Тридевятое царство. Удар Святогора - читать онлайн книгу. Автор: Денис Новожилов cтр.№ 54

Периодически численность этого племени сокращали, в карательных набегах, но племя очень быстро восстанавливалось. Пустыня не могла достойно прокормить такую огромную толпу, поэтому магоги усвоили три вещи. Магоги могут есть магогов; вокруг живет много пищи, надо только взять ее; чтобы взять пищу, надо собрать большую толпу, одиночек легко убивают. Кощей сильно рисковал, придя к таким существам, но это оказалось единственное место, где можно быстро сколотить войско. Пока все шло согласно его плану, дикари не стали есть сразу чужака, говорившего на их языке. Теперь дело оставалось за Шмыгой: рабу предстояло сыграть роль того, кому в уши говорят боги. Шмыга как раз, расталкивая сородичей, пробирался к нему. Дикарь вышел вперед и, набрав побольше воздуха в легкие, крикнул:

– Это он пытался меня подговорить, чтобы я вам врал! Никакие боги с ним не говорят!

У Кощея все похолодело внутри: проклятый дикарь…

– Честнопредал, – загудела толпа магогов восхищенно. Шмыга упивался признанием толпы, он даже не смотрел на Кощея. Жизнь бывшего воеводы висела на волоске, сделать что-то в такой ситуации было сложно, но одна возможность еще оставалась. Только бы сработало. Кощей тайком достал жезл, полученный от Вия, и направил на тело убитого магога. В виде варколака вставал далеко не каждый покойник, обычно один из трех. И один из тысячи оказывался упырем, гораздо более сильной версией воскресшей нежити. Кощею повезло, мертвый дикарь встал на ноги и, повинуясь мысленному приказу Кощея, отданному с помощью волшебной короны, воскресший труп двинулся к Шмыге.

– Мертвая еда двигается, – закричал самый глазастый из магогов, остальные отпрыгнули в сторону.

– Его слова, сказанные против меня, разозлили богов, – пояснил Кощей толпе, – теперь его будут преследовать мертвецы, пока не съедят.

В глазах Шмыги мелькнул ужас, он завороженно смотрел на приближающегося мертвеца.

– Прости, козяивн, – взвыл Шмыга и рухнул на колени, – любимец богов и слово их! Он, он богов слышит, – дикарь яростно вскочил с земли и начал истово убеждать собравшихся вокруг соплеменников, – он колдун великий!

– А чего боги хотят нам сказать-то? – Шаман подозрительно покосился на странного колдуна.

– Что пришло время грабить, убивать и поедать трупы врагов в огромных количествах.

– Точно, наши боги! – зашумела толпа вокруг.

– Ты говоришь, что пришел день великой кукарямбы? Тот день, что был предсказан давным-давно?

– Именно. – Кощей солидно кивнул, хотя понятия не имел, ни что такое кукарямба, ни что это было за предсказание.

– Позволь тебя обнять, – зарыдал шаман и кинулся в объятия Кощея, в его руке сверкнул нож, но кулак воеводы опередил лезвие магога, направленное в спину. Долгое общение со Шмыгой не прошло бесследно.

– Честнопредал, – зашумели в толпе магогов.

– А боги колдуна защитили, – тут же загудели им в ответ другие голоса.

– Это точно наши боги. – Шаман медленно вставал на ноги, потирая ушибленный глаз.

Стражник в очередной раз прошелся вдоль решетки; обходы черниговская стража делала регулярно, понимая важность пленников. Аленушка и Лютополк сидели в отдельных камерах, Иван Быкович сидел чуть в стороне; решетки, отделяющие богатыря от свободы, были толще в два раза. Вольга лично проверил их на прочность, убедившись, что сломать их более слабому богатырю не под силу. Иван пробовал несколько раз, но без особого успеха. Камеру Аленушки обставили по-княжески: меха, большая пуховая кровать, занавески. Даже бочка для принятия ванн была за загородкой. Царь Мстислав лично осмотрел камеру, убедившись, что нигде не течет и ниоткуда не дует. В клетке Лютополка, напротив, был только пук соломы – после того как галицкий воевода улучил момент и укусил за ухо тюремщика, пришедшего его кормить. Еду ему тоже давали самую плохую, он же в свою очередь то и дело осыпал бранью стражников и грозил всеми карами земными.

– Но ведь нас же спасут, правда?

Аленушка целыми днями ныла, постоянно надеясь на спасение.

– В сказках всегда царевен спасают, а я почти царевна…

– Тут не сказки, тут суровая жизнь, – отрезал Лютополк грубо, – сгнием мы тут. Некому нас спасти.

– Это вы со зла так говорите, – Аленушка размазывала слезы по лицу, – со зла; правда, Иван?

Богатырь тяжело вздохнул:

– Тут целое войско у Святогора, да сам Чернигов – крепость прочная. Сейчас зима уже к концу подошла, дороги непроходимы, снег тает, половодье. Войско только через месяц можно будет двинуть. Вот только это гиблое дело: тутошнее войско – не меньше нашего, да еще с такими богатырями во главе. Еще я слышал, Змей Горыныч у них. Даже если и двинет Киев войска, тут и полягут они все…

– Говорю же, – сплюнул на пол Лютополк, – сгнием мы тут.

Аленушка заплакала, тихо всхлипывая и постоянно утирая слезы рукавом.

– Ну да ты меня не слушай, – попробовал успокоить ее Иван, – я только по названию богатырь, а так – простой землепашец. В военном деле не шибко смыслю. А вот князь Даниил – он серьезный воевода. Может, и придумает чего-нибудь…

– Ничего он не придумает, – оборвал его Лютополк, – злой он человек и страшный. Бросит нас и забудет.

– Чего это ты так о нем, – удивился богатырь, – это же твой князь, галицкий.

– Да какой он мой, – пробурчал Даниил, – хочешь, расскажу, как мы с ним познакомились?

– Рассказывай, все равно делать тут больше нечего.

– Был хороший день, солнечный. Я его как сейчас помню, хоть и совсем мальцом был, отец в кузнице работал, мама… в доме готовила что-то. Сестренки и братья – играли. Я с ними. В прятки мы играли. Я за стог сена спрятался, хорошо спрятался, меня долго найти не могли. Даже слишком долго. Я уже устал ждать, вылез, чтобы сказать – вот я, где был. А во дворе… сестренки и братики в лужах крови плавают. Отец возле стены лежит, стрелами утыкан. И мужчины какие-то во дворе. Чужие. С оружием. А возле амбара мама моя кричит, какой-то воин с нее одежды сорвал, смеется. А посреди всего этого два всадника, один взрослый, а второй – мой ровесник. Я, наверное, испугаться должен был, но меня такая злость взяла, что я, вместо того чтобы бежать прочь, кинулся на них…

– Ты совсем дурной, при ребенке такое рассказываешь! – рассердился Иван Быкович.

– Ничего, пусть знает, как оно бывает в жизни. Я еще младше ее был, когда все это приключилось.

– А что дальше было? – Аленушка была напугана, но еще больше заинтересована этой историей.

– Старшим был Роман Галицкий, батюшка князя нашего светлейшего Даниила, который тогда молодым был и рядом с ним находился. И этот Роман своего сынка и учит – вот, говорит, как надо с непокорными поступать, остальные бояться будут. Я его попытался за ногу укусить, но он меня ударил сапогом в лицо. Я встал и снова на него кинулся, и опять он меня на землю сбил. Уже плывет все перед глазами, но я все равно встал и снова на него кинулся. Он опять меня ударил, но рассмеялся: «Смотри, говорит, какой волчонок попался. Вот тебе, сын мой любезный, и игрушка, и задание. Делай что хочешь, но через год я ему мешок золота в руки дам и на край княжества отвезу. А он вернуться должен и все золото до монетки принести назад».