Москва слезам не верит - читать онлайн книгу. Автор: Валентин Черных cтр.№ 84

– Наши введут войска? – предположила Людмила. – Как раньше – в Венгрию и Чехословакию.

– Не введут, – успокоил Еровшин. – Мы уже запутались в Афганистане. Против нас весь мир. Наша империя должна распасться, как распались Римская, Британская. Если бы не революция семнадцатого года, Российская империя уже расчленилась бы. Она уже начала распадаться. Сталин задержал этот распад. Поэтому и Латвия, и Эстония, и Литва уйдут из империи. Возможно, и Украина.

– Украина – никогда, – не согласилась Людмила. – Мы же одинаковые – что русские, что белорусы, что украинцы.

– Мы очень разные, – ответил Еровшин. Он достал крохотный радиопередатчик и произнес: – Мы у Старого Томаса. Подъезжайте!

Через десять минут они уже ехали на взморье.

Вечером они сидели у телевизора. Кроме московской и таллиннской программы, этот телевизор принимал Швецию, Финляндию, Норвегию, Данию.

– Эстонцы все это видят? – удивилась Людмила.

– Эстонцы видят финское телевидение, но здесь поставлена спутниковая антенна, и поэтому принимаются и другие европейские программы.

Еровшин показал на огромную тарелку, стоящую на металлическом каркасе. По шведскому телевидению шел американский вестерн. Еровшин переводил. Потом были новости. Еровшин перевел и новости.

– Ты знаешь шведский?

– Я хорошо знаю немецкий, а это все одна группа языков – германские. Поэтому я понимаю и шведский, и норвежский, и датский, и голландский.

– А эстонский?

– А это уже финно-угорская группа – финский, эстонский, венгерский, чувашский – этим я никогда не занимался.

И Людмила еще раз пожалела, почему она не родила от Еровшина ребенка. Он бы воспитал хорошего парня, который уже сейчас говорил бы, как минимум, на двух иностранных языках.

Еровшин поднялся к ней наверх, он был нежным и ласковым, и она почувствовала себя почти молодой. Если забеременею – рожу, решила она. Это будет мой ребенок! Она никогда не испытывала тяги к детям, но в последние годы ей интересно было разговаривать с Димкой Антонины, дарить ему мелочи, такие важные для мальчишки – хороший ножик, кварцевые часы последней модели.

В субботу они ужинали с министром и его женой, обменялись адресами, телефонами и обещаниями встретиться в Москве. Обязательно возьму с собой Катерину, когда поедем к министру, решила Людмила.

– Это будет удобно? – спросила она у Еровшина.

– Удобно, если заранее обговорить. Это я возьму на себя.

– Ни я, ни Тонька – ничего мы не добились в жизни, надо хоть Катьку подтолкнуть, – размышляла Людмила.

– Подтолкнем, – пообещал Еровшин.

В воскресенье она проснулась, как обычно, еще до шести. Еровшин спал. Людмила вскипятила кофе, поджарила хлеб в тостере и вышла на берег моря.

Сегодня у Катерины встреча с неизвестным ей мужиком, подумала Людмила. По голосу Катерины можно было понять, что этот неизвестный ей небезразличен. Кто он, Людмила, наверное, скоро узнает. Но может и не узнать. Катерина – тихушница, она редко рассказывала о своих мужиках, а знакомила еще реже.

Она приготовила Еровшину завтрак, села рядом, смотрела, как он ест.

– У Катерины появился новый мужик, – сообщила Людмила.

– Кто такой?

– Не знаю, – призналась Людмила, – но очень хотелось бы узнать.

– Завтра узнаем, – улыбнулся Еровшин.

Когда утром в воскресенье раздался звонок, Катерина привычно протянула руку к будильнику, чтобы выключить его. Но будильник продолжал звонить. Катерина проснулась окончательно и поняла, что звонят в дверь.

Пусть встает Александра, подумала она. Это, наверное, к ней, и Катерина укрылась одеялом. Звонок умолк, хлопнула дверь, в прихожей Александра разговаривала с кем-то.

– Мать, на пикник! – крикнула Александра.

– Какой пикник?

– Мы же договорились! – услышала она голос Гоги.

– Никуда не поеду, – заявила Катерина. – Сегодня воскресенье, хочу отоспаться.

– Отоспитесь на природе. Я взял надувные матрацы.

– Я не успела вчера в магазин, в холодильнике пусто, нам нечего взять на эту природу.

– Все куплено. Машина у подъезда.

– Мне нужно полчаса, чтобы собраться.

Катерина подумала, что сейчас он взорвется. Она наверняка бы уже заявила:

– Была бы честь предложена. Досыпайте!

Но Гога ответил совершенно спокойно:

– Буду ждать у подъезда.

Когда Катерина и Александра, все еще сонные, вышли из подъезда, то увидели «Волгу», Гогу, и плотного, похожего на тяжелоатлета, мужчину.

– Я Василий Иваныч, по школьной кличке – Васек. А вы – Катерина и Александра?

Гога сел за руль. Воскресные улицы были свободными. Они выехали на Ленинградское шоссе, миновали пост ГАИ, и Гога увеличил скорость. Их машина легко обходила «Жигули», «Волги» и даже «мерседес» с дипломатическим номером.

– Движок с форсажем, – гордо заявил Васек. – Гога сделал.

– Мать, – заметила Александра, – у него масса достоинств. Водит машину, ремонтирует. Часть наших забот снимается сразу. Хорошо готовит, в этом мы уже убедились. Запасливый. Это я насчет шашлыка в маринаде.

– Это не все, – добавил Гога. – Еще я играю на гармошке, гитаре, балалайке, в преферанс, морской бой.

– Этого вполне достаточно, – успокоила Катерина. Она откинулась на сиденье, закрыла глаза. Ее везли за город, и ей ни о чем не надо было думать. Пожалуй, это впервые за последние годы.

У Зеленограда за ними пристроились еще два автомобиля. Свернули на проселочную дорогу. Машина запрыгала по колее, и Гога снизил скорость. Машины оставили на обочине, прошли через кустарник и оказались на поляне. Вокруг были клены с уже покрасневшей листвой. Зеленые ели выделялись среди красной и желтой листвы.

С Катериной и Александрой здоровались молодые мужчины, были среди них и сорокалетние в поношенных и застиранных брезентовых куртках, свитерах. Распределение обязанностей было, по-видимому, привычным. Один нанизывал шашлык на шампуры, другие подносили сухие сучья. Открывали банки с консервами, резали хлеб. Расстелили на траве скатерть, выставили вино и водку. Катерина присматривалась к мужчинам, а мужчины явно присматривались к ней. Александру увел собирать сучья молодой бородатый парень, и Катерина слышала ее смех за деревьями. Катерина пыталась помочь мужчинам, но ее не допустили. Было сказано:

– Не женское это дело.

Потом все уселись вокруг скатерти, самый старший по возрасту, судя по седине и лысине, объявил день рождения Гоги открытым и произнес первый тост. Катерина поняла, что все последние достижения Института электроники и вообще всей советской электроники стали возможными благодаря Гоге, и что он смело вступил в соревнование с американской электроникой.