Дочь Белого Волка - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Белянин cтр.№ 13

— Вижу, вижу, заходи, не привлекай лишнего внимания.

— Я тебе книжку принёс.

— О, новый Пелевин? — Мой конь изобразил заинтересованность, но его уши поникли. — Честно говоря, Ставр, я не был в восторге от предыдущей. Всё-таки фатальная философия дисгармонии бытия так угнетающе действует на аппетит. Ты заметил, как я похудел?

Я отрицательно покачал головой, пропуская вперёд одного из распекаемых Седриком новых конюхов, спешащего с потником и седлом. Ладно, договорим позже…

— Не взнуздывать!

— Как это, добрый господин? — недоумевающе вытаращился на меня парень, хлопая белёсыми ресницами.

— Я имею в виду, что ты наденешь на него только оголовье. Никаких железных удил в зубы.

— Дык как же так, ваша светлость? А ежели вдруг понесёт?! Конь — скотина своенравная, неразумная, мало ли чё ему в башку стукнет…

— А я точно скажу, чтотебе стукнет в башку, — грозно рявкнул Центурион, демонстративно поднимая правую переднюю ногу и играя мускулами. — Ещё одно оскорбление, и тебя унесут с красивой печатью подковы от лба до подбородка! Кстати, и похоронят с ней же…

— Говорящи-ий… — обалдел паренёк, роняя седло.

— Глюк. Слуховая галлюцинация. Не обращай внимания, а то инквизиторы по судам затаскают, — честно посоветовал я. — Но узду убери. Он тебя предупредил.

Юный конюх торопливо закивал и, отводя взгляд, начал быстро седлать Центуриона, безмятежно насвистывающего что-то бравурное из итальянских композиторов. Работу свою парень знал, так что буквально через пять минут мы выехали со двора и я наконец позволил себе немного расслабиться. Погода баловала. Всё-таки северный воздух мне ближе…

Старый крестоносец догнал нас уже за воротами замка: за спиной колчан стрел и маленький сарацинский лук, у седла стальной арбалет, который он передал мне. Всё правильно, ничего не забыл, да он никогда ничего и не забывает, иначе просто не дожил бы до своих лет. В Средние века пятидесятилетний мужчина воспринимался уже глубоким стариком: болезни, мор и войны выкашивали целые государства. Седрик был живой страницей самой истории Закордонья…

— Кстати, друг мой, а что ты делал, когда я пришёл?

— Вы это мне, сир? — бодро откликнулся старый воин.

— Вообще-то нет. Извини, это я Центуриону.

Но мой конь, нахмурившись, сжал зубы и прибавил шагу. Ничего не понимаю, он от меня что-то скрывает, что ли?! Нет, надо срочно менять устав консерватории. Я — хозяин замка, я — лорд этих земель, от меня ни у кого не может быть секретов и тайн! Потому что если они есть, то это уже заговор…

— Вас что-то беспокоит?

— Честно говоря, всё. — Я придержал чёрного коня, давая возможность жеребцу Седрика догнать нас и перейти на рысь шаг в шаг.

— Хотите об этом поговорить?

Ну вот, теперь ещё и этот небритый умник будет изображать профессионального психолога. Я почти открыл рот для суровой отповеди, а потом махнул рукой — какого полярного мха, почему бы и нет?!

— Да. У меня проблем — как блох на бродячей собаке, и они продолжают множиться, плодиться, грызться и выяснять отношения. Меня беспокоит Хельга, беспокоит Эд, беспокоит Дана, беспокоит леди Мелисса (хотя в её случае «беспокоит» — чересчур мягкое определение), беспокоят воздушные пираты, непонятки с новым врагом и то, что мой конь от меня явно что-то скрывает! Это уже психоз, да?

— Что? — дёрнулся он, прочистил мизинцем ухо и улыбнулся. — Сир, если вам нужен совет старого вояки, быть может, стоит добавить чуток подробностей?

Всё верно, а чего я, собственно, ещё хотел? Мне нужна была прогулка на свежем воздухе и возможность выговориться. Мне предоставлено и то и другое. Центурион, конечно, будет всё слышать, но он не сдаст.

— Даже не знаю, с чего начать…

— Тогда с вашей дочери, сир?

О, верно. В конце концов, со всем остальным я худо-бедно справлюсь. Мы пустили коней шагом по дальней дороге, в объезд замковых стен. Погода была прохладной, но приятной. Ветер с гор освежал голову предчувствием зимы, она в наших краях долгая и снежная. Но пока деревья в зелёном золоте, иней выпадает лишь по утрам и тает с первыми лучами солнца.

За кронами синих сосен вгрызались в небо ледяные вершины Граней — последний дар богов людям. Считалось, что умирающий Один отдал Граням последнюю песню, где каждое слово было насыщено мёдом поэзии, а Тор, ковавший этот лёд, разбил о него свой молот.

Но всё это легенды, сумерки богов задушили тот мир; кто на самом деле поставил нетающую стену — неизвестно, как и то, кого она защищает. Вполне возможно, что и не нас, а наоборот — остатки их растоптанного мира от ненасытности рода человеческого, совершенно безумного в жажде познания нового и неведомого…

В тот день мы много говорили. Вернее, говорил я, Седрик слушал. Доброй половины моих проблем он, видимо, просто не понимал, но всё равно не перебил ни разу. Да и советов по большому счёту тоже никаких не дал. Выслушал, попросил слова и высказал свою точку зрения по всем вопросам. Всё просто, ясно, лаконично и бескомпромиссно, а потому мудро.

Хельгу лелеять и воспитывать, Эда простить, Центуриону дать промеж ушей за непочтение к хозяину, Дану любить и нежить, с Капитаном поговорить начистоту, а всех врагов — перебить при первом же удобном случае. Всё! Никаких моральных мук, угрызений совести, натужной философии и вздохов о несовершенстве мира. А ещё он сказал, что если бы я хоть изредка позволял себе напиваться, то жизнь казалась бы мне куда более радужной.

Типа я не умею отдыхать и расслабляться. В жизни мужчины должны быть битвы, вино и женщины. Добровольно лишая себя чего-то одного, ты провоцируешь переизбыток второго и третьего. Возможно, именно поэтому я всё время воюю и никак не могу выжить из замка всего одну озабоченную старушенцию…

— Спасибо, старина, — без малейшей иронии поблагодарил я. — Давай-ка возвращаться.

— Ставр, — неожиданно подал голос честно молчавший Центурион, — ты ничего не слышишь?

Мы с Седриком мгновенно обратились в слух. Вроде бы какой-то невнятный скрип. Тихий, едва различимый, но ритмичный. Я толкнул коня пятками, направляя его к западной стене, туда, где подход к замку перекрывается бездонной пропастью. Это самое безопасное место в нашей обороне, там невозможно пройти, можно только… перелететь?!

— Вы можете пригнуться, сир? — За моей спиной раздался рык старого крестоносца.

Я упал лицом в гриву, а над моим затылком свистнула стрела. Раздался характерный звук тупого удара в дерево, и прямо из пропасти поднялась раскрашенная ладья того самого драккара, который гонял меня у русалочьего озера.

— С возвращением, негодяи! — сквозь зубы процедил я, хватаясь за арбалет.

Тяжёлый болт взлетел едва ли не вертикально вверх, застряв в крыле ближайшего дракона.