Европеана - читать онлайн книгу. Автор: Патрик Оуржедник cтр.№ 12

Психиатры говорили, что первая мировая война пробудила в людях травмы, до той поры скрытые в подсознании, и что в двадцатые-тридцатые годы люди стали невротичными, потому что не были готовы к внутренним или внешним обстоятельствам, а в шестидесятые годы в Европе 25 % женщин и 15 % мужчин были невротиками, и журналисты говорили, что это болезнь века. А в семидесятые годы также стало расти количество людей, страдающей депрессией, и в конце века депрессивным был каждый пятый гражданин Европы. Социологи говорили, что неврозы и депрессия отражают культурные изменения западного общества в двадцатом веке. И что невроз характеризует общество, в котором доминируют дисциплина, иерархия и общественные запреты, и что на самом деле это патологическое проявление чувства вины. А депрессия есть патологические проявления чувства бессилия и осознания пустоты. И что сначала люди были невротичными, потому что хотели запретных вещей, но не могли их получить, т. к. они были запрещены, а если нарушали запрет, то чувствовали себя виноватыми. А позже, когда было можно уже почти все что угодно, они стали депрессивными, потому что не знали, что им хотелось бы сделать, и превращались в новых патологических субъектов, и психиатры говорили, что патологический субъект за это время полностью изменился. А социологи говорили, что депрессия есть расплата за мир, в котором индивидуальная свобода перестала быть идеалом, к которому приходится мучительно стремиться, а стала препятствием, которое приходится мучительно преодолевать. И что невроз был страхом нарушения запретов, а депрессия это ужас от бремени свободы. А некоторые люди стремились искать во всем некий смысл и страдали экзистенциальной фрустрацией. Психологи говорили, что поиски смысла жизни вызваны необходимостью вытеснить из нее пустоту и смерть, и что это позволяет жить интенсивнее. А в конце восьмидесятых годов Всемирная организация здравоохранения сделала заявление, что депрессия наиболее распространенная патология в западном мире. Но из Соединенных Штатов тем временем стали проникать новые общественные запреты, нельзя было, например, курить, солить, рассказывать анекдоты о гомосексуалистах, жить в праздности и т. п. И наоборот, было разрешено многое, что раньше запрещалось. Так что одни люди были невротичными, другие депрессивными, а некоторые были невротичными и депрессивными одновременно и принимали психотропные лекарства, а психоаналитики говорили, что люди злоупотребляют психотропными лекарствами и недостаточно регулярно ходят на психоанализ. И что лекарства только загоняют травму в глубину бессознательного, а вылечить человека может только вербализация страха и обретение самосознания.

В Золотом веке люди, сами того не зная, были расистами и им были любопытны негры, папуасы и т. д., и зоосады в больших городах устраивали этнографические экспозиции с дикарями, которые сидели перед бамбуковой хижиной со шкурами вокруг бедер и мастерили разные вещи, а люди ходили смотреть, как живут папуасы, ашанте и зулусы, и бросали им конфеты и кусочки сахара. Этнографические экспозиции имели успех, потому что люди хотели видеть, как живут в других краях света, и на Всемирной выставке в Париже в 1900 году развитые страны наряду с техническими новинками, новым искусством и новой архитектурой выставляли также аборигенов из своих колоний, нубийцев и дагомейцев и караибов и малайцев и канаков. Канаки на выставке сидели перед бамбуковой хижиной со шкурами вокруг бедер и шлифовали кремнем каменную пику, хотя прежде ни разу не держали в руках ни кремня, ни каменной пики, потому что это были младшие чиновники колониальной администрации, которых французское правительство рекрутировало в государственных интересах. А когда Всемирная выставка закончилась, Колониальный музей послал их в турне по Бельгии, Германии и Дании, а канаки писали письма директору музея и спрашивали, когда они смогут вернуться домой и заняться своей работой, но ответ все не приходил, и однажды канаки сбежали из вагона, в котором путешествовали по Германии, вернулись во Францию и тайно сели на корабль, о котором слышали, что он плывет в Новую Каледонию, но на самом деле судно направлялось в Ливан. А когда моряки нашли их в трюме и узнали, что это канаки со Всемирной выставки, то были горды, что те выбрали именно их пароход, и носили им еду, и не разрешали работать, и спрашивали, сколько в Новой Каледонии производят в год каменных пик. После первой мировой войны этнографические экспозиции постепенно прекратились, потому что на стороне Соединенных Штатов воевали 1 700 000 зулусов, и людям они были уже не так интересны.

Молодые люди говорили, что расизм это пережиток старого мира и что нужно придумать мир заново, и что телевизор и холодильник менее важны, чем любовь и счастье. И они не хотели слушать родителей, которые заставляли их учиться и запрещали им курить, заниматься сексом, носить длинные волосы и т. п. (Молодые люди хотели заниматься сексом) А в 1968 году в Западной Европе начались студенческие волнения, и студенты строили баррикады, ходили на фабрики и убеждали рабочих в том, что необходимо изменить общество до основания, писали на стенах СИНЕЕ ОСТАНЕТСЯ СЕРЫМ, ПОКА НИКТО НЕ ПРИДУМАЕТ СИНЬ, БУДЬТЕ РЕАЛИСТАМИ, ТРЕБУЙТЕ НЕВОЗМОЖНОГО и ВСЯ ВЛАСТЬ ВООБРАЖЕНИЮ, оккупировали аудитории и театры, курили, занимались сексом всевозможными способами и дискутировали о политике. Шестидесятые годы знаменовали важный перелом в истории, потому что воцарилось материальное благополучие, и женщины могли пользоваться контрацептивами, и молодые люди стали важной частью общественного мнения, а постепенно и пожилые граждане стали заниматься спортом и по-молодежному одеваться, и заниматься сексом всевозможными способами, и высказывать неизбитые и неформальные мысли, а если кто-то не был молод хотя бы духом, то принадлежал старому миру. А социологи утверждали, что буржуазное общество исчезло, и его сменила новая форма общества, которую они называли адолесцентной, и говорили, что это свидетельствует о радикальном переломе в развитии западного общества и что нужно над этим задуматься. А некоторые философы утверждали, что культ молодости это одна из самых больших глупостей в истории человеческого мышления и что характерно, что его выдвинули фашисты и коммунисты, а демократические общества имели глупость перенять от фашистов и коммунистов культ молодости, но другие на это говорили, что так и нужно, что молодость, быть может, и глупа, зато динамична и позитивна. Социологи говорили, что быть позитивным стало новой ценностью западной цивилизации, она заменяет традиционные гуманистические ценности, которые уже не соответствуют состоянию общества. Быть позитивным означало, что люди должны с уверенностью глядеть в будущее, заниматься спортом, жить здорово и гармонично, регулярно ходить к врачу, доживать до преклонных лет и усердно работать, чтобы на пенсии развлекаться и современно одеваться. И никто больше не хотел быть бедным, и все хотели иметь холодильник, беспроводной телефон, собаку, кошку, черепаху и вибратор, заниматься спортом и ходить к психоаналитику. Католические философы говорили, что во всем виноваты протестанты, потому что они придают большое значение материальному успеху, На Бога надейся, а сам не плошай, тогда как католики доверяют скорее принципу Кого Господь любит, того испытует. Протестанты на это отвечали, что мышление развивается, что упадок католической церкви подтверждается тем, что она не умеет идти в ногу с эпохой, и что ментальность развивается, и что они-то современны, их пасторы могут жениться и утолять половую страсть и благодаря этому лучше пропагандировать христианские идеи в обществе, впавшем в нигилизм. А люди в городах заводили дома собак, кошек, черепах и морских свинок, потому что тварь бессловесная не предаст даже в отчужденном мире. И у собак и кошек были свои парикмахерские, салоны красоты, спортзалы, медицинские центры, морги, кладбища и т. п. А американские солдаты, которые вернулись с вьетнамской войны, собрали деньги и на них соорудили памятник 4100 американским собакам, павшим во Вьетнаме за свободу и демократию. А в развитых странах появлялись фермы, которые назывались деревенскими музеями, или деревенскими уголками, и люди из городов ездили туда смотреть, как выглядит конь, овца, корова или курица, потому что сельские животные постепенно исчезли из городов. И других животных, ежей, сычей, квакш, бабочек и жуков на дорогах тоже становилось меньше, и экологи говорили, что во всем виновата загрязненная атмосфера, пестициды, выхлопные газы и т. п. А некоторые экологи по ночам нападали на медицинские и фармацевтические исследовательские центры, где проводились опыты на животных, и выпускали на свободу обезьян, кроликов, хомячков, собак, змей и лягушек. И все больше людей думали, что необходимо защищать животных, и основывали общества защиты животных и иногда переодевались в медведей или кобчиков и манифестировали на городских улицах против охотников, против корриды и против научных экспериментов на животных и говорили, что убивать животных бесчеловечно. Некоторые из них были вегетарианцами и питались морковью и т. п. Охотники говорили, что охотятся на животных, чтобы сохранять традиции, что традиции умирают, и что в современном мире традиции важны. Но каждый год какой-нибудь охотник по ошибке убивал вместо кабана другого охотника, и тогда остальные охотники скидывались и покупали вдове новую стиральную машину или что-нибудь другое полезное в хозяйстве.