Авиньонский квинтет. Quinx, или Рассказ Потрошителя - читать онлайн книгу. Автор: Лоуренс Даррелл cтр.№ 42

«С первого взгляда, которым мы обменялись на лионском причале перед тем, как плыть по Роне. И вот, увы!» — цитирую я самого себя.

Действительно, увы, потому что я был слишком юным и слишком трусливым. И если даже понял, насколько важен был тот самый первый взгляд для меня, то уж точно не думал, что он что-то значил для нее. Однако мое обожание, наверное, как-то на нее повлияло, потому что вся наша последующая жизнь, наш длинный путь друг к другу были предопределены тем взглядом! Старик Шекспир был прав — или это Марло? Ах, разве кто-нибудь влюблялся иначе, не с первого взгляда? Оглядываясь назад, я радуюсь тому, что был неопытен и трусоват и ничего не испортил какой-нибудь дуростью, потому что она тоже была совершенно неопытна физически, хотя, конечно же, психологически была совершенно взрослой и осознавала, насколько непросто наше положение. Невежество — большое несчастье. А тут еще война, нам пришлось расстаться. Молодые не властны над своей жизнью. Так что стоило подождать. Тайна — нечто большее, чем обыкновенная загадка, и преждевременный брак может превратиться в нечто вроде интеллектуальных детских яселек.

Из записной книжки Сатклиффа

Femme à deguster CAUCHEMAR

Mais pas à boire COUCHEMAR

Нотте à delester CACHEMERE

Mais pas à croire COCHEMUR [140]

БЛЭН: Там, на берегу тихих лагун, скача по розовато-лиловым в вечерний час пескам, осиянным святыми Мариями, я понял истинный смысл любви и любовного соития. «Мода меняется, и свобода женщины уже не оспаривается. Женщина соскочила с крючка. — Так говорила Сабина, когда неспешной рысью ехала между нами по краю шумевшего моря. — Новые влюбленные станут, наконец, философами, — задумчиво говорила она. — Они постигают самих себя в любовной близости и обоюдном оргазме. Никто даже и не заметит, что они умирают от одиночества».

CAT: Дон Жуан? Нет, Дон Жуан — новый герой. Вы будете бродить в раздумьях и выглядеть так, словно вашу простату хорошенько помассировали гномы. А когда умрете, то вас отнесут прямиком в уголок поэтов в Аббатстве. [141] И на дощечке напишут: «Обри не всегда был себе лучшим другом и порою достигал таких интеллектуальных высот, что враги его были просто счастливы. Наконец, измученный всезнанием, он, подгоняемый собственным бздением, отправился в Рай».

Попробуй напиши книгу, если персонажи постоянно норовят поменяться ролями, подменить друг друга! И еще по-своему истолковать основные события! Бороться с этим бессмысленно, вот и получается, что мы фальсифицируем истинную реальность, что-то прибавляем. Вселенная играет, вселенная всегда лишь импровизирует!

…Сатклифф спросил:

— Кому об этом известно? Вы должны сказать — на благо истины.

— Догадайтесь сами.

— Сабине?

— Да. Я кое-что узнала, гуляя по берегу или находясь в душной часовне, где стоит черная восковая фигура святой Сары, посылающей колдовские чары сквозь чад от зажженных свеч. Понимаете? Нет сутр, нет молитв, никаких литературных поделок, над которыми надо рвать на себе волосы. Желание к желанию, нужда к нужде, как слюна, попадающая на раскаленное железо. Вы раскаливаете черную куклу, и она отвечает на любые вопросы, которые не касаются прошлого и будущего! Со мной история особая: я немного мошенница и чужая. Почему? Потому что я была с ними из любопытства — а это совсем не то. Надо родиться одним из них. Так что пришлось мне оставаться как бы снаружи — неравнодушной наблюдательницей. История идет себе и идет вперед, но цыгане — неосознанно — подчиняются не ей, а звездному ритму, они ни в чем не принимают участия, они, так сказать, просто наблюдают. Они отказались «классифицировать» импульс вселенной, в отличие от евреев, навязавших бытию выгодные им законы, чтобы получать доход. Сейчас, когда происходит постепенный упадок детерминистского христианства, начинаешь думать, может быть, Ницше был прав, утверждая, что историческая роль еврейства заключается в том, чтобы отпереть ворота крепости, изнутри — древняя интеллектуальная пятая колонна радикализма всегда наготове и со своим мессианским фанатизмом потрясает основы традиции и стабильности. Так было с готами, и теперь то же самое они проделывают с нами. Разделяй и ной! [142] Тогда как в понятиях чисто философских нет и намека на избранничество или обособленность. Для нас, цыган, и Гитлер и Сталин — дети Ветхого Завета, которые проводили в жизнь кровавую программу, во славу Молоха. Слава богу, ничего нельзя сделать, чтобы ускорить ее неизбежный конец и превращение в нечто новое, в еще какую-нибудь чудовищную затею! Люди начинают думать по шаблону, копируя друг друга. Мы имеем полное право винить христианство за смятение в наших мыслях. А что же цыгане? Цыгане не сделали даже попытки нажиться на трагедии своего заточения в концентрационные лагеря, в отличие от евреев. Они предпочли молчание — ни единого стихотворения, ни единой песни, ни единой протестующей фразы в их фольклоре! Просто поразительно! Все как прежде — плетение корзин, воровство, предсказания. Игра судьбы!

— Ах, вот об этом-то я и хочу поговорить! — воскликнула Констанс. — Мне это кажется ложью. В последний раз, когда мы приезжали сюда, у всех нас были впереди разные судьбы, предсказанные разными колдуньями. Но скажи, Сабина, ведь должно же быть нечто общее?

Дочерна загорелая женщина покачала головой и улыбнулась.

— У нас столько же судеб, сколько в арбузе косточек. Так сказать, in potentia. [143] И никто не знает, какая из них прорастет — сбудется. Но как только что-то происходит, человек делает вид, будто все было очевидно с самого начала. Порою и предсказательница оказывается права, то есть правильно выбирает из возможных вариантов! У человека много судеб, в том числе и эта: вы могли умереть при родах. Обри догадывался об этом, хотя он не предсказатель — достаточно прочитать черновик его романа. Другой вариант: ребенок может умереть одновременно с матерью — это увидела наша таборная Мать. Это может произойти из-за какого-то несчастья, скажем, землетрясения. У всех вас, то есть у всех нас столько же судеб, сколько песчинок на берегу.

А в вашем ближайшем будущем, Обри, я увидела кое-что очень любопытное. Она вдруг обрела в вас любовь, хотя боялась, что ее больше не будет, так как потеряла всякую надежду на то, что вы очнетесь, выйдете из своей затянувшейся комы. Ей вдруг стало ясно, что если она предъявит на вас права, рискнет всем, то вы оживете, возродитесь. Ее вдруг настигло некое озарение, она осознала предназначение оргазма — со всей женской безжалостностью; она предугадала ваше метафизическое страдание, и отзывалась на него, чтобы подчиниться и постичь — именно это она старается сделать. Вы оба понимаете любовь как созидающую йогу — речь идет о ребенке, да-да, в вашем сознании ребенок, вот что говорят мне карты. Вам, конечно, известна старая провансальская поговорка: сделать ребенка может каждый, но главное сделать осмысленным его взгляд (fait parfaire le regard). Она свидетельствует о том, что народ прозорлив. Ребенок, зачатый благодаря обоюдному оргазму, будет умным и добрым. Констанс хочет спасти вас!