Семейная реликвия. Тайник Великого князя - читать онлайн книгу. Автор: Александр Сапсай, Елена Зевелева cтр.№ 25

Разговор спортсменов в маленьком кабачке на стадионе «Пахтакор» продолжался еще довольно долго. Спорили, смеялись, комментировали последние достижения свои и своих соперников, обсуждали выдающиеся достижения в других видах спорта, да и многие события последнего времени в стране и мире. Разошлись только к вечеру, предварительно зайдя по дороге домой в кафе «Ветерок» на крыше ЦУМа в самом центре города и смолотив там не по одному куску жирного торта «Сказка» с несколькими чашками кофе каждый. Молотометатели всегда любили вкусно и сытно поесть и придавали этому немалое значение. Дальше спортсмены сборной страны побрели гурьбой в гостиницу «Ташкент», где они разместились, а ребята, кто трамваем, кто автобусом, разъехались по домам, веселые и довольные интересной и приятной во всех смыслах встречей.

Через несколько дней сборная страны улетела в Москву. А весь Ташкент потрясла трагическая весть: в своем особняке в Рабочем городке неизвестным преступником, забравшимся в дом через распахнутое настежь окно, был зверски зарезан посреди ночи ножом в сердце всесильный директор мясокомбината Таджибай Пулатов – Герой Соцтруда, богатейший человек республики. Убийцы ничего не взяли и даже не тронули в его доме. Все как было, так и осталось на своих местах. Обнаружила бездыханное тело Таджибая Пулатовича в пять утра в его кабинете в кресле за письменным столом его жена Гульнора-апа, когда занесла ему в это время, как всегда, стакан кислого молока. Ни отпечатков пальцев, ни каких-либо следов борьбы следователи, занимавшиеся расследованием этого дерзкого преступления, не нашли. Рана на теле Пулатова, по версии следствия, свидетельствовала о том, что сильный смертельный удар был нанесен профессионально, причем необычно широким лезвием узбекского ножа с глубокой лункой для крови. Оперативники еще утверждали, что это дело рук человека невысокого роста, обладающего недюжинной физической силой. Судя по всему, Пулатов знал или узнал этого человека и в момент нанесения удара не успел даже вскрикнуть. Однако по расширенным от ужаса зрачкам покойного и сохранившей выражение ужаса маске его лица, как посчитали некоторые криминалисты, он очень испугался своего убийцы. Смерть Пулатова, как сообщили судмедэксперты, наступила мгновенно, так что мучиться ему не пришлось ни секунды. Орудие убийства на месте преступления, вопреки всем правилам, обнаружено не было.

Согласно утверждениям одного из старых работников республиканского сыска, приглашенного для консультаций в расследовании этого громкого дела, рана была нанесена ножом, которые за последние несколько десятилетий вряд ли производились в республике. Скорей всего, по словам бывалого, опытного оперативника, орудие убийства было чуть ли не исторического происхождения. Такие ножи, тем более с таким широким лезвием, глубокой лункой для крови и заточенные не хуже опасной бритвы, сообщил он следствию, изготавливали по спецзаказам выдающиеся ремесленники-художники, скорей всего в эмирской Бухаре и ханской Хиве. Как правило, они украшались золотом и драгоценными камнями и считались царскими подарками. Да и сталь, использовавшаяся для таких ножей, была или дамасская, или шустовская. Но на версию старого сыскаря внимания никто не обратил, подумав, что в силу возраста он просто давно впал в маразм.

Наряду с этой потрясшей горожан вестью по Ташкенту поползли различные связанные со зверским убийством слухи и домыслы, распространяемые в основном в среде интеллигенции родственниками и близкими самого Пулатова. Одни «с полным знанием дела» рассказывали своим знакомым, что главной причиной убийства послужили большие деньги, якобы вырученные с помощью бандитов от продажи мяса, «уведенного» с мясокомбината и реализованного на рынках города. Потом заговорили о том, что будто бы Пулатов не вернул взятые на это дело из воровского «общака» средства. Утверждали даже, что один из шефов «крейсера Ворюг», как в народе назвали возведенное из стекла и бетона в районе Старого города здание всемогущей компании «Узбекберляшу», где располагался главный офис Пулатова, не отдал крупные «бабки», причитающиеся за многие совместные делишки и дела, его «крыше», состоявшей из высокопоставленных работников местных органов и воровских авторитетов.

Согласно другой версии, активно распространявшейся народной молвой, трагедия в доме Пулатовых произошла вследствие кровной мести некоего старого приятеля Таджибая по его бурной молодости, сестру которого Пулатов якобы изнасиловал и бросил, отказавшись жениться, а семью полностью разорил. Самого же товарища юности, подавшего громкий голос протеста, как утверждали злые языки, убиенный директор мясокомбината с помощью связей отца и своих собственных сумел на многие годы упрятать за решетку где-то в центре России. Выйдя через многие годы на свободу по амнистии, тот решил рассчитаться за себя и свою семью сполна.

Третьи же, как будто бы вхожие в дом Героя Соцтруда, предполагали и говорили своим знакомым о том, что причина жестокой трагедии кроется в предках самого Таджибая Пулатовича Пулатова, влиятельных то ли баях, то ли киргизских манапах, входивших в свое время во влиятельные басмаческие круги Туркестана. Ради серьезных денег, положения и званий, которые они получили в награду от власти Советов, они якобы переметнулись в лагерь красных и сдали им вместе с тайниками оружия и деньгами местонахождение зарубежных басмаческих лагерей и чуть ли не тайники с запрятанным золотом эмира Бухары, сумевшего уйти за кордон от конницы Фрунзе. Эти люди как раз и утверждали: все, что во многом способствовало головокружительной карьере папаши Пулатова и самого Таджибая, и стало причиной внезапной насильственной кончины их могущественного и влиятельного главы рода.

Спустя неделю Глодов совершенно случайно узнал и другую, потрясшую его не менее, а, может, и гораздо более, чем смерть Пулатова, криминальную новость, заставившую его просто сжаться в комок. После этой вести Слава даже перестал шляться по общежитиям, встречаться с девчонками и участвовать в коллективных вечеринках и прогулках в город. Он даже вообще стал стараться не выходить из дома, все больше посвящал себя занятиям, подготовке к экзаменам, ну и, конечно, тренировкам на стадионе «Пахтакор». Эту ошеломившую его до глубины души весть, которую никто в городе, кроме совсем уж узких кругов, не обсуждал и даже не узнал, сообщил ему бывший школьный товарищ, студент пятого курса журфака ТашГУ Толик Скоробогатов, довольно часто печатавшийся в газетах «Вечерний Ташкент» и «Правда Востока». Трагическое известие Скоробогатов, неплохо знакомый с некоторыми криминальными авторитетами города, поведал Вячеславу, когда они встретились неожиданно прямо возле ворот театрального института и решили съесть мороженое, посидев на скамеечке во дворе вуза.

В ужас повергло Славу сообщение о том, что в квартире своих родителей ударом узбекского ножа в самое сердце несколько дней назад был убит известный в городе бандитский авторитет Шурка Смагин. Убийство, по словам Толика, было совершено днем, когда родителей Шурки не было дома, и в квартире он оставался один. Особых подробностей он не знал. Знал только со слов своих знакомых, что смерть Смагина наступила мгновенно от сильного, скорее всего, профессионального удара и, судя по заключениям медэкспертов, он даже не успел вскрикнуть. Предполагалось также, что своего палача Шурка знал довольно близко или, скорей всего, узнал его, а может, и сам привел в дом. Но в квартире его родителей ничего не тронули. Еще ему сказали знающие люди, что хотя родителям Смагина соседи и друзья все эти дни выражают «искренние» соболезнования, но, в общем-то, с его, хоть и трагическим, уходом многие люди в городе облегченно вздохнули. Что же касается следствия по его делу, то оно, по мнению этих людей, будет вестись чисто формально и результатов никаких не даст. Своими бесчисленными выходками, бесконечными участиями в погромах и разбоях в городе Смагин до того надоел местным органам МВД, что хоть и такой страшный, но для них это был выход из запутанной криминальной ситуации, связанной с его пребыванием на воле.