Мозаичная ловушка - читать онлайн книгу. Автор: Холли Габбер cтр.№ 44

Ларри понимал: подсматривание с дерева простительно тринадцатилетним, да и вообще он ведет себя самым бесславным образом. Совершенно непостижимая страсть к этой ничем не выдающейся женщине размазала его по стенке: он превращается в какого-то рохлю, дрессированного щенка, он униженно повинуется ей во всем, не осмеливается настаивать, требовать. Как же ему хотелось, чтобы Кейси наконец увидела в нем не послушного мальчишку, а искушенного мужчину, с мнением которого неизменно соглашаются, а решениям которого покорно подчиняются! Добираясь после очередного сеанса домой, он категорично настраивал себя в корне изменить ситуацию, но на следующий день Кейси невинно просила: «Ларри, можешь намазать мою бедную обгоревшую спинку увлажняющим кремом?», и он, облизывая пересохшие губы, сомнамбулически водил скользкой ладонью по ее острым лопаткам и сам растекался, как этот крем.

В начале августа жара побила все мыслимые и немыслимые рекорды. Даже худому как спичка Ларри, обычно не терявшему в самое пекло ни работоспособности, ни аппетита, начали осточертевать температурные безумства. Ему захотелось, как в детстве, оказаться у большой воды: покачаться на волнах, словно на перине (он необычайно легко проделывал этот трюк), понырять и побродить по мокрому податливому песку, в который так приятно погружать босые ноги. Увы – безбрежного океана поблизости не было, зато примерно в шести милях к северу от Ричмонд-Хилла обнаружилось чудесное, идеально дикое мини-озерко с песчаным пляжиком карманного формата. Оно было так неудобно расположено и так надежно спрятано за стеной деревьев, что, несмотря на жару, сюда никто не добирался, да и Ларри наткнулся на него случайно. Сняв ботинки и закатав джинсы до колен, он с наслаждением пошлепал по нагретой воде, потом выбрался на сушу, уселся на торчащий из земли гигантский пружинящий корень какого-то дерева и попытался запустить по поверхности озера пару плоских камешков. Камешки прыгать не пожелали и мгновенно утонули – Ларри, пожав плечами, вздохнул, отряхнул ладони и покинул этот райский уголок.

На следующий день, ближе к вечеру, он привез сюда Кейси. Солнце, словно раскаленная докрасна сковорода, нависло уже над самыми верхушками деревьев; удлинившиеся тени волнообразно струились по песку.

– Вау… – пробормотала Кейси, озираясь. – Потрясающее место. Похоже на картинку в волшебном фонаре – все такое малюсенькое, будто мы в кукольном домике… Сюда действительно никто не может нагрянуть? Точно? Ну хорошо… Ой, какой мягонький песочек… А вода теплая?

Скинув босоножки, она побрела к озеру и зашла в воду по щиколотку, трогательно приподняв края бледно-желтого платья. Ларри, пристроившийся в тени разлапистого граба, жадно смотрел на ее тонкий, четко прорисованный на фоне ясной голубизны, чуть подрагивающий от зноя силуэт. Наконец Кейси развернулась, неспешно возвратилась к сверлящему ее взглядом Ларри и изящно приземлилась рядом с ним – платье вначале вздулось пузырем, затем мягко опало. Ее мокрые ступни были по-детски облеплены песком, залитые светом руки и плечи, казалось, сами источают кремовое сияние.

– Кейси, – прошептал Ларри, подползая к ней и – для начала – осторожно обхватывая за талию, – Кейси, Кейси…

Он повторил ее имя еще раз двадцать – а может, и больше. Он гипнотизировал ее этим словом, понимая, что время, место, погода, настроение и прочие факторы наконец-то благоприятно совпали: здесь и сейчас она уступит. Правда, уютный пляж неожиданно оказался не самым удобным местом для определенного рода занятий: мелкая песчаная пыль, клубившаяся над самой поверхностью земли, забивалась в рот и в нос; колени не вовремя проваливались в невесть откуда взявшиеся ямки; к мокрым от волнения пальцам приставали сотни песчинок – приходилось постоянно судорожно обтирать руки, чтобы прикосновения к неж–ной коже Кейси не заставляли ее передергиваться. Но все это были мелочи по сравнению с главным – здесь и сейчас он добился своего, он овладел этой женщиной, под этим заходящим солнцем, на этом пляже, уткнувшись лицом в ее скомканное платье, он удовлетворял свою страсть и испытываемые им блаженство, восторг, упоение заставляли его вновь и вновь со стоном повторять ее божественное имя.

Ларри думал, что именно теперь они сблизятся по-настоящему: раскроют друг перед другом души и начнут заниматься любовью везде и постоянно. Он ошибался. Кейси восприняла случившееся настолько отстраненно и невозмутимо – Ларри даже не понял, получила ли она хоть какое-то удовольствие. После эпизода на пляже она несколько дней вообще не желала с ним встречаться, сухо объясняя по телефону, что занята своими делами, а затем согласилась «погулять и только». Оказавшись в его машине, она позволила истосковавшемуся Ларри в течение непродолжительного отрезка времени проявлять пылкие эмоции, потом довольно неучтиво оттолкнула и как ни в чем не бывало принялась взахлеб делиться свежими сплетнями о жизни vip-персон, почерпнутыми из газет и журналов. Она вела себя так, словно ничего не произошло. Ларри был огорошен и сбит с толку: он заподозрил, что эта женщина абсолютно равнодушна к сексу в принципе, а что до частностей, то в ее отношении к нему, Ларри, нет даже малой толики элементарной влюбленности – не говоря уж о большем.

Попытки оценить ситуацию иронично только ее ухудшили: Ларри затосковал, вновь принялся изводить себя обвинениями в безволии, тошнотворной кротости и от отчаяния начал беспрестанно грубить Кейси. Быстро уразумев, что дорогостоящих презентов можно больше и не дождаться, эта практичная женщина не стала картинно обижаться, а проворно изменила линию поведения, и на изумленного Ларри пролился пусть не водопад, но все же вполне ощутимый дождик заботливо-нежной ласки. А спустя неделю Кейси вдруг выразила желание отправиться в театр. Окрыленный Ларри, в душе которого опять затеплилась надежда, позвонил одному папиному знакомому, и для него вмиг зарезервировали два билета на супермодную комедию какого-то английского драматурга: с бесконечными недоразумениями, переодеваниями, любовниками в шкафу, мнимыми трансвеститами и тому подобными поводами для зрительского хохота.

В начале вечера Ларри был счастлив и горд: оживленная Кейси в черном шелковом платье и жемчужных сережках казалась ему чертовски юной и хорошенькой. К тому же она раза три назвала его лапочкой, так заливисто смеялась и так очаровательно клала ножку на ножку! А затем случилось невероятное. До сего момента трезвомыслящий Ларри относил постоянные страхи Кейси столкнуться с кем-то из знакомых к области психоза, поэтому он не поверил своим глазам, когда увидел в верхней ложе собственных родителей. Украдкой, пока Кейси изучала программку, он помахал им рукой; мама кивнула в ответ, однако выражение ее лица не предвещало ничего доброго.

Настроение Ларри испортилось. Ему не понравились кислые физиономии мамы и папы, пристально рассматривавших его спутницу. Но по окончании спектакля он решил: все к лучшему. Даже хорошо, что они увидели Кейси. Он, конечно, не знает, как сложатся дальше его отношения с этой женщиной, но если он сумеет добиться некоей стабильности или даже склонить ее к совместной жизни, для родителей это не станет стопроцентным шоком – в какой-то мере они уже подготовлены.

На обратном пути Ларри не уставал повторять, как восхитительно Кейси сегодня выглядела, как черный шелк подходит к ее светлым волосам, какая у нее потрясающая фигура. Проведя соответствующую артподготовку, он начал уговаривать ее поехать к нему, детально растолковывая, насколько безопасен подобный визит, но Кейси только мотала головой. Наконец он съехал с трассы, остановил машину и ультимативно за–явил, что ждет благодарности за сегодняшний вечер. Кейси с покорным вздохом подалась ему навстречу. Минут пять – не меньше – Ларри ограничивался одними поцелуями, но как он мог сдержать себя, когда вокруг стояла непроглядная жаркая ночь, они были одни во всем мире? Кейси благоухала фиалками и в своем агатовом струящемся платье казалась притягательно-пугающей вампирессой. Правда, на сей раз она уступила лишь после того, как шепотом поставила ему не менее десятка условий, – бедный Ларри только согласно кивал. Ни о каких изысках, разумеется, как и на пляже, говорить не приходилось – и все же он вновь изведал сладостнейшее наслаждение, хотя и с легкой горчинкой разочарования.