Берлинский блюз - читать онлайн книгу. Автор: Свен Регенер cтр.№ 50

Господин Леман нерешительно остановился. Он был уже снаружи, а она стояла в дверях и смотрела на него.

– Может быть, попробовать?

– Сейчас ты его не добудишься, – сказала она. – Я уже много раз пыталась.

– Значит, не получится, – сказал господин Леман. – Я же не могу его унести.

– Да уж, – сказала она и безрадостно улыбнулась. – Такого не унесешь.

– Всего хорошего, – сказал господин Леман и ушел.

Она осталась стоять в дверях квартиры и смотрела ему вслед, как старому знакомому, который вдруг объявился спустя много лет, но тут же снова ушел.

Когда господин Леман вышел из дома Кристины, по его оценке было всего полшестого, и у него не было ни малейшего желания мчаться на подмогу Эрвину. Надо было мне тогда просто лечь спать, подумал он, ни в коем случае нельзя было подходить к телефону, тогда я мог бы сейчас спать, как Карл. Но было уже поздно. К тому же он проголодался и поэтому решил что-нибудь съесть у станции «Котбусер-Тор». Ему хотелось как можно скорее выбраться из Кройцберга-61, эта часть города всегда нагоняла на него тоску, тем более ему не хотелось снова идти через Нойкёлльн, хоть это и был всего лишь небольшой отрезок Бюркнерштрассе, по которой ему пришлось бы пройти по дороге в «Обвал», и поэтому «Котбусер-Тор» показалась ему наилучшим вариантом: это было недалеко и там имелось несколько хороших турецких ресторанов. Добравшись до места, он сначала зашел в телефонную будку и позвонил Катрин, но опять услышал автоответчик. Господин Леман уже начал беспокоиться, не случилось ли чего. Затем он отправился в близлежащий турецкий ресторан, причем самого сурового типа: с сурами из Корана на стенах, без алкоголя и так далее; он обнаружил это заведение всего несколько недель назад, это была скорее забегаловка, чем ресторан, но там были столики и самая лучшая турецкая еда в городе, в этом господин Леман был твердо убежден. Когда он нашел это заведение, то сразу отправился туда с Катрин, и ей тоже понравился этот странный ресторанчик, бывший, правда, скорее забегаловкой, и в плане создания романтической атмосферы он тоже сыграл свою роль, по крайней мере для господина Лемана.

Это хорошая черта в ней, подумал господин Леман, входя в тесное помещение на первом этаже Нового Кройцбергского Центра, вход в которое скрывался за бетонными лестницами, ведущими на второй уровень, она не дает запудрить себе мозги всей этой ерундой вроде свечей на столах и высокомерных официантов в передниках, по крайней мере что касается еды; для нее важна суть, то есть сама еда. А что касается романтики, думал господин Леман, изучая меню, выставленное в витрине, то здесь дело вовсе не в этой внешней мишуре, романтично все получится или нет – это зависит в первую очередь от того, с кем есть и что есть, тут совершенно ни при чем этот их приглушенный свет или стоящие на тарелках салфетки. А здесь свет был отнюдь не приглушенный, напротив. Народу было мало, в общем-то, господин Леман оказался единственным посетителем. Этому заведению потребуется время на раскрутку, подумал господин Леман, но он был настроен оптимистично и верил, что заведение выживет, оно же появилось совсем недавно, поэтому нет ничего удивительного в том, что поначалу никто не ходит. Потом найдется достаточно людей, которые по достоинству оценят такие вкусные кёфте, [27] какие здесь готовят. Кёфте он и заказал, как и в прошлые два своих посещения, с рисом и «вон тем салатом из петрушки и всего остального», как он его назвал, общаясь с мужчиной за стойкой, который вряд ли понимал хоть слово по-немецки, но готовил такие кёфте, что у некоторых с непривычки слезы текли из глаз, как предполагал господин Леман.

Кроме того, подумал он, сев с чашкой чая за столик у стены в ожидании еды, в средиземноморских странах всегда хорошее освещение, и в их закусочных и ресторанах тоже всегда очень светло, подумал он, это повышает настроение, турки любят свет и не любят сумрак, но чем сильнее они ассимилируются, подумал он и бросил два кусочка сахара в небольшую чашку в форме кувшинчика, тем сумрачнее становятся их заведения, как будто и здесь пробивается тевтонский дух, не хватало только, чтобы они начали вставлять в окна витражи.

Но здесь об этом не было и речи, напротив, освещение было просто ослепительное, а окна – во всю стену, господин Леман прихлебывал чай и чувствовал себя как в отпуске. Надо подумать о чем-то более позитивном, подумал он, сейчас главное, чтобы Катрин живая и невредимая вернулась с Востока, хотя что там с ней могло случиться, подумал господин Леман, она же ничего такого не сделала, тут уж восточники могут говорить что угодно, к тому же у них сейчас другие заботы, и денег у нее тоже нет, так что отбирать нечего, успокаивал он себя. Он попытался прогнать мрачные мысли, преследовавшие его по пути в «Савой», думать в таком негативном ключе неконструктивно, подумал он, есть еще масса причин, по которым все это не стоит воспринимать слишком серьезно, и главная причина состоит в том, что никогда нельзя ходить в Кройцберг-61, подумал господин Леман, а если уж этого не избежать, то ни в коем случае не через Нойкёлльн, это все дурные вибрации Нойкёлльна, они просто обрушиваются на тебя, когда ты идешь по Бюркнерштрассе, вот настроение и портится. Тут ему принесли еду на овальной металлической тарелке, и все было прекрасно, ему даже не мешало отсутствие пива.

Он как раз все доел и сходил за новой чашкой чая, когда вошли Катрин и Кристальный Райнер. Они не заметили его, они держались за руки, стоя к нему спиной у прилавка и выбирая еду, а потом в довершение всего Кристальный Райнер высвободил руку и погладил ее по спине, скорее по нижней ее части, будто специально для господина Лемана, будто господин Леман был особенно непонятлив, а она не только позволила ему это сделать, казалось, ей это даже понравилось, насколько господин Леман мог судить по виду сзади.

Господин Леман не верил своим глазам. Он сидел спиной к стене, с чашкой в руке, и просто смотрел на них, и не хотел верить тому, что видел. И поначалу он даже ни о чем не думал. А когда к нему вернулась способность думать, то его первой мыслью было: боже мой, они что, слепые, они же должны были меня заметить, когда вошли, я же не за ширмой сижу, тут же так светло, думал он, это же не «Золотой якорь», но тут до него дошло, что проблема вовсе не в этом, а в том, что это ведь Кристальный Райнер, а его не держат за руку, ему просто наливают пшеничное пиво, и все, без лимона, и дело с концом, но это не улучшило положения.

Ему показалось, что они целую вечность стояли там и обсуждали с безмозглым турком его идиотские блюда. Турок, очень обрадовавшийся их приходу, выдал им по напитку, колу для Катрин и фанту Кристальному Райнеру. Нет, подумал господин Леман, так не бывает, Кристальный Райнер не может пить фанту. Господин Леман даже подумал, что все это ему снится, но эта обнадеживающая мысль долго не продержалась. Мне нужно как-то взять инициативу в свои руки, подумал господин Леман, надо обратиться к ним, поймать с поличным и так далее, подумал он, но сразу передумал: нет, не то, так не годится, я не могу ничего сделать, что бы я ни сделал, будет только хуже, и он пожалел, что в этой чертовой забегаловке нет второго выхода, куда там, у них даже туалета нет, вообще-то они не имеют права ставить тут столы со стульями, если у них нет туалета, тогда разрешается устраивать только стоячее кафе с высокими столами, надо настучать на них в инспекцию по контролю за общепитом, подумал он, борясь со слезами, за такой долгий день все нервы истрепались, но это никуда не годится, подумал господин Леман, это будет просто катастрофа, если они сейчас обернутся и увидят, как я реву, особенно Кристальный Райнер, подумал он, и ему удалось справиться со слезами, но у него по-прежнему не было никакого плана действий, что же ему делать, когда они обернутся, а рано или поздно они обернутся, ему пришла в голову шальная мысль начать игнорировать их в ответ, уставиться куда-нибудь – например, изучать суры на стенах, но это же еще глупее, чем плакать, подумал он, и ему не осталось ничего другого, как продолжать сидеть, держа дрожащими руками чашку, и ждать, когда они обернутся. И они обернулись. Они наконец перестали любезничать с турком, который все равно ничего не понимал по-немецки, турку они, как показалось господину Леману, уже начали действовать на нервы своей идиотской болтовней, и одновременно обернулись, оба с идиотскими банками лимонада в руках, и посмотрели на него, им ничего другого и не оставалось, ведь он сидел прямо напротив, спиной к стене, а больше в заведении никого не было. Господин Леман поднял руку в знак приветствия. Они застыли, улыбки улетучились с их лиц, по крайней мере господину Леману так показалось. Катрин тоже подняла руку, в которой она держала банку с колой, и это выглядело так, будто она собралась выпить за его здоровье, вот дура, подумал он, и попыталась изобразить улыбку, без особого успеха. Потом она что-то тихо сказала Кристальному Райнеру и одна подошла к господину Леману.