Блуда и МУДО - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Иванов cтр.№ 104

– Ладно, понятно. – Моржов решил не устраивать разборок, – Всё! – Он встряхнул Гонцова и Чечкина. – Теперь надевайте рюкзаки, и марш!

Он опустил колено, прижимавшее Ничкова.

– Я Пектусина всё равно со скалы скину!… – пообещал Ничков.

Взъерошенные, ругающиеся упыри разобрали свои рюкзачишки, стоявшие у крыльца. Не спрашивая разрешения, они пошагали к выходу из лагеря. Они не оглядывались ни на Моржова со Щёкиным, ни на Серёжу с Наташей, словно бы, оскорблённые, решили уйти отсюда навсегда. Отпущенный Щёкиным Гершензон подбежал к своему рюкзаку и, торопливо вдеваясь плечами в лямки, с угрозой сказал Моржову:

– Мы Пектусина всё равно убьём! Можете следить за ним сколько хотите – у восьми нянек дитё слепое!

Поправив рюкзак, Гершензон кинулся догонять упырей.

Серёжа, Наташа, Моржов, Щёкин и Милена с Костёрычем вышли в путь немного попозже.

Поход придумал Щёкин, а цель его указал Костёрыч. Целью была Колымагинская скала – единственная скала в холмистых окрестностях Ковязина. От Троельги до неё надо было топать двенадцать километров, поэтому Щёкин решил выйти в путь днём, вечером с упырями полазать по круче, заночевать у костра, а вернуться утром.

Моржову идея понравилась. Всё равно Розка намеревалась на ночь уехать домой к дочке. Главной своей соперницей Розка считала Сонечку, а потому соблазнила её поехать вместе с собой. В Милене же Розка опасности не видела, хотя и попрекала Моржова вниманием к Милене. Розка считала, что такая меркантильная девка, как Чунжина, не станет рисковать богатым Манжетовым ради секса с бедняком Моржовым, а потому, сколько бы Моржов ни прыгал, всё бесполезно. Моржов считал иначе, но своё мнение, разумеется, оставил при себе. Перед отъездом на всякий случай Розка ухватила Моржова за нос и несколько раз сильно дёрнула.

– Дадно-дадно, – сказал Моржов, одной рукой подхватывая очки, а другой рукой отцепляя пальцы Розки. – Я всё понял и перепугался. Уматывай давай скорее, а то в лес тебя потащу.

Розка умотала. Моржов тотчас начал соблазнять Милену пойти в поход. Он сулил прекрасные пейзажи, свежий воздух (будто бы его в Троельге не хватало) и вообще всё. Милена колебалась.

Моржов, конечно, расценил ситуацию в свою пользу. Все сигналы он послал, отношение объяснил, а намерения его и так понятны. Милена же не девочка – сообразит. Сам факт того, что Манжетов позвал Моржова на собеседование, а не растёр подошвой по асфальту, свидетельствовал о том, что Моржов с Манжетовым равновелики друг другу. Выходит, Милена выберет того, в чьих глазах её персона окажется значительнее.

По мнению Моржова, собеседование вскрыло Манжетова, как консервную банку. И Милена должна была увидеть, что для Манжетова она – приятная женщина и лёгкий доступ к ресурсу Антикриза. А вот для Моржова она вроде как стала вызовом манжетовской системе и надеждой на справедливость. Это и более благородно, и более значимо. Потому Моржов не сомневался, что Милена пойдёт с ним в поход.

– Хочешь, понесу твои вещи в своём рюкзаке? – спросил он.

Тем самым, вопрос «идти или не идти» мягко замещался вопросом «идти, но нести груз самой или отдать его Моржову?». Отдать – следовательно, признать некую близость, уже выходящую за пределы дружбы. Моржов ещё по Стелле понял, что женщин ловят на комфорт. Женщины очень земные, поэтому им и нравится, когда их превозносят до небес. Но всяким там небесам с их сквозняками женщина всегда предпочтёт уют, а вероятному – безусловное. Вероятный риск выхода за пределы дружбы вполне компенсировался безусловным комфортом ходьбы налегке.

– Ну, хорошо… – согласилась Милена. – Я сложу вещи в пакет.

Вскоре она принесла Моржову два туго набитых пакета, и Моржов засунул их в свой рюкзак сверху. Всё равно Милене в пути десять раз потребуются куртка, брюки, другая обувь, мазь от комаров, крем от загара, освежающие салфетки, подстилка под попу сидеть на траве, кружка пить воду, зеркальце, помада, массажная щётка, заколки для волос и ещё многое другое, без чего Милена погибнет раньше, чем упыри убьют Пектусина.

Тропинка повела мимо подвесного мостика по краю луга, а потом, когда Колымагины Горы придвинулись к реке, и совсем по крутому бережку. Послеполуденная жара лежала плотно, как намазанная. Узкая Талка текла словно масло и даже не булькала. Сосновая гора вздувалась мягкой и сытой утробой.

Упыри шли авангардом. Щёкин быстро догнал их, и тотчас там начался какой-то ожесточённый и крикливый спор. Дальше, выдержав неприязненную паузу, шагали Серёжа и Наташа. Битва так подняла мужскую самооценку Серёжи, что он забрал у Наташи её рюкзак и нёс его на груди. Костёрыч шёл вслед за Серёжей и каждые три минуты предлагал ему нести Наташин рюкзак вдвоём. За Костёрычем двигалась Милена, которая в трудных местах – в высокой траве или на переправе через ручейки – почему-то бралась обеими руками за свою панаму. Моржов замыкал шествие: курил и любовался задом Милены, обтянутым тонкими шортами.

Чем горячее становилось на солнцепёке, тем ярче раскалялось воображение Моржова. Речка обтекала отмель с двух сторон – словно раздвигала ноги. Напряжённо деревенели вертикали сосен. Дальние горы вздымались, как локти закинутых за голову рук горизонта. Небо слепило так, что в глазах плыли тёмные пятна.

На участке, где можно было идти рядом, Моржов поравнялся с Миленой. Милена покосилась на него и негромко призналась:

– Знаете, Боря, идите лучше впереди… У меня ощущение, что вы поджариваете меня взглядом… – И она взялась за поля панамы.

Услышав голоса, Костёрыч торопливо замедлился.

– Что, устали? – обеспокоенно спросил он, близоруко оглядываясь. – Давайте, Милена Дмитриевна, я ваш рюкзак понесу… Я же мужчина.

Сослепу он и не заметил, что Милена без рюкзака.

– Благодарю, – усмехнулась Милена.

В её усмешке было столько пиксельного сомнения в тождестве понятий «Костёрыч» и «мужчина», что Моржов почувствовал, будто ему отвесили пинок. «Закон гор», – подумал Моржов. Он молча шагнул вперёд, обгоняя Милену. Смотреть на её задницу больше не хотелось.

Вскоре Щёкин объявил привал – как раз подвернулась хорошая и чистая полянка под склоном. Жаль только, что не было выхода к реке: поляна заканчивалась невысоким – с полметра – обрывом. Щёкин уселся в траву в самом живописном месте, а упыри расположились вокруг Щёкина. Щёкин для всех достал из своего рюкзака пакет помятых бутербродов с сыром и колбасой. Эти бутерброды утром перед отъездом настрогали Розка и Сонечка.

– Иди, иди отсюда! – ревниво закричали упыри подошедшему Серёже. – Жри с Дерьмовочкой там, а с Дрисанычем наше место!

Серёжа молча взял бутерброды для себя и для Наташи и ушёл под вербу, где Наташа уже расстелила газету и выставила термос.

– И чай твой мы пить не будем! – крикнул Гершензон.

– А вам никто и не предлагал, – буркнул Серёжа.

Моржов пристроился чуть поодаль от Щёкина, рядом с Миленой. Сидя на попе, Милена вытянула длинные гладкие ноги и, гимнастически нагибаясь, массировала икры. Чувствуя моржовский взгляд, она как-то загадочно, безадресно улыбалась. Костёрыч бегал по всей поляне и что-то раздавал – то печенины, то йогурты, то варёные яйца.