Москва слезам не верит - читать онлайн книгу. Автор: Валентин Черных cтр.№ 65

Генерала Людмила заметила сразу, его и выделять не надо было, он выделялся сам: ростом, хорошо сшитой формой, осанкой. По голубому околышу фуражки, голубым петлицам она определила сразу: генерал из летчиков. Она хорошо разбиралась в формах родов войск, эмблемах, значках. Военные, в отличие от штатских, все свои обозначения носили на себе. Это объяснил ей курсант-пограничник, за которого двадцать лет назад она собиралась выйти замуж. Какие-то знания она получила от Еровшина. Был у нее кратковременный роман и со слушателем академии имени Фрунзе. Одно время она просчитывала варианты, как выйти замуж за офицера, и определила, что для этой цели лучше всего подходят слушатели академий. Капитаны и майоры уже пожили в гарнизонах, и каждый из них после окончания академии хотел бы остаться на службе в Москве. Людмила рассчитывала на помощь Еровшина. Конечно, в армии не поощрялись разводы – они сказывались на дальнейшей карьере, но и в армии разводились. Холостяки же среди офицеров почти не встречались. А она идеально подходила на роль жены офицера. У нее не было определенной профессии, могла работать и продавцом, и кассиром, в любой сфере обслуживания, могла и вовсе не работать, просто вести хозяйство. И хотя задуманное не осуществилось, при виде военного Людмила, как говорила ее напарница, всегда делала стойку.

Этот генерал подходил по всем параметрам. Высокий, явно в хорошей физической форме, относительно молодой, а для генерала – совсем молодой. По двум ромбикам на правой стороне кителя она определила, что он закончил высшее летное училище и Военно-воздушную академию имени Жуковского. По крылышкам с перекрещенными мечами и эмалированной единицей посередине определила, что он из летчиков-истребителей, причем летчик самого высокого класса, может быть даже летчик-испытатель. По значку (парашют с цифрой «85») поняла, что он восемьдесят пять раз прыгал с парашютом – значит, рисковый или, во всяком случае, азартный парнишка. По орденским колодкам вычислила орден Боевого Красного Знамени – значит, участвовал в боевых действиях, может быть в Египте, Корее или Вьетнаме. Два ордена Красной Звезды мог получить и за выслугу лет, набор медалей – обычный, те, что вручают к армейским юбилеям.

Генерал стоял в конце очереди, рассматривал квитанцию. Людмила заворачивала вещи почти механически, не отводя от него взгляда. Этот уже карьеру сделал, ему нечего бояться. Надо только, чтобы он обратил на нее внимание. Генерал посмотрел на Людмилу. Она поймала его взгляд и улыбнулась только ему. Генерал снова посмотрел на нее, снова получил улыбку и улыбнулся в ответ. Готов к роману, определила Людмила. Она повернулась к нему спиной, прошлась вдоль навесного конвейера с вещами. Пусть посмотрит – есть на что посмотреть и сзади.

Она взяла генеральскую квитанцию и, хотя мгновенно прочла – «костюм», спросила, как спрашивала, когда хотела понравиться, интимно, чуть понизив голос:

– Что у вас?

– Костюм, – ответил генерал.

Костюм на конвейере она определила мгновенно, даже не по номеру. Моряки обычно предпочитали темно-серые костюмы, пехота – темно-синие, летчики – коричневые.

Она начала заворачивать костюм. По квитанции поняла, что генерал живет не по соседству, но и недалеко, в пяти троллейбусных остановках от ее дома. И тут она увидела, что вошла полная женщина с шестимесячной завивкой, в хорошем костюме из тонкой ткани джерси, облегавшем ее и подчеркивавшем недостатки фигуры. И генерал уже не смотрел на Людмилу, а слушал жену, которая хотела заехать еще в несколько магазинов. А в жизни ты не так смел, подумала Людмила и решила, что если в следующий раз генерал зайдет в химчистку один, значит, он понял ее посыл. Но тут она прикинула – сколько раз она видела генералов в химчистке? Ни разу, этот первый. Обычно приезжали генеральши, а еще чаще – солдаты-водители. И Людмила поняла, что шансов у нее ноль.

В окно было видно, как генерал с женой о чем-то говорили возле серой «Волги».

– А почему у генералов всегда такие уродливые жены? – ехидно заметила Людмила. – Вот я бы была генеральшей – было бы на что посмотреть.

– Чтобы генеральшей быть, надо за лейтенанта замуж выходить. Да помотаться с ним по гарнизонам лет двадцать, по тайге, по пустыням, – вздохнула ее напарница, тоже наблюдая за генералом.

– Была у меня такая перспектива, – согласилась Людмила. – Ты права, если все по правилам. А в жизни есть еще и лотерея. Я всегда лотерейные билеты покупаю.

– Выиграла? – спросила напарница.

– Конечно. Два раза по рублю.

Оглянется или не оглянется, загадала Людмила. Генерал оглянулся. Людмила приложила ладонь к голове, отдавая последнюю честь генералу военно-воздушных сил. Не рискнет, решила она. Еще не вечер, подумала она. Но не расслабляться. Выигрывают не только удачливые, но и упорные. И еще она подумала, что в воскресенье поедет на дачу к Антонине и Николаю. И Катерина приедет, хоть поговорить можно будет – в последние годы они встречались редко, часто летом, в основном на даче Николая. Он достроил второй этаж и выделил им с Катериной комнату, которую никто и никогда, кроме них, не занимал.

Катерина провела пятиминутку – так на всех предприятиях назывались утренние совещания директора с руководителями служб. Пятиминутки обычно растягивались на час, а то и на несколько часов. Катерина старалась уложиться именно в пять минут. Вначале не очень получалось, но она попросила электриков присоединить к электрическим часам зуммер, который начинал сигналить после четырех минут, а к концу пятой минуты стоял уже такой неприятный гул, что разговаривать было невозможно. И даже если не все вопросы были решены, Катерина прекращала утреннее совещание. После нескольких таких совещаний сотрудники довольно быстро приучились докладывать четко и по делу, время от времени поглядывая на часы.

После пятиминутки Катерина отключила зуммер и включила табло. Часы были у нее за спиной, она их не видела, но посетитель, сидящий напротив, видел, как на табло загоралось: «Ваше время истекло».

Обычно Катерина каждый день бывала в нескольких цехах, распределяя их так, чтобы за неделю побывать во всех. Сегодня она осталась в кабинете, составила список телефонов и передала Аделаиде. Надо было переговорить с начальником милиции о прописке новых работниц – на комбинате работали в основном немосквичи; с начальником строительно-монтажного управления, которое строило новое общежитие, обычный дом с однокомнатными, двухкомнатными и трехкомнатными квартирами. В трехкомнатных обычно жили шестеро, семейные с детьми получали отдельные квартиры, но уйти с комбината они не имели возможности: дом ведомственный, и, как только работница увольнялась с комбината, ей тут же вручали повестку о выселении. И выселяли часто с помощью милиции.

Аделаида соединила Катерину с Моссоветом, потом с райкомом партии. Катерина уже была депутатом Моссовета трех созывов, первый раз ее выдвинули еще на галантерейной фабрике.

До встречи с Петровым у нее оставалось около двух часов. Из приемной доносился гул голосов: в это время она обычно принимала тех, кто считал необходимым побывать лично в ее кабинете. Начальников служб она приучила звонить по телефону, но людей на прием все равно собиралось много. Аделаида заглянула в кабинет и сообщила: