История классической попаданки. Тяжелой поступью - читать онлайн книгу. Автор: Валери Фрост cтр.№ 47

— Раньше так не получалось, Аня. Никогда!

— Стой! — Ане пришла в голову еще одна мысль. — Набери воды в ладони.

Небольшая лужица, дрожащая в свете свечей, стала медленно подниматься над миской.

— Ох. — Вода прозрачной медузой плюхнулась обратно в кадушку. — Устала.

— Разве привидения устают?

— Ну, физической усталости как таковой нет, но голова вся как в тумане.

— Очень хорошо. Если ты в состоянии удерживать воду, значит, будем тебя разукрашивать, человек-невидимка. Но только завтра. Сегодня я уже устала.

За завтраком Аня решила сообщить о новом обитателе замка.

— Эдэр, а ты раньше встречался с привидениями?

— Тысячи раз, леди. И скажу вам, это не самые приятные мои знакомства.

— Почему?

— Потому что в массе своей призраки мстительны, злы и невоспитанны.

— Все до одного?

— Ну, — граф задумался, отложил на мгновенье вилку, — да. Абсолютно все.

— А причину такого их поведения вы знаете?

— Преждевременная смерть, незаконченные дела, эгоизм и невоспитанность.

— То есть в принципе какими они при жизни были людьми, такими же становились призраками?

— Вы абсолютно правы, леди Анна. А отчего, осмелюсь спросить, такой интерес?

— Да потому что с нами, как оказалось, давно проживает призрак.

Доносившийся со всех сторон звон посуды прекратился одновременно с последними словами графини. Несколько пар глаз выжидающе уставились на Аню. Девушка продолжала безмятежно и методично пережевывать пищу.

— И еще вопрос. Эдэр, почему призраков не всегда слышно и не всегда видно, хотя они и есть? — прямо как про сусликов из российского кино.

— Вы общались с призраком?

— Опять ответил вопросом на вопрос… — пробурчала брюнетка. — Да, господа, этой ночью я общалась с призраком и очень надеюсь, что это именно так. В противном случае вам придется отправлять меня в приют для умалишенных.

— Обычно призраки не желают показываться тем, с кем не заинтересованы водить дружбу, — вступил в разговор дракон.

— Ну, Гард, думаю, если бы было именно так, как ты говоришь, первым с ней заговорил бы ты.

— С ней?

— Почему я?

Два вопроса слились в едином звучании под аккомпанемент тонкого хрустального звона упавшего бокала. Аниного бокала.

— Камель, ты что творишь?! — Брюнетка подскочила с места.

— Она здесь?!

— С кем вы говорите?

— Не надо ему говорить!

Ворох вопросов и явная угроза ударили по ушам.

— Стоп! — Аня подняла руки вверх. — Кажется, я поняла, почему призраки злятся.

— Почему?

— Потому что некоторые не умеют хранить тайны.

Намекая исключительно на себя, Аня тем не менее заставила мага задуматься, а остальных приутихнуть.

— Наше привидение зовут Искамель. Она живет здесь порядка сотни лет и только сегодня ночью вышла на контакт.

Земная снова уселась за стол. Расторопный и незаметный слуга аккуратно сметал осколки хрусталя.

— Искамель, будь любезна, продемонстрируй свои возможности, дабы я не прослыла сумасшедшей.

Стоящие в вазе посреди стола пушистые хризантемы дрогнули и медленно повернули головки в противоположную окну сторону. Сидящие за столом впечатлились.

— А еще я подозреваю, что Искамель способна в ближайшее время приобрести физическую оболочку.

— Она собралась вселиться в кого-то из нас? — Зевс не на шутку испугался.

— Нет, Зевс, — Аня успокаивающе улыбнулась. — Думаю, что Камель обретет осязаемою форму, свою личную. Знаете, вчера мы проводили маленький эксперимент с водой. А сегодня вот, вы сами видели — цветы.

Слушатели послушно закивали головами.

— Не знаю, почему, с какой целью, почему именно сейчас, зачем ей я, — Аня чеканила вопросы, — но намерена отвлечься и, прости, Искамель, развлечься. Для этого мы будем много общаться, и я надеюсь, что Камель проявит желание дружить не только со мной.

На этот раз Анины собеседники не проявили энтузиазма.

— Эдэр, неужели ты не в состоянии узреть Камель магически? Или ты, Нэгуэ?

Оба мужчины отрицательно качнули головами.

— Ладно, — Аня поднялась из-за стола. — Вы занимайтесь своими государственными делами, а мы с Камель прогуляемся.

— Ты уверена, что желаешь быть видимой? — Аня наносила губкой толстый слой тонального крема на лицо призрака. — Брр, как это…

— Страшно? — подсказала Камель.

— Да, наверное, сейчас именно страшно.

Анины пальцы касались обретшего форму воздуха. Невольно сравнивая ощущения с мягкостью и неосязаемостью шерсти шиншиллы, Анна с присущим ей упорством продолжала начатое дело.

— От чего ты умерла? — спросила брюнетка и резко отшатнулась: измазанное кремом лицо открыло рот, но вместо привычных зубов и языка Аня увидела ковер. — Надо надеть на тебя или парик, или капюшон.

— Я не помню от чего. Не помню как. — Искамель сморщила носик. — Я, кроме своего имени, ничего не помню.

— Ой, как жутко-то. — Земная сглотнула. — Давай-ка сделаем тебе лицо, покажем старожилам замка — может, узнает кто. А потом пойдем гулять без макияжа.

— Что, очень страшно? — разочарованно протянуло привидение.

— Страшно, жутко, прости, что так откровенно. И, к сожалению, моя косметика не профессиональная. Как у человека-невидимки не получится…

— У кого не получится?

— У одного киношного героя. Ладно, давай закончим и разберемся с твоим прошлым, дабы узреть будущее.

— Точно! — наброшенный на плотный воздух плащ подскочил со стула и махнул полами. — Узреть будущее — это именно то, что нам надо! Леди Анна, вы умница!

Через час без пользы потраченного времени брюнетка в сопровождении по-прежнему невидимого призрака Искамель покинула замок и направилась в сторону водопада.

А еще через полчаса, если бы кто проходил мимо, глазам бы своим не поверил: у самой кромки воды, рядом с искрящимся радугами водопадом, на покрытом расписным ковром валуне сидели трое и заливисто хохотали.

— И вот, девоньки, представьте: сижу я в ведерке, на своем законном месте, как оговорено было ранее, вкушаю дары театрального искусства. И слышу, творится что-то на сцене, а мне не разглядеть. Ракурс не того. — Ее Мокрейшество раскинуло руки-щупальца. — Я малехо выдвинулася — не видно. Я еще малехо, дотянулась даже до бортика, глянула на сцену, а там — страсти. Чернявенький зазнобу свою в объятия заключил и тискает. Распереживалася я, слезу пустила, да так неудачно, что аккурат на лысину господина в партере попала. — Властительница поставила ударение на первый слог, отчего повествование стало еще более самобытным. — А я-то! Я-то не заметила сего происшествия и пуще прежнего за героев переживать начала. А людишки внизу, слышу, тоже внемлют, сопереживают, кто-то шушукается, кто-то в голос сетует.