Войны мафии - читать онлайн книгу. Автор: Лесли Уоллер cтр.№ 88

Он вылез из машины. Слишком много – еще хуже, чем слишком мало, подумал Мэйс, нашаривая мелочь в карманах жакета. Он помахал пастуху бумажкой в тысячу лир. Старик двинулся ему навстречу, издавая мычание и горловые переливы – видимо, это было многословное приветствие на местном диалекте.

Мэйс набрал пригорошню маков, изобразил, будто срезает головки и жует их, а потом вопросительно посмотрел на пастуха.

– Buono? – спросил он.

Морщинистые щеки пастуха покрывала четырехдневная щетина, скорее борода. Он взял один из маков и сжевал головку. Потом поднял десять пальцев и произнес еще несколько непонятных слов. Мэйс наблюдал.

Пастух улыбнулся и погладил себя по животу. Он готов был и дальше продолжать пантомиму, но стадо, лишенное понуканий и тычков, побрело прямо на шоссе. Пастух приподнял свою дырявую соломенную шляпу.

Мэйс достал еще одну тысячелировую бумажку и вместе с первой протянул старику. Они расстались, страшно довольные. Примерно за фунт, подсчитал Мэйс, он получил возможность сделать жизнь в Калабрии если не приятной, то по крайней мере переносимой.

Присев на капот «фиата», он начал жевать маковые головки. Старик показал, примерно десяток? Ужасный вкус. Проклятый Шан.

* * *

Дж. Лаверн Саггс выехал в госпиталь, как только получил сообщение. Он прихватил с собой выписки из досье Носа – Ноа Кохена – адреса родственников и все такое. Он уже позвонил в морг, и теперь его единственным желанием было с минимальными хлопотами запустить все погребальные процедуры.

Он ждал, шло время.

В аэропорту Кеннеди прозвучало последнее приглашение на посадку на рейс «Эйр Франс». Респектабельный господин устроился поудобней в своем кресле салона первого класса.

В Рузвельтовском госпитале динамик на стене в приемном покое безостановочно шепелявил: «Доктор Азиз, доктор Малсиндржи, доктор Фармаджаниан...» Саггса почему-то переадресовали в отделение интенсивной терапии, и там ему пришлось еще раз повторить все объяснения. Он уже весь кипел и едва сдерживался. Медсестра вела себя очень странно. Она попросила его подождать еще немного. Из динамика доносилось: «Доктор Сассариан, доктор Мун Синг, доктор Бок...»

Рейс «Эйр Франс» отправлялся из аэропорта Кеннеди. Пилот выключил табло «Не курить». Респектабельный господин закурил и сделал глубокую затяжку с огромным удовольствием и облегчением.

Саггс зевал от скуки и раздражения. Кохен втянул его в неприятности даже теперь, когда умер. Не перестает создавать проблемы. Странно, последнее медицинское обследование не выявило у него никаких болезней. Пожалуй, ему не следовало принимать служебные дела так близко к сердцу. Саггс снисходительно усмехнулся. Близко к сердцу.

«Доктор Ватанабе, доктор Аве Хуун, доктор Бросикевик...»

Бедный старина Кохен с его подозрениями насчет «Ричланд-Риччи». Не то чтобы их досье в ФБР совсем не росло. К примеру, недавнее вооруженное вторжение в подземный гараж. И какая-то резня на Сицилии – там тоже замешаны Риччи. Может, Кохен и раскопал что-нибудь. Некоторые как раз считали, что именно это доказывала его скоропостижная смерть. Но сейчас уже поздно. Саггс услышал шаги в конце коридора и обернулся. К нему приближалась медсестра и два врача – белый и негр.

– Мистер Саггс, – сказала медсестра, – это доктор Рэгли и доктор Шапиро.

Саггс собрался было подать руку, но потом раздумал. Какого черта он должен изображать дружелюбие?

– Думаю, для начала мне следует опознать тело. Потом я попрошу вас выдать мне все необходимые справки, как обычно.

– Нет, все не так, – сказал доктор Рэгли.

– Прошу прощения?..

Негр пристально смотрел на Саггса.

– Прежде всего, позвольте мне напомнить, что газетчики и ребята с телевидения вечно забегают вперед. Правда, такого случая у нас еще не было...

– Простите?..

Улыбка доктора Шапиро заставила Саггса нахмуриться. Как и Кохен, он был совершенно не похож на еврея.

– В машине образовался воздушный карман, – сказал Шапиро. – Поэтому кислородное голодание началось не сразу.

– Мы столкнулись с чисто сердечным приступом, без удушья, – добавил Рэгли. – Не исключено, что причиной послужила небольшая доза афлатоксина. Ваши люди – детективы, они разберутся. – Он сделал подчеркнуто безразличное лицо. – Доктор Шапиро – наш еврейский сердечник. – Негр явно ожидал улыбки, но не получил ее. – Он заставил сердце застучать снова. Как это у него вышло – не пойму...

– О чем, черт побери, вы говорите? – не выдержал Саггс.

– Мы говорим, улыбнитесь чуть-чуть, – сказал Рэгли. – Ваш Кохен жив.

Вернувшись в Манхэттен после пятнадцатилетнего отсутствия, Гарнет обнаружила большие изменения в том, как люди ведут дела. Раньше сделки заключались во время ленча с тремя мартини. Обед предназначался для решения проблемы с налогами. Деловой завтрак...

Гарнет задумалась, глядя на стол, украшенный цветами, с четырьмя хрустальными бокалами около каждого прибора. Основательный деловой завтрак отнимал все утро. Ленч орошался уже только минеральной водой, а к обеду действующие лица были слишком измучены, чтобы есть, и слишком запуганы СПИДом, чтобы заняться сексом.

Сегодня Фонд Германа в обеденном зале отеля «Плаза» вручал ежегодные награды за охрану природы. Гарнет, немного сутулясь на высоком стуле, гадала, отчего пустует соседнее с ней место – место Чарли. Он редко посещал подобные сборища, но сегодня ей должны были вручить премию Фонда, а это обязывало ее к произнесению речи.

Фонд Германа был спонсором популярной телевизионной программы. Последнее время в конце программы за эмблемой спонсора следовала маленькая строчка – имя последнего лауреата премий Фонда Германа. Если учесть, что аудиторию этой программы составляли все американцы, чей коэффициент интеллекта превышал температуру тела, это был отличный рекламный ход для завоевания зрительских симпатий.

Ленч подошел к середине, и два хрустальных бокала из четырех уже пошли в ход – для белого вина и для минеральной воды, – только тогда Чарли скользнул на свое место. Официант как раз перед этим убрал закуски и расставил тарелки с мясными медальонами размером с крышку от консервной банки.

– У тебя есть соображения, что говорить, если тебя попросят выступить? – спросила Гарнет.

– Зачем тогда «Ричланд» штатный филантроп, если мне вставать и говорить?

– У тебя игривое настроение, – отметила Гарнет. – Что тебя задержало?

– Просто «А!»?

– Ах-ха, – уточнил он и, подцепив вилкой свой медальон, утопаюший в густой подливке, попытался разрезать его.

– Это что? Оленина?

Она прожевала кусочек.

– Гуттаперча?