Отпущение грехов - читать онлайн книгу. Автор: Марина Серова

– Спиридон, да ты че, тля, гонишь? Ольха давно должен был приехать.

– Нету его, я сказал. Совсем, чо ли, за баклана держишь? Че я тебе – порожняк, чо ли, метать буду? Нету Ольхи, базарю. Должен вот-вот подрулить.

– А ты, смотрю, время зря не теряешь…

Этот замечательный диалог происходил на бортике бассейна между двоими рослыми молодыми людьми характерной бойцовской внешности. Один из них, в плавках, с мокрыми после купания волосами, целеустремленно лапал блаженно жмурящуюся девицу в одних трусиках и одновременно пил пиво и отбрехивался от второго парня, в строгом костюме и белой рубашке, который только что подошел.

Этот второй был куда мрачнее первого, и не потому, что на его долю не хватило «телки», а из-за отсутствия шефа, что должен был уже подъехать в спорткомплекс, но где-то задерживался.

– Да отлепись ты от этой шмары! – не выдержал он, увидев, что Спиридон в совсем уж игривом настроении снова занялся девушкой. – Щас Ольха нарисуется, он тебе, козлу, покажет, как в рабочее время…

Он осекся, не договорив фразы до конца, потому что увидел идущего по бортику мрачного мужчину лет около сорока в легком мятом пальто и с сотовиком в руке, который он в данный момент приложил к уху.

За мужчиной с телефоном шел здоровенный верзила, по всей видимости, личный телохранитель.

Спиридон оттолкнул мурлычущую девицу и стал быстро одеваться под саркастическим взглядом угрюмого собеседника.

Мужчина в пальто закончил разговор и с каменным лицом приблизился к дуэту амбалов. Девица опрометью шмыгнула в душевую.

– Спиридонов и ты, Остап, – проговорил он ровным голосом, – у нас проблемы. Быстро одевайтесь и в машину.

– А что случилось? – заикнулся было Спиридон, но тут же умолк под ледяным взглядом босса.

– Звонили заказчики. От Арийца. Сказали, что будут в городе через четыре дня. Привезут деньги и возьмут большую партию.

– Ну и что?

– А то, бубен, что Очкарика мусора загребли, так что теперь он мирно сидит в КПЗ и ждет суда.

– Что, по этому делу?

– Да нет, не по этому. Че-то там за взятки. Вроде как светит ему максимум трояк. Но нам что трояк, что условняк, что вообще освобождение прямо в зале суда: время-то уйдет, а Ариец за кидняк пулей в лоб мигом подпишет отпущение грехов.

Спиридон тупо пожевал губами. Ольха продолжал:

– Так что надо быстро рулить, че к чему… Спиридон, что это у тебя штаны на заднице в каком-то отстое? Перепугался, что ль, сильно?

– В-в-в… подумаешь…

– Как однажды сказал Ариец, – назидательно произнес босс, – в человеке все должно быть прекрасно: и авто, и «мобила», и прикид, и контрольный выстрел в голову.

Спиридон довольно тупо заржал, а мрачный его коллега Остап только кисло осклабился, давая понять, что лично он в изречении Арийца не находит ничего смешного – особенно в заключительной части…

В тот день тетя Мила была в особенно дурном настроении. Как говорится, все смешалось в доме Охотниковых – включая крахмал и муку, которые тетя в пароксизме достаточно несвойственной ей рассеянности попеременно сыпала в стиральную машину – вероятно, наивно полагая, что это неслыханно мелкогранулированный стиральный порошок.

А началось с того, что тетя уронила свежеприобретенное детективное чтиво, до коего она, как известно, большая охотница, в тазик с вареньем.

– Ну вот, – горевала она. – Даже название прочесть не успела. Тридцать рублей выбросила на ветер!..

Ее лицо выразило такую вселенскую скорбь, что я, обычно не слишком терпимая к тетушкиным пристрастиям в вопросах чтения, выудила книжку из тазика и, смыв варенье, глянула на обложку.

– Н-да-а-а… – протянула я. – И название, надо сказать, как раз в точку… «Героиновое варенье». Судя по всему, тупость просто апокалиптическая. Интересно взглянуть на человека, который фабрикует подобные опусы.

– Что, отработала бы на несчастном парочку своих залежалых приемов? – поморщилась тетушка и тут же, споткнувшись через недавно заведенного кота (который с редкой самоотверженностью путался в ногах), бухнула только что выстиранную блузку все в тот же злополучный тазик.

Тут настроение ее испортилось окончательно.

– Лучше бы ты, Женечка, погуляла, что ли, с этим паразитом, – простонала она. – А то ходит тут как неприкаянный, одни убытки от него.

– С котами не гуляют, – возразила я. – Он же не собака.

– А недавно зашла ко мне Олимпиада Кирилловна, – продолжала тетя Мила, проигнорировав и мою реплику, и собственную несколько раньше высказанную мысль, – хотела уточнить что-то там насчет своего племянника, которого, кажется, опять собираются выгонять из института… так вот, этот тунеядец вцепился ей в ногу и прокусил насквозь… чулок.

– Кто – племянник?

– Какой еще племянник? – Она строго посмотрела на меня поверх очков и скептически поджала губы. – Кот, конечно. Разве племянник может кусать за ноги?

Я едва удержала саркастический смешок и поспешно ушла в свою комнату, ощущая на себе недоуменный и определенно неодобрительный взгляд моей милой родственницы: вероятно, она подумала, что я смеюсь над ней и ее злоключениями с котом, тазиком и нетленным бестселлером «Героиновое варенье».

…Нет, короткий, но достаточно выразительный смех, который все-таки вырвался у меня уже после того, как я прикрыла дверь своей комнаты, был вызван вовсе не тетушкой. Вернее, не тем, что касалось последних недоразумений с котом и детективом, а всего лишь одной фразой тети Милы – самой последней: «Разве племянник может кусать за ноги?»

…Может. Человек, о котором она вспомнила, и не на такое способен. Дело в том, что племянник нашей соседки, Олимпиады Кирилловны Докукиной, был самым нелепым, незадачливым и смехотворным человеком, какого только возможно себе представить. Да и то – представить подобное мог лишь тот, кто обладает чрезвычайно богатым, можно сказать, феерическим воображением.

Николая Докукина я знала уже три года. Нельзя сказать, что совершенно ему не симпатизировала, нет, это было забавное и безобидное существо – но тем не менее мое отношение к этому молодому человеку зиждилось в основном на ироничной снисходительности и изрядной доле здорового юмора, с помощью которого только и можно было переносить наличие под боком такого в своем роде чудовищного субъекта, как милейший Николай Николаевич.

Упоминая о том занимательном факте, что тетя сыпала муку и пищевой крахмал в стиральную машину, я подчеркнула: такое случалось с ней крайне редко.