Блуда и МУДО - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Иванов cтр.№ 56

Из машины высунулась длинная женская нога, потом вторая, а потом вся целиком вылезла Стелла и замерла, облокотившись на крышу – как в рекламе. Стелла была в тёмных очках. Она снисходительно улыбалась.

– А я знала, что мы ещё встретимся, – сказала Стелла.

В её словах звучало какое-то драматическое торжество рока, будто город Ковязин насквозь продували ураганы истории и свести здесь вместе Стеллу и Моржова могла только античная предопределённость.

– Здорово, – хмуро сказал Моржов, потихоньку отходя от гнева. – Ты меня чуть не переехала.

Стелла сменила оттенок улыбки на загадочный.

– А я к тебе и катил, между прочим, – добавил Моржов. – Причём по делу.

Стеллу, видимо, не удовлетворил подчёркнуто бытовой контекст, и она сняла очки, словно они мешали сеансу внушения.

– Наслышана о твоих художественных успехах, – нейтрально и испытующе произнесла Стелла.

– Я всегда говорил, что в Ковязине ты одна такая. Улыбка Стеллы перешла в удовлетворённо-покровительственную.

– Важное дело? – спросила Стелла.

– Кому важное, а кому и нет.

– Не хочу в школе разговаривать, – заявила Стелла. – Пусть лучше ты будешь моим гостем. Езжай за мной.

Не дожидаясь ответа Моржова, Стелла забралась в машину и закрыла дверцу. Машина тронулась вперёд и с шорохом изящно развернулась на пустой улице. Этот шорох звучал так, будто рвалось полотнище судьбы. Стелла мигнула Моржову фарами. Моржов хмыкнул, пожал плечами и вновь оседлал велосипед. Стелла неторопливо поехала обратно, а Моржов покатил следом.

Стелла вдруг дала газу, втопив по улицам Ковязина, и Моржову тоже пришлось поднажать. Он мчался за машиной Стеллы, как привязной аэростат за бронепоездом. Улицы города вмиг слились в киноленту, рассыпались пазлами на хаос фрагментов, превратились в набор конструктора – окошки, фронтоны, балконы, столбы… Чем-то всё это напомнило Моржову листопад той осени, когда бушевала его любовь со Стеллой.

После выпускного Моржов собирался ехать поступать в областной центр на худграф. Стелла этого не одобрила. Моржов умеет рисовать? Умеет. Значит, незачем прогибаться перед преподавателями, а надо просто ждать, пока слава и деньги сами приедут к Моржову прямо в город Ковязин на тройке с бубенцами. Моржову, конечно, больше хотелось трахаться, чем сдавать экзамены, потому он и остался в Ковязине. Остался – и всё лето трахался со Стеллой по разным укромным окрестностям. Армия Моржову не грозила по причине его слепошарости.

Осенью родители поступили Стеллу в педтехникум, а окрестные укромности сделались непригодны для любви. Опять же, и пища не проникала Моржову в рот сама и бесплатно. Моржов устроился работать сторожем в детский садик. Чтобы Стелла не презирала его за то, что он прогнулся перед обстоятельствами, он объяснял свою работу тем, что теперь можно было трахаться в садике. А на самом деле уже тогда начала проявляться тема источника существования.

Впрочем, всё оставалось безмятежным. Моржов и Стелла днями напролёт гуляли по осенним улицам и вполголоса смеялись, изобретательно издеваясь над прохожими и домами. Это объединяло их ощущением собственной исключительности в туповатом быте города Ковязин. Сейчас Моржов почему-то вспоминал о тех издёвках с чувством неловкости. Под осенними дождями и люди, и город имели право выглядеть облезлыми, но по причине этой правоты вспоминались, в общем, даже красивыми.

Стелла рассказывала Моржову, как она учится в педтехникуме. Она демонстративно пренебрегала всяческой дисциплиной и вместе с Моржовым с удовольствием наблюдала, как несчастные преподы разрываются между желанием покарать прогульщицу и не обидеть хороших людей Рашевских. Самыми смешными были фантазии на тему, как Стелла, окончив техникум, работает учителкой в школе для дебилов. А ночами в пустом садике голая Стелла лежала под Моржовым, и Моржов уже воспринимал это как должное.

Моржов вспоминал голую Стеллу и крутил педали, словно сублимируя этими движениями чем-то похожие движения любви. На пустых участках дороги Стелла сбрасывала скорость, позволяя Моржову нагнать себя, а при виде возможных конкурентов принималась нагличать – подрезать, сигналить, взвизгивать тормозами. Моржова это начинало раздражать, потому что пешеходы оглядывались-то на выкрутасы Стеллы, но пялились на него. Своим лихачеством Стелла словно бы на что-то намекала Моржову, а Моржов в досаде сделался невменяем к её невербальным посылам.

Он и без досады не всегда воспринимал невербальные посылы. В общем-то, потому он в те месяцы и не учуял в поведении Стеллы подвоха. А подвох коренился в разительном несоответствии поведения Стеллы с поведением актрис в порнухе, которую по вечерам крутили в кинотеатре. Только спустя много времени, девок и денег Моржов сделал для себя вывод, что лишь в постели девчонка – подлинник, а в любых прочих ситуациях – такая, каковой желает выглядеть. Хотя потом подружки неоднократно уверяли Моржова, что могут изобразить в постели всё, что угодно, – от дикой страсти до дефлорации, – Моржов подружкам не верил. Такие слова он считал обычной ревностью провалившихся абитуриентов к тем, кто всё же прошёл по конкурсу в ГИТИС. В соприкосновении с подлинником для Моржова и таилась неотразимая прелесть секса, когда девчонка остаётся не просто без одежды, но и без понтов.

А Стелла без понтов была тихая и смирная, словно узбекский коврик. Не расслабленно-покорная, что как-то само по себе будоражит воображение возможностями, а именно тихая и смирная, будто бы она пережидала атаку Моржова, как его посещение туалета. Короче говоря, Стелле было по фиг. Она лежала неподвижно и терпеливо принимала то, что ей пришли и дали. Даже кончала она как-то по-маленькому, будто мышка пописала. Куда пропадала язвительная красавица и такая надменная, такая решительная умница?…

Этот штиль Моржов мог бы, конечно, объяснить своей неспособностью раскочегарить Стеллу до урагана. Но ему не в чем было упрекнуть себя даже в сравнении с жеребцами из порнухи. И Моржов свалил всё на Стеллу, на особенности её органолептики. Зря. Просто тогда, когда Моржов неистовствовал, Стелла думала. И Моржов сделал из этой ситуации только один – возможно, неправильный – вывод: не надо обращать внимания на отдачу.

Моржов и сейчас решил больше не гнаться за Стеллой. Перекатив через мост, он сбросил скорость. Стелла дунула вперёд и исчезла в туче пыли. Моржов в одиночестве поехал мимо Заречного кладбища и Успенской церкви, построенной выходцами с Вологодчины. Столь же исторически бесчисленными были и ссыльные поляки, из чьих потомков и происходили родители Стеллы. Они были люди интеллигентные и до сих пор преподавали в педтехникуме. Вблизи Успенская церковь казалась громоздкой и выпирала из деревьев обшарпанным углом, словно старый чемодан из платяного шкафа. За кладбищем встала краснокирпичная стена элитного посёлка горы Пикет.

Стелла ждала Моржова за воротами ограды. Опустив стекло, она о чём-то разговаривала с охранником. Свирепой рожей и камуфляжем охранник больше напоминал диверсанта, которому надо не сберечь посёлок, а взорвать его. При виде запылённого Моржова на велике охранник сразу развернулся и ушёл в свою будку. Было похоже, что, демонстрируя почтение к Стелле, он из деликатности не желал присутствовать при каком-то её интимном и не очень приличном отправлении.