Спи ко мне - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Лукас cтр.№ 90

Постепенно из плена вязкой массы показался высокий лоб, прямой, правильной формы нос, тонкие губы. Раскрылись умные, чуть ироничные глаза. Рыба замер на мгновение, привычным жестом накрыл руками почти готовый шедевр – и на высоких скулах клоуна заиграл живой румянец. Артист ущипнул себя за щеку, попробовал оттянуть её в сторону – она не поддавалась. Он достал из шляпы маленькое зеркальце, посмотрел на себя. Залюбовался. Улыбнулся. Прошелся пальцами по зубам, как по клавишам – все на месте, и такие прямые да белые – хоть сейчас в рекламу зубной пасты!

Пластилиновый человек, в одно мгновение лишившийся своего диковинного дара, ничуть не расстроился – скорее наоборот. Принял величественную и при этом естественную позу. И страстно заговорил на незнакомом певучем языке, обращаясь к невидимому собеседнику. Его новое лицо играло и жило, откликаясь на слова, которые он произносил, так, что Наташа и Рыба поняли всё без перевода. «Выбирая между жизнью и смертью, – говорил он, – я бы без колебаний выбрал смерть, если бы точно знал, что меня там ждёт. Я в любой момент готов отказаться от этого света – если мне скажут, во имя чего я отказываюсь. Здесь слишком много лишнего, им я не дорожу. Но я дорожу собой. И если там ждёт меня распад – во имя бытия я предпочту терпеть всё то, что здесь кажется мне лишним».

Артист закончил монолог. Поклонился. Ещё раз потрогал своё лицо, отдельно поклонился Рыбе. И побежал наверх, перепрыгивая через ряды. Он поднимался всё выше и выше, выше купола, выше дождя и выше крупных звёзд, высыпавших на небе.

«Если здесь наступила ночь, то у нас, должно быть, уже утро», – подумала Наташа и резко вынырнула из сна. Закружилась голова, как от перепада давления. Наташа села на кровати, потянулась – и запуталась в собственных ловушках для снов. Она не сразу поняла, что надо приложить некоторые усилия для того, чтобы освободиться. Во сне достаточно было отдать мысленный приказ: «Этот предмет, этот человек или это явление, которое мне мешает – просто сон, значит, его не существует!» И явление, человек или предмет исчезали.

Наташа и реальную жизнь наблюдала теперь словно сквозь толщу воды. Как будто лежала на дне бассейна, а там, наверху, плавали документы, телефоны, совещания, коллеги. Последние пытались бросать ей спасательные круги, квадраты и треугольники, уложения и соглашения – но те никак не желали опускаться на дно, и покачивались на волнах.

Вероломные ловушки Наташа сложила в большой мешок, чтобы отнести на работу и раздать всем желающим. В последний момент в мешок отправилась и коллекция стеклянных рыбок. Их она, конечно, не отдаст никому – пусть лежат на рабочем столе, в вазочке, в которой раньше хранились какао-бобы. Они будут лежать, а она станет осторожно их гладить.

Утро в «Прямом и Весёлом» всегда встречает тысячей неотложных дел, поэтому Наташа решила провести раздачу ловушек после обеда, а до того положить их в пустующий шкаф для одежды. Отодвинула в сторону зеркальную дверцу и увидела… Рыбу? Одно мгновение она в самом деле думала, что это Рыба – спрятался и ждёт, когда она найдёт его.

Перед ней стоял, вальяжно опершись локтем о внутреннюю стенку шкафа, манекен из «Свежих прикидов». Тот самый, с отломанной ручкой, аккуратно подклеенной. Со светло-зелёными волосами до плеч. На нём был лихой матросский костюмчик, кое-где подколотый булавками.

– Привет, – сказала Наташа и осторожно пожала старому знакомцу здоровую руку. – Когда это ты успел сменить имидж?

На её памяти манекен был брюнетом, стриженым «под горшок». Эта причёска не очень-то нравилась Наташе, и вскоре она попыталась сделать её более модной и современной. Немного перестаралась. По счастью, кто-то из поклонников «Свежих прикидов» вскоре притащил настоящий шлем лётчика, которым всеобщего любимца торжественно короновали поверх куцего парика. Так и стоял этот раб моды и стиля – в костюмах и джинсах, в шортах и шубах, но непременно – в шлеме.

Манекен звали Эй Эль Эм Двадцать Два и он был родом из Китая.

Эта информация была указана на бирке, прикреплённой к пятке благородного дона.

Буквально там значилось так:

«Славный манекен мужчины.

Место происхождения: Китай.

Имя модели: ALM-22».

Наташа звали его Эй, Элем, а потом просто – Элем. Двадцать два – это был его возраст. Вечный и неизменный.

– Нравится? – спросила Кэт, моментально оказываясь рядом со шкафом.

– А почему у него волосы зелёные? – строго спросила Наташа.

– Я же говорила – эти садюги в магазе с ним плохо обращались. Роняли, царапали. На голове вообще забор какой-то выстригли. Как будто пьяные мужики с леспромхоза топором работали. А у меня как раз был парик. Я одной дуре костюм для косплея шила…

– Для чего?

– Ну, типа, для любительского показа мод. Из японских комиксов. Я, короче, уже всё сделала, даже заказала ей на e-bay парик, чтоб был полный комплект, как на картинке. А она такая в последний момент узнала, что в таком же костюме её соперница придёт, ну и быстро новый захотела. За работу заплатила, а парик мне остался. Тем более, что его на границе долго мариновали, где-то с месяц. Когда прислали – уже весь косплей закончился. А Шлёме он в самый раз пришелся.

– Шлёма?

– Уменьшительно-ласкательное от «Шлем». Я его про себя «Шлем» звала.

– Его звали Элем. Уменьшительно-ласкательное от Эй Эль Эм.

– Так это фамилия! Полностью будет – Шлёма Эелем.

В ногах у Шлёмы стояло несколько сумок, чемодан и швейная машинка.

– А это что? – спросила Наташа, указывая на них, – И вообще, что манекен делает в нашем кабинете?

– Так мы же со Шлёмой переезжаем! – как-то очень по-домашнему сказала Кэт.

– Поздравляю. Куда?

– Ко мне, – коротко ответила Мара.

– Журналисты и поклонники одолевают её день и ночь! – быстро пояснила Кэт. – Должен же рядом стоять кто-то, вооруженный базукой, и защищать бедного художника от лишнего внимания?

– А с чего вдруг к ней – и лишнее внимание? – недипломатично поинтересовалась Наташа.

– Ты это зря спросила. Сейчас начнётся, – покачала головой Мара и натянула наушники.

– Да, начнётся! Начнётся! – воскликнула Кэт и выбежала в центр кабинета. – А почему я должна молчать? Пусть вообще все знают. Значит, вот. Почти две недели назад тут у нас был Международный фестиваль университетских театров. Всякие театральные деятели, наши и заграничные, понаехали в Москву, и давай друг с другом фестивалиться. И мне удалось пробиться к ним на читку. В смысле, пьесу подсунуть. Короче, я сама её читала. Мне говорят: «Это вы автор?» Я им: «Нет, что вы, просто автор типа стесняется, не верит в себя и всякое такое». Они говорят: «Это хорошо, что не вы автор. Вы обязательно это скажите. И читайте помедленнее». Блин, я читала как магнитофон, у которого батарейки садятся. И думала – ну всё, сейчас начнут кидать гнилые помидоры. Ну, короче, прочитала такая, поклонилась и говорю: «Напоминаю, что я не автор и вообще не профессиональный артист, просто мы, типа, работаем вместе». А зал молчит. Ни помидоров, ни аплодисментов. Я уже прикидываю пути к отступлению. И тут вышел какой-то дядя. Он, правда, очень крутой режиссёр, просто я его фамилию не могу запомнить, она у него такая… Как у настоящего режиссёра должна быть. Не то, что у меня – Попова. Вышел он такой и говорит… Тут я тоже не совсем поняла, но ему, короче, очень понравилось, и он даже набросал рисунок каждой из трёх ролей в своём походном молескине. Он, получается, ещё немного художник. И тут до меня дошло, что пьесу-то он, по ходу, берёт! А я стою с распечаткой и думаю: «Уже уходить? Или ещё постоять?» Решила такая – надо поклониться и тихо уйти. Режиссёр в центре сцены говорит и говорит. Я в сторонке кланяюсь… И вдруг всякие театральные люди в зале как начнут мне хлопать! Режиссёр решил, что это ему. Тоже поклонился. Мы с ним кланялись, кланялись, потом он ко мне поворачивается и говорит: «А давайте мы уйдём со сцены, они ведь и без нас могут хлопать». Мы и ушли. Он меня в буфете коньяком угостил. А сейчас уже ставит пьесу и на всех углах рассказывает о ней. Так прикольно рассказывает. Как будто он вдруг – раз – и сам её нашел. Шел, шел по улице, видит – пьеса лежит. Ага, конечно. Нашел бы он, если бы не я. А ещё разные киношники от его речей активизировались, хотят фильм по этой пьесе сделать. Только, сказали, название другое будет. И надо дописать две эротические сцены и одну драку.