Лихорадочно обходит дом еще раз. Открывает все ящики, все шкафы. Шкатулки для шитья и клубки пряжи исчезли. Ни записки, ни намека на то, что произошло. Ящик стола заперт. Берет кочергу и пробивает голубое пластмассовое покрытие. Отрывает его. Внутри ящик пустой и чистый. В нем нет ничего, кроме нескольких моих визитных карточек. Через кухню в гараж. На полу серые лужи воды, которая натекла под дверь. Коляски нет. Не гараж, а пустая бетонная коробка.
Обратно к кипящей на плите кастрюле. Чай и аспирин. Сорт чая — «Ауберн», но кроме чая в доме ничего нет. В такие дни, как этот, людей хоронят в сосновых ящиках. О Боже, куда же исчезли влажный, теплый ветер с Атлантики и растущие в изобилии тропические растения? Я погибну от холода. Надо что — то делать. Побриться. Неужели правда, что женщины фригидны оттого, что мужчины сбривают бороды? Мэрион, ты уехала вместе со своей волосатой грудью. О Боже праведный, мне конец. Нет лезвий для бритвы. Побреюсь краешком ванны. Мисс Фрост, мне придется преступно воспользоваться вашим полотенцем, но я в безвыходном положении. Я собираюсь облить ахминстерский ковер мистера Скалли азотной кислотой.
На каминной полке — одна из самых дорогих моих вещиц — фигурка священника с крестом на животе. А теперь я должен лежать неподвижно с заиндевевшими глазами. Абсолютный ноль. Мэрион оставила мне оба договора на аренду жилья. Кому-то пироги и пышки, кому-то синяки и шишки.
Себастьян заснул в кресле с откидной спинкой. Без пятнадцати шесть возвратилась мисс Фрост. Во сне я отдавал приказы спустить спасательные шлюпки, начать петь и тому подобное и собирался усесться в непотопляемый резиновый плот. Дело было в апреле 1912 года. И вода в море была ледяная. Зажегся свет. В дверях — мисс Фрост. Растерянно смотрит.
— О мистер Дэнджерфилд.
— Извините меня, мисс Фрост, я кажется заснул.
— О!
— Извините меня, Бога ради, мисс Фрост, я кажется заснул.
— О!
Дэнджерфилд запахивает одеяло, чтобы прикрыться.
— Прошу простить меня за беспорядок, мисс Фрост.
— Пожалуйста, мистер Дэнджерфилд.
— Мне неудобно вас об этом спрашивать, но не найдется ли у вас сигареты, мисс Фрост.
— Разумеется, мистер Дэнджерфилд, я буду рада вам ее предложить
— Я очень вам благодарен, в самом деле очень.
— Не знаю, как вам об этом сказать, но миссис Дэнджерфилд попросила меня передать вам, что она уезжает навсегда.
— Не могли бы вы мне сообщить, куда именно она уехала?
— Она была очень расстроена и уехала без особых объяснений, но я поняла, что она поплывет до Ливерпуля на пароходе, а затем пересядет на поезд до Эдинбурга.
— Весьма необдуманный поступок.
— Она была очень огорчена.
— Не думаю, что она получила мою телеграмму.
— Телеграмму она не получала.
— Тем более непонятно. Какое-то недоразумение.
— Я немного приберу здесь, мистер Дэнджерфилд.
— Не беспокойтесь, мисс Фрост. Я сам. Я все сделаю. Ящик заклинило.
— О, не беспокойтесь мистер Дэнджерфилд, у вас усталый вид. Я все уберу. За одну минуту. Я купила хлеба и колбасок. И думаю, что в кладовке найдутся помидоры. Поужинаете со мной, мистер Дэнджерфилд? Вы, должно быть, ужасно проголодались.
— Не могу, мисс Фрост, это было бы нечестно с моей стороны.
— Ну, пожалуйста, мистер Дэнджерфилд.
— Это очень мило с вашей стороны, мисс Фрост.
— Пустяки.
— Черт бы побрал эту суку!
— Что вы сказали, мистер Дэнджерфилд?
— Нет, нет, ничего, просто нога затекла. Я на минутку выйду, переоденусь к ужину.
— Разумеется, мистер Дэнджерфилд.
Завернутый в одеяло Дэнджерфилд, крадучись, покидает кухню. Наверняка я происхожу от ирокезов.
Он надел отсыревшие вельветовые брюки, которые валялись в одежном шкафу. С трудом застегнул молнию. Не хочу, чтобы из брюк торчали мои розовые гениталии, ибо мисс Фрост может подумать, что я на что-то намекаю. И я бы не хотел еще раз пережить кошмар из-за не застегнутых брюк. А с мисс Фрост я должен вести себя очень осторожно. Она милая. Добрая. А таких в наши дни немного. Ведь все гоняются только за деньгами. И где же чувство собственного достоинства? Где родовая знать и поместья? Экипажи и лакеи? Всюду только вульгарность. Нужно их проучить. И Мэрион вместе с ними. Убежала тайком. Давай, вперед! Выметайся, убирайся! Не дала мне возможности все объяснить. Когда-нибудь ты появишься, когда я займу должное положение в этом мире. И получу то, что мне причитается. Мне. А ты получишь свое. И мои егеря вышвырнут тебя раз и навсегда. Прочь! Прочь! Прочь!
Он вдруг понял, что кричит.
— Что-нибудь случилось, мистер Дэнджерфилд?
— Все в порядке. В полном порядке.
— Все уже готово, мистер Дэнджерфилд.
— Спасибо, мисс Фрост.
Заканчиваю закручивать концы медной проволоки, которые я надел себе на талию вместо пояса. И кусок занавески вместо шарфа. Просто отрезать от нее. Вот так. И сложить, чтобы спрятать бахрому по краям. Немного причесаться. Проверить зубы. Приоткрыть рот. Зубы запущенные. Но зато у меня точеные, выпуклые ноздри и прямой нос. Аристократ во всем. И глаза у меня большие и привлекательные. Все говорят, что у меня красивые глаза.
Себастьян входит в салон. Виновато смотрит на поломанный стол. Мисс Фрост вносит большое блюдо с сосисками и ломтиками ветчины. На столе скатерть. Кувшинчик с молоком и аккуратно нарезанный хлеб. Тарелки сверкают чистотой, нож с одной стороны, вилка с другой.
Мисс Фрост села, ее руки поправляют край юбки от скромности и затаенной чувственности. Дэнджерфилд выжидает. Квартирантка должна всегда начинать есть первой.
— Разумеется, это очень мило с вашей стороны, мисс Фрост, хотя я, наверное, не должен был вам позволять это делать.
— Это пустяки, мистер Дэнджерфилд. Мне нравится готовить.
— Но после трудного дня. Боюсь, что для вас это утомительно.
— О, нет.
Мисс Фрост улыбнулась, показав крупные, красивые зубы. Наподобие моих. Помадой она не пользуется. На ее рот приятно смотреть. Спокойно сидит напротив. А блюдо на столе.
Себастьян взял четыре колбаски, пять оставил. Хотел взять три, но, сам того не желая, взял четыре. И подал хлеб мисс Фрост. Нужно показать, что я не поглощен колбасками целиком и полностью. Мэрион уж, наверное, постаралась оболгать меня самым гнусным образом. Мисс Фрост сама поймет, что я прав. Если бы только в этом мире было больше таких людей, как мисс Фрост — добрых и рассудительных. И ей очень идет седина.
— Колбаски просто восхитительные. Не думаю, что мне приходилось пробовать такие.