С мороза - читать онлайн книгу. Автор: Авдотья Смирнова cтр.№ 27

Юз Алешковский. Карусель, кенгуру и ру-ру. – «Вагриус», Москва

Было интересно сейчас прочесть старые вещи Алешковского, чтобы посмотреть, что от них осталось. В меню планировалось: узнавание, увлечение, разочарование, жалость. Прямо в ходе чтения меню пришлось совершенно изменить.

Очень многие подпольные книжки советского периода сейчас читаются с трудом, а то и с болью. Не только из-за слишком большого места, отведенного государству в тайных думах авторов, не только из-за пафоса и пыла, не только из-за придания литературе вселенского статуса. Не только и не столько из-за всего этого, сколько из-за юмора. Как известно, в эмиграции сложнее всего пережить непонимание юмора, укорененного на воспоминаниях нации, к которой ты не принадлежишь. В этом смысле нынешняя Россия для советской и антисоветской литературы оказалась некоторым образом эмиграцией: они шутят, а нам не смешно. Болезненно не смешно стало читать Вен. Ерофеева: все эти «глаза моего народа» столько раз цитировались, переиначивались, что сейчас кажутся скорее принадлежностью журнала «Столица» 1997 года, нежели поэмы «Москва-Петушки». Это, кстати, типичный пример – журналистика обесценила многие остроты того времени тем, что доказала их изначально журналистскую природу, лишь по случайности получившую пропуск в литературу. Алешковского, как оказалось, читать не только можно, но и самое время.

Потому что там есть изумительные характеры, очень чистая и простая интрига, не шутки юмора и даже не остроты, а подлинное и вполне внеполитическое, народное веселье. Проза Алешковского излучает очень сильное обаяние хорошего, крепкого и доброго человека. Мысли, которые этот человек высказывает, как правило, очень просты. Но ведь дело в том, что на то он и хороший человек. Сложные мысли, по моему глубокому убеждению, а также, кажется, и по убеждению писателя Алешковского, высказывают обычно не очень хорошие люди. А хорошие люди предпочитают говорить какую-нибудь банальность: вести себя в жизни надо хорошо; лучше быть приличным человеком, а не мерзавцем; жизнь довольно справедлива, да и Бог довольно милостив; бить детей нехорошо; писать лучше в унитаз, а пить – с закуской. Что-нибудь в этом роде.

Парадокс нынешней художественной эпохи в том и состоит, что эти простые хорошие вещи говорить как-то не принято, да и некому. Поэтому если их все-таки кто-то произносит, то выглядят они необычайно экстравагантно. Алешковский-писатель прекрасно понимает это и сдабривает свое повествование заведомо эпатирующим матом, невероятными, почти сорокинскими по абсурду приключениями человека-кенгуру, гоголевской трагикомической фантасмагорией. То есть всячески усиливает экстравагантность внешнюю, оставляя банальности всю ее метафизику, прописной истине – незамутненность, а простоте – невыразимость и сложность.

Читая Алешковского, получаешь совершенно физическое удовольствие, такое же простое и неотменяемое, как рюмка водки под хрустящий груздь. Хороший писатель, мне очень нравится.

Сергей Ануфриев, Павел Пепперштейн. Мифогенная любовь каст. – «Ad Marginem», Москва

«Радуйтесь, православные христиане, к вам идет Дед Мороз!» Так называлась знаменитая картина художника Константина Звездочетова, в начале Перестройки воспроизведенная во всех западных публикациях о русском неофициальном искусстве. Если к Деду Морозу и христианам добавить еще партбилет и войну с фашистами, получится «Мифогенная любовь каст». То есть сам-то роман не получится, но основные его ингредиенты будут налицо.

Роман не получится потому, что нельзя повторить чужой бред. А это действительно бред, настоящий, густой, временами смешной, но в основном утомительный. Соц-арт и русские сказки – единственные осмысленные его элементы. Много мата и фекалий, которым авторы радуются как дети. Это вот если из Сорокина изъять какие бы то ни было идеи, а все остальное оставить.

Понятно, что два милых, интеллигентных, образованных человека нажрались какой-то дряни и записали все, что им довелось увидеть. Тоже, кстати, дело. Всяко лучше, чем просто блевать по углам. В какой-то момент становится даже интересно, что за вещества они употребляли. Вообще в медицинском смысле книга чрезвычайно поучительная. Но возникает один вопрос. Как они умудрились ее издать? Для того чтобы прийти с этим трудом в издательство, на полном серьезе подписать договор, вычитать верстку, утвердить макет и т. д., и писатели, и издатели должны были пребывать в том же состоянии, в каком роман создавался. В состоянии глубокого психиатрического штопора.

Книга предназначена для широкого круга читателей, находящихся без сознания.

Мария Арбатова. По дороге к себе. Пьесы. – «Подкова», Москва

Один раз я видела Марию Арбатову по телевизору. 1де-то с месяц назад шла какая-то идиотская передача, посвященная отношениям в семье. Невыносимо духовная ведущая произнесла что-то в таком роде: «Знаете ли, Мария, статистика утверждает, что женщины гораздо чаще являются инициаторами развода, чем мужчины. Не кажется ли вам, что это доказывает, что женщины гораздо больше страдают в браке?» На что Арбатова совершенно невозмутимо ответила, что нет, ей так не кажется. Ей кажется, что женщины просто с гораздо большей легкостью собирают все необходимые для развода официальные бумажки и с большей легкостью стоят в очередях в инстанции. Дальше все продолжалось по той же схеме. Ведущая спрашивала что-нибудь необыкновенно печальное и многозначительное, а Арбатова отвечала со всем возможным здравомыслием. Этот абсурд продолжался где-то с полчаса, набирая обороты. К концу эфира было полное впечатление, что ведущая вот-вот спросит: «Не кажется ли вам, Мария, что Солнце все-таки гораздо меньше Земли и на самом деле вокруг нее вращается, а не наоборот?» А Арбатова ответит: «Нет, мне так не кажется».

Когда этот ужас кончился, я еще подумала: вот какая симпатичная и неглупая женщина эта Мария Арбатова. Я всегда очень радуюсь, если обнаруживаю лишнее доказательство того, что не все женщины дуры. И тут я прямо пела и свистела от удовольствия.

Потом я купила книгу пьес Марии Арбатовой «По дороге к себе». Ну что тут скажешь? Читать это невозможно.

Л. Арбатский. Ругайтесь правильно. Довольно толковый словарь русской брани. – «Яуза», «Эксмо-Пресс», Москва

Я даже и не знаю, что тут писать. Настолько остроумная, веселая и профессиональная книга, что тираж в 30 000 кажется мне мизерным. По-моему, стопроцентный бестселлер на все времена. В предисловии сказано: «Словарь предназначается для использования возчиками гужевого транспорта, литературными критиками, политическими обозревателями, такелажниками, линейным персоналом строительных предприятий, преподавателями средней и высшей школы, работниками сферы услуг и розничной торговли товарами массового спроса».

А вот извольте, статья о слове «пердун»: «…употребляется исключительно с эпитетом „старый". Сказать „молодой П." – значит расписаться в собственной стилистической безграмотности. К категории старых П. относятся преимущественно раздражительные пенсионеры, занимавшие в прошлом руководящие посты… По достижении полной нетрудоспособности они переходят на эпистолярный жанр, засыпая длинными письмами редакции газет, радио и телевидения… Письма содержат точные указания о том, как руководить страной, и о том, что можно вещать по радио, показывать по телевидению, а что – ни в коем случае! В общем, это безобидные маразматики, и ненавидят их только сотрудники отдела писем…» Единственное возражение, которое возникло у меня по ходу чтения словаря, то, что «дура», по мнению авторов, является просто женской формой слова «дурак». Не могу с этим согласиться, поскольку «дура», в отличие от «дурака», – это целая мировоззренческая система. Или, если хотите, метод восприятия и контакта с действительностью. Уж я-то знаю, о чем говорю.