17 м/с - читать онлайн книгу. Автор: Аглая Дюрсо cтр.№ 63

Зулусы согласно кивали. Их можно понять: режиссер на вершине дюны смотрелся весьма величественно. По чайльд-гарольдовски.

Но тут робко подал голос администратор. Он спросил: «А что сделает агент 007 с кислородными баллонами?»

Потому что дайвингистское оборудование арендовано за приличные деньги. И если певица, пусть даже и великая, его просрет, отвечать придется ни в чем не повинному администратору.

Режиссер посмотрел на администратора, как на зловредную букашку.

— Отвергаешь, — угрожающе сказал режиссер, — предлагай!!!

Администратор предложил. Может, откопав чемоданчик, агент 007 закопает в этом месте ценные баллоны? Ведь надо же ей будет потом плыть обратно? По сценарию?

— Куда — обратно? — опешил режиссер.

Съемка отплытия обратно не была заложена в смету.

— Ну, откуда она приплыла… — совсем скис администратор.

— Да, кстати, — спросила я (на свою голову), — а откуда она приплыла? Тут напротив ближайшая суша — Индия…

— К черту Индию! К черту баллоны!!! Пусть певица приплывет без них. Пусть она будет в бикини и ластах. Так даже эротичней. И покончим с этим.

Но тут в дело встрял Мишаня. Он сказал, что выход из океанской пучины будет не того. Неэффектным. Потому что, вылезши из воды, в ластах идти неудобно. В ластах по песку можно идти только спиной вперед.

— Ок, — согласился с доводами профессионала режиссер. — Пусть она выйдет на берег в одном бикини.

— Не-ет, — задумчиво заметил администратор. — Без ласт она из Индии не доплывет. Это нежизненно.

Режиссер посоветовал администратору впредь работать на документалистике, а не соваться в грандиозные проекты. А пока он предложил ему пойти и закопать на берегу чемоданчик с секретными документами.

Тут администратор конкретно подставился. Он втянул голову и сказал, что чемоданчика нет. Что он забыл чемоданчик в Ричардз Бэй. В который даже безбашенный Дэн доезжает за полтора часа.

В итоге агент 007 вышла из воды в бикини, отрыла из песка сухие трусы и пошла спасать местных. Это было очень жизненно. И очень драматично! Она приперлась ради спасения человечества из Индии в чем мать родила. И пошла спасать человечество с совершенно пустыми руками!

Все. Снято.

Остались только эпизоды на реке.

Но к нам они не имели никакого отношения. Потому что мы все волевым решением взяли общую ответственность за океан. Даже гений Шилов сюда перебрался. Потому что зулусы в зулусской деревне вполне без него освоились. Сказалась, наверное, генетическая память. Они больше не нуждались в экскурсоводе по аутентичности.

Ну не на реку же гению было идти? С рекой у него были связаны печальные воспоминания о крокодилах, это раз.

А во-вторых, там прижились Белый Зулус и каптенармус.

Каптенармус просто расцвел на реке. Потому что к нему вернулись его навыки разведчика. Он по ночам выслеживал крокодилов.

А у Белого Зулуса тоже нашлись профиты.

На реке планировалось снять пасторальную сцену.

Прекрасная певица в образе невинной, но изнуренной Красной Шапочки (и в одноименном головном уборе) несет пирожки сквозь непролазные джунгли и гнилостные болотины Южной Африки. Она несет их уже не первые сутки. И башмачки ее истоптались. Она прямо выбивается из сил. О чем и сообщает во втором куплете. И тут ей навстречу из бурелома выскакивает суровый зулусский воин (далее — поют каватино. То есть каждый — свое).

Белый Зулус возлагал серьезные надежды, что роль лесного воина все-таки достанется ему.

ЮЖНЫЙ КРЕСТ ПОСМЕРТНО

А мы никаких надежд не возлагали. В отличие от Белого Зулуса. Потому что мы иногда имели мужество становиться лицом к океану. А этот океан очень вменял. Он не оставлял никаких надежд. И как я уже сообщала вам, Доктор, этот океан не оставлял никаких намеков на реальность за спиной.

А мы конкретно наследили здесь реальностью, имеет смысл в этом признаться.

Понимаете, Доктор, те немногие белые дайвингисты и кайтеры, которые засиживают берега этого неприветливого океана по уик-эндам, — они просто невинные дети по сравнению с нами. Потому что они эгоисты, им насрать на местный колорит. Их ни в одной части мира не интересует ничего, кроме них самих. Они привозят с собой свои кайты, доски и ласты, а увозят фотографии себя на кайтах, досках и в ластах. Это святые люди, давайте признаемся себе в этом. Потому что они не оставляют по себе никаких воспоминаний, кроме долларов за ночлег и аренду катеров.

А мы выковыриваем из любого места аутентичность, как изюм из булки. А если изюма нет, мы привозим его с собой и рассеиваем, разбавляя унылые эндемики нищей окраины индустриального мира.

Строгая секретарша со знанием двух языков научилась плести фенечки из бисера. Ее сын-рэппер теперь отлично танцует национальные зулусские танцы. Завсегдатаи дешевого бара с окраины Ричардз Бэй научились вполне сносно управляться копьем и настигать самых быстроногих серн национального заповедника. Новое умение всегда расширяет границы личности, это факт. Но вопрос, что будут делать с этими умениями зулусы, когда мы снимем последний кадр нашего водевиля?

С директором заповедника все ясно: у него теперь есть три аутентичные зулусские деревни. А это сильно удорожает билет в заповедник.

С остальными — нет.

И это нам зачтется, Доктор.

Слава богу, что мы с самого начала не возлагали никаких надежд по собственному поводу.

Потому что место, столь искусно украшенное нами, считало нас переизбытком и всячески стремилось вытеснить — туда, в сторону родных сибирских саванн.

Первыми за нас принялись клещи. И принялись так, что с успехом могли стать последними.

Сначала пал Шилов.

Он сидел на дюне и медитировал на фоне заката. Это был первый более-менее тихий и сравнительно теплый вечер.

Но Шилов вдруг сказал «что-то холодно». И, не делая пауз, упал. Его так трясло, что буквально не было сомнений — ему сильно холодно. Его колошматило так, что у него повыпадали пломбы. Мы отняли у зулусов пледы и укутали гения. Но это не помогло.

Тогда мы стали звонить разведчику — на реку. Раз он разведчик, то должен все знать про местные недуги.

Разведчик компетентно сказал, что это эпилепсия. И что у гениев это часто бывает. Еще он сказал, что надо ему в рот вставить палку. Я плакала, и руки у меня дрожали. Я прижимала телефон плечом, а рукой нашаривала в песке дюны более-менее гигиеничную палку. При мне еще ни у кого не выпадали пломбы, поэтому я просто ума не могла приложить, как глубоко в этом случае надо запихивать палку. Я сказала разведчику, что очень боюсь повредить этой палкой горло гения.

— Дура, — сказал разведчик. — Палку надо вставлять не вдоль, а поперек!