L - читать онлайн книгу. Автор: Лия Киргетова cтр.№ 19

Это время кинооператор моей памяти хочет пустить в режиме быстрой перемотки, дни были похожи друг на друга, отличаясь только температурами: воздуха за окном и внутреннего накала эмоций. Я поняла, что силы, отведенные природой на терпение, закончились.

Я чувствовала себя, как недавно вернувшийся в спортивную карьеру после серьезной травмы бывший олимпийский чемпион на рядовой тренировке, который, проплыв не одну стометровку, отстал на непроизносимое количество времени от всей команды, уже минуты три обсуждает что-то с тренером. Сочувствующие и немного насмешливые взгляды собратьев-соперников, черт бы побрал их превосходство, черт бы побрал трижды эту травму, десять раз отдал бы этому дураку-черту сбившееся дыхание, которое так трудно скрывать, а в глазах круги и черточки, и пульс вылетает из барабанных перепонок наружу, и скоро соревнования, и неужели это все, конец? Неужели те заветные три ступеньки пьедестала почета останутся болезненным воспоминанием?

И так хочется просто, по-человечески, напиться по вечерам, чтобы забыть и больничную палату, и бесконечно одинаковую, наигранно-бодрую интонацию, произносимую разными голосами: «Ты сможешь, ты вернешься, следующее олимпийское золото твое, боец». Но нужно невозмутимо отвечать, кивать, улыбаться, не показывая ни усталости, ни отчаяния. И только вмятина, глубокая неровная вмятина размером с кулак в стене, рядом с кухонным столом, может кое-что рассказать внимательному взгляду случайного гостя.

Конечно же, я думала о Кире. Ее ливжурнал регулярно повествовал о новых проектах, встречах с интересными людьми, впечатлениях о походах в кино, театры, на выставки. Иногда меня поражало, насколько часто мы совпадали в одних и тех же пространствах, разминовываясь буквально несколькими минутами, насколько синхронно мы могли переживать одни и те же состояния. В этом виделась некая связь, во всяком случае, при желании, обнаружить ее было несложно. И ничего о личном. Черт! Получалось, что самое интересное было мне недоступно. Периодически я давала себе клятвенные обещания прекратить эту виртуальную связь, не приносящую мне ничего, кроме ухода от реальности в вымышленный мир, наполненный смутными мечтами о том, как могло бы все сложиться, если бы…

* * *

Женька безрезультатно бомбардировала меня звонками уже несколько дней. Я вежливо, но непреклонно ограничивалась обсуждением погоды и наотрез отказывалась от встреч.

Я, вправду хотела с ней дружить? Нет, разумеется. Нас тянуло друг к другу со страшной силой, Женька весьма болезненно реагировала на мои попытки отдалиться и все время нарушала искусственно создаваемую мной дистанцию. Мы могли бы начать встречаться уже на следующий день после нашего первого путешествия. И, вполне возможно, что уже через несколько недель все кати выветрились бы из Женькиной упрямой головы. Но.

Есть такая интересная шутка сознания — не смотреть в лицо реальности. Сколько раз я слышала возмущенные голоса своих знакомых: «Так быть не должно! Она клялась мне в любви! Она обещала никогда меня не предавать! Она обманывала меня, изменяла, врала!» Их много, вариаций. Да, нам всем хочется, чтоб все в жизни происходило так, как должно быть по нашему представлению. И мы все поступаем с точностью до наоборот. Поэтому видеть реальность отношений такой, какая она есть, — неплохой навык взросления.

Я не хотела жить втроем с призраком. С накатывающими воспоминаниями, с незавершенной моделью отношений. Пять лет. И Катя ушла к другой. Поэтому все мои представления о том, чего и как мне бы хотелось, я нежно, но непреклонно задвинула на задний план. Я старалась не втягиваться глубоко эмоционально, не привязываться. Но я знала цену себе, изучила характер Женьки, и, поразмыслив об их ситуации с Катей, я четко понимала, что нужно поступить наоборот.

Пусть она ее вернет. Все равно того доверия, надежности, стабильности, иллюзия которых держала Женьку рядом со своей партнершей долгие годы, безвозвратно испарились. Да, Женькиных чувств ко мне недостаточно для того, чтобы стереть Катю из своей памяти в два счета. И меньше всего я бы хотела когда-нибудь попасть в положение человека, который «все равно не тот». Я слишком хорошо знала это состояние вечного разочарования, компромисса, знала его изнутри. Поэтому я ничем не рисковала. Не проявляла своих чувств — их проявление ничего бы не изменило. Не время. Сначала прошлое. Потом я.

Тем не менее, мы, до момента их с Катей торжественного воссоединения, встречались почти каждый день. Катались на машине по измученному жарой, огромному, уже любимому моему, городу, гуляли в летних парках, подолгу разговаривали по телефону. Флиртовали. Иногда мы были похожи на друзей, которые могут совершенно откровенно рассказывать друг другу все, что думают. Иногда мы вели себя совсем не по-дружески. Но что бы там ни было, пока Женькины мысли были заняты бывшей девушкой, в ее сердце не было места для новой любви.

Рассказывая об этом периоде, который можно озаглавить «когда она еще меня не любила», я все время ловлю себя на желании сжать эти несколько месяцев до маленького отрезка, закрыть на них глаза, отвернуться. Мы обе были несчастны, каждая по-своему. И Катя для Женьки, и Женька для меня были первыми поражениями, с которыми никак не хотелось мириться.

— Почему ты так смотришь? — спросила я у Женьки, уже минуты две неотрывно, чересчур пристально наблюдающей за мной. Я рассказывала о чем-то несущественном, жестикулируя сигаретой в руке.

— Любуюсь. Ты очень красивая, ну… ты знаешь об этом. Мне страшно тебя потерять, понимаешь? Упустить, проморгать. Меня так злит, когда ты начинаешь разговаривать со мной, как с другом. Я к тебе отношусь совсем не по-дружески.

— Знаю, — гашу сигарету в темно-зеленой стеклянной пепельнице, официантка моментально выкраивается из воздуха коротким сарафанчиком и четкой линией каре и меняет ее на чистую. — Чем мне нравятся наши отношения, так это тем, что мы говорим обо всем честно.

— Да, даже слишком. Я иногда жалею, что была так с тобой откровенна. Лил, может быть, мне нужно было просто запудрить тебе мозги с самого начала, взять в охапку, ты бы никуда не делась тогда. Мне кажется, мы можем быть очень счастливы вместе.

— Наверное. Если бы не было правды…. Пока ты думаешь о Кате, ничего у нас не получится. Сначала я расстраивалась, а теперь…

— Что теперь? — Женька вопросительно вскинула брови. — Катя — прошлое.

— Не в этом дело уже. Я не могу так. Наполовину. Мне нужно или все, или ничего. Было нужно, — поправилась я. — Теперь уже нет.

Мне приходилось врать ей. Так что честной и откровенной была в нашей непаре только Женька. Ее мысли и внутренние метания лежали на моей ладони открытой книгой. Для моего же самолюбия роль «безответно влюбленной» была невыносима. Я прекрасно понимала, что лишние проявления чувств не принесут мне ничего, кроме потери интереса с ее стороны, сочувствия, равнодушия в конечном итоге. Поэтому я изображала полнейшее безразличие, некую смесь симпатии и дружеского участия, с тех пор, как поняла истинную расстановку сил на весах ее эмоциональной значимости. Женьку это бесило.

— Я хочу тебя.