барская cтр.№ 15

— Просто в некотором роде специалист. Машинка у вас неплохая. После можем по-настоящему ее до ума довести.

— По-моему, вы уже довели. Куда уж лучше.

— Лучше всегда есть куда. Я уже вижу: есть над чем поработать.

— Марк, извините, пожалуйста, сколько мы вам должны? — подбежала к машине мама.

Кто ее просил вмешиваться.

Марк растерянно глянул на меня, и я поняла: сейчас он обидится. В следующий момент он, однако, улыбнулся.

— Ровным счетом ничего. Работы-то с гулькин нос.

— Нет, как же так. Вы столько времени на нас потратили.

Я с ужасом увидела, как мама извлекает из кармана фартука папин кошелек. Сказать ей: «Мама, прекрати!» — получится, будто я не хочу платить и мне денег жалко. А не остановлю, Марк оскорбится и сбежит. С моей мамы станется.

— Скажите сколько, и не стесняйтесь.

— Простите, не знаю, как вас зовут… — начал Марк.

— Галина Сергеевна.

— Так вот, Галина Сергеевна, деньги мне не нужны, — вкрадчиво проговорил он. — Но я согласен на бартер. У меня к вам ответная просьба.

— Какая? — Мама испуганно уставилась на него.

Меня он изрядно заинтриговал.

— Ну вы не позволите мне на сегодняшний вечер дочь вашу похитить? Друзья, к которым я в гости приехал, шашлыки затеяли. Вот я и хотел ее пригласить.

— Да… пожалуйста, если хотите… конечно, — пробормотала мама. — Хотя я не понимаю… А Люба-то согласна?

— Люба, вы согласны? — весело спросил он меня.

Я рассмеялась.

— Конечно, Марк. Замечательный бартер. Шашлыки есть — не в моторе копаться.

— И замечательно.

В этот момент из-за куста жасмина вылезла Василиса и нарочито противным голосом заканючила:

— Мама, но ты обещала со мной побыть.

— У нас целая неделя впереди. — Я не собиралась поддаваться на ее провокацию.

— Так пойдем с нами, — тут же предложил Марк. — У моих друзей ребята твоего возраста. Вероятно, вы даже знакомы. Ты шашлыки любишь?

— Нет, — нахально соврала дочь. — Лучше дома посижу и маму здесь подожду.

— Обещаю вернуть в целости и сохранности! — прижав руку к сердцу, поклялся Марк.

За обедом мама продолжала сокрушаться.

— Ужасно неудобно. Человек вместо отдыха в чужой машине ковырялся. А денег так и не взял. Между прочим, ты, Люба, знаешь, куда пойдешь в гости? — без перехода спросила она. — Там раньше Пылихины жили. Помнишь Надежду Михайловну?

Я не помнила.

— Не может быть, — продолжала она. — Ну такая старуха. Каждое лето под ситцевым зонтиком ходила.

— Зонтик помню. Но это ведь очень давно было.

— Нуда, — подтвердила мать. — Она уже лет десять-пятнадцать назад померла. А потом ее родственники долго дачу делили и в результате продали друзьям твоего Марка. Молодая пара.

— Да? — я удивилась. — А мне показалось, они должны быть моими ровесниками.

Мама кивнула:

— Я и говорю, молодые.

Интересно, теперь, оказывается, я молодая!

— Соседи на них очень жалуются, — с осуждением произнесла мама. — Там вечно шум, гам, дети орут, гости приезжают, до ночи музыка, песни какие-то. И свет чуть ли не до утра горит. Соседка, Мария Кирилловна, бедная, говорит, спать невозможно. У нее так кровать стоит, что свет из их дома ей прямо в глаза.

— Подвинула бы кровать или шторы повесила, — не видела особой проблемы я.

— Дело не в этом, — с еще большим осуждением продолжала мама. — Мария Кирилловна приезжает сюда отдыхать. Ей покой нужен.

— Разве она до сих пор работает? — полюбопытствовал папа.

— Да конечно, нет, давно на пенсии. Ей восемьдесят пять лет. Просто она от шума в городе не знает, куда деваться. Раньше хоть тут было тихо, а теперь приезжает — то же самое.

— Галина, да что она так волнуется. Раз ей столько лет, то скоро вечный покой предстоит. Можно пока и шум послушать. Належится еще в тишине.

Папина реплика меня поразила. Обычно он солидарен с мамой. То ли на свежем воздухе расслабился, то ли не испытывал симпатии к Марии Кирилловне. Мама тоже удивилась:

— Юра, что ты несешь! При ребенке.

— Ну ты, ба, даешь, — не осталась в долгу Василиса. — А то я без деда не знаю, что все мы когда-то помрем.

— Я не о том, — насупилась мама. — Нельзя так неуважительно говорить о старом человеке.

— Грымза она и сплетница, — сердито изрек отец. — Между прочим, и про тебя гадости рассказывает.

— Что интересно? — насторожилась мама.

— Не скажу, — уперся отец. — Буду я еще всякую чушь повторять.

— Нет, Юра, мне нужно знать. И откуда ты знаешь, что она говорила?

Папа никогда ей долго не мог сопротивляться и раскололся:

— В магазине в прошлом году услышал, когда в очереди за сахаром стоял. Ну помнишь, мы клубнику собирались варить? Нет, пожалуй, это было, когда ты смородину протирала. А Мария Кирилловна тоже за чем-то стояла и меня не замечала. И она какой-то другой бабке жаловалась, будто ты у нее безмен увела.

— Какое свинство! Я ей его отдала!

— Ну может, на тот момент ты еще не отдала. Или она забыла, — предположил отец.

— То, что брала, это точно. Мои собственные весы тогда сломались. Но я ничего у нее не крала.

— Вот я и говорю: ерунда.

— Нет, ну какая же противная старушенция! — кипела мама.

— Бабушка, ты нарушаешь свои собственные принципы, — ехидно заметила Василиса.

— Цыц! Я имею право.

— Никакой логики! Дедушка на год тебя старше. Почему же он не имеет права называть Марию Кирилловну грымзой, а ты противной старушенцией имеешь.

— Не твоего ума дело! — отрезала мама. — Тебе вообще слова никто не давал. Когда я ем, я глух и нем.

— Тогда разреши мне плеером за столом пользоваться, и я буду вместо вас музыку слушать, — отбила выпад внучка.

Почувствовав, что Василиса ей не по зубам, мама перекинулась на меня:

— Люба, ты совершенно распустила свою дочь! Никакого уважения к старшим!

— Мама, ты с ней проводишь времени больше, чем я…

— Естественно, у тебя на ребенка времени нет. По гостям все шляешься.

— Воспринимать это как намек, что я не должна идти к Марку?

— Ох, как вы мне все надоели!

Мама схватила кастрюлю с остатками супа и ушла на кухню.