Банкир - читать онлайн книгу. Автор: Лесли Уоллер cтр.№ 120

– Мой gar nicht [33] .– Он поднял глаза, так как официант принес третью порцию виски. Гаусс ощетинился.– Вы принесли балантин? – резко спросил он.– Я не могу пить никакого другого виски.

– Это балантин, сэр.

– Ваше счастье.– Гаусс уставился тяжелым взглядом на официанта, поднял свой стакан и сделал глоток.– Sehr gut [34] ,– рявкнул он. Официант удалился. Немец продолжал потягивать виски. Его напряженная поза сменилась расслабленной.– Карл Фридрих Гаусс. Не родственник, вообще никто. Боже мой, как я пытался найти семейные связи с ним. Gar nicht. Можете ли вы представить, что значит для физика быть обремененным подобным именем? То же самое, как для поэта родиться с именем Гёте.– Он нахмурился, и его тонкий нос задрожал.

– Похоже, вам трудно пришлось,– сказал Палмер, взглянув на часы над стойкой. Через двадцать минут он должен отделаться от этого изнывающего от жалости к себе старика.

– Ничто не легко в жизни,– пробормотал Гаусс. Глубокий вздох вырвался из его груди.– С самого начала я неправильно рассчитал время. И удачи не было. И теперь снова я допустил просчёт. Очень большой. Даже больше, чем всегда.

– Понимаю,– сказал Палмер,– вы чувствуете, что на грани открытия, а денег нет.

– Почему? – воскликнул Гаусс.– Почему для фон Брауна всегда есть деньги? Почему для Гаусса никогда?

– Может быть, если бы вы работали непосредственно для правительства…

– Narrischkeit [35] . Когда я впервые приехал сюда, правительство взяло меня под свое крыло, огромное, мохнатое крыло, под которым находит убежище так много всякого dreck [36] . Это было все равно, что жить в канализационной трубе. Нечем дышать. Никаких идей. Никаких дерзаний. Никакого желания двигаться в новых направлениях. Боже мой, я отчаялся. Отчаявшийся, стареющий человек. В физике после тридцати – тридцати пяти вы кончены как новатор. Вдохновенные прозрения больше не посещают вас. Вы заменяете гений опытом и хитростью. Вы подбираете осколки мыслей, собираете по кусочкам частички чужих идей, объедки молодых и делаете что-то свое собственное, очень маленькое. Вас гладят по головке. Ну-ну, alter Hund [37] . Чтобы расстаться с правительственной работой, я ухватился за первое, мало-мальски подходящее предложение и снова допустил просчет. Удача не пришла.

– Я думал, именно ваша группа в Джет-Тех создала все эти новые вещи.

– Игрушки, о которых я говорил?– Немец глотнул виски.– Они неплохие. Но через год их или даже лучшие будут иметь «Дженерал дайнемикс», и «Бэлл», и «Дженерал электрик», и «Юнион карбайд», и «Вестингауз», и все остальные, если они уже сейчас их не имеют. А я сижу здесь с пустыми карманами и не могу написать свое имя пламенем на небесах. В мои годы это унизительно. Это значит деградировать. Я ученый, а не попрошайка. Этот Джет-Тех… Эта штука… приносящая несчастье. Невезение. Никакой удачи.

– Вы честолюбивый человек,– медленно сказал Палмер,– в ваши годы это хороший признак.

– Признак болезни. Она гложет меня изнутри. Почему этот? Почему тот? Почему не Гаусс?

– Может случиться,– предположил Палмер,– вы, гм, создадите что-либо, не требующее крупных денежных сумм. Или же вы можете перейти в другую организацию, уйти из Джет-Тех.

– Чтобы стать старым лакеем? Danke, nein [38] . В Джет-Тех по крайней мере я занимаю большую должность. Король навозной кучи.– Он рассмеялся каким-то дрожащим смехом, его глаза потемнели и на мгновение совсем скрылись под мохнатыми бровями, когда он уставился в стол.– Der König von Scheiss [39] ,– пробормотал он. Его большой тонкогубый рот, до этого перекошенный насмешливой улыбкой, стал ровным и ничего не выражающим.

Палмер помахал официанту, беззвучно выводя губами слово «счет». Маленький немец дотронулся до кольца воды, оставленного стаканом на деревянном столе, и медленно отвел от него линию, похожую на стрелу.

– Некоторые вещи становятся насмешкой, как только они произнесены,– сказал он все еще скучным, тихим голосом, словно обращаясь только к себе и ни к кому больше.– Morgen, die ganze Welt [40] . Morgen придет для одних, для других никогда. Тут опять надо успеть вовремя. А в наши дни время тоже ausgespielt [41] . Все ушло. Остался только призрак. Der König von Scheiss.

Официант подошел к столу, сложил счет и положил его перед Палмером. Гаусс резко поднял голову.

– Что? Кто вас просил?

– Этот джентльмен,– объяснил официант.

– Я уже должен быть дома,– сказал Палмер.– Уже опаздываю.

– Да.– Гаусс медленно сжался.– Да, конечно. Извините, что задержал вас.

– Не стоит извиняться. Это была моя идея выпить.

– А деньги? Займ?

– Гаусс, вы должны понять…– начал Палмер, но, увидев, что официант все еще стоит рядом, замолчал. Он открыл бумажник и положил двадцатидолларовую бумажку на неразвернутый счет. Он заметил, как глаза Гаусса жадно следили за его движениями. Невероятно, думал Палмер. Абсолютно вне пределов всякого понимания. Этот человек совершенно точно зарабатывал не менее тридцати тысяч долларов в год, если не намного больше. Он был вдовец, детей не имел; вероятно, несет в банк каждый заработанный цент. И все же довел себя до такого состояния воображаемой бедности, что не мог даже контролировать выражение своего лица.

– Все знают,– продолжал Палмер,– что я не против займа, но я не за такой, какой просите вы, а такой, который, я уверен, мог бы быть использован с хорошими результатами. Теперь это дело прошлое, несмотря на то что произошло оно два дня назад; официальное решение было сообщено Джет-Тех сегодня днем, и на этом пока все остановилось. Лумис мог бы вернуться с новым предложением и возобновить переговоры. Я искренне надеюсь, что он это сделает. Вы понимаете? Я хочу, чтобы у вас были деньги. Когда у меня появится хоть какая-нибудь возможность что-то сделать в этом отношении, я сделаю. В настоящее же время ничего больше не может быть сделано… мной.

Гаусс кивнул медленно, устало.

– Я знаю. Лумис говорит мне почти то же самое. Я должен ждать. Со временем деньги будут.

– Он сказал это? Когда?

– Сегодня. И много раз до этого.

– Насколько определенно это звучало? – спросил Палмер.