ГЗ. Жизнь и смерть в главном заповеднике российских студентов - читать онлайн книгу. Автор: Александр Ермак cтр.№ 72

Виталик смотрел на нее. Она на него. Виталик смотрел на нее. Она на него. Волосенко что-то сказал. И снова Волосенко что-то сказал. И снова Волосенко что-то сказал. Но кто его слышал?

Лиля вдруг стряхнула с ресниц откуда-то взявшиеся слезы и улыбнулась, и сделала шаг от двери, выскользнув из туфель на каблуках, бросив фату в руки Волосенко, и побежала босиком вниз по ступеням. К Виталику, к его песням:

«Через тумбу-тумбу-раз, через тумбу-тумбу-два…»

«Все косы твои! Все бантики!

Все прядь золотых волос!

На блузке витые кантики

Да милый курносый нос…»

Она бежала и не думала ни о гаданиях, ни о каббале, ни о благополучном семействе Волосенко…

Хлопнула дверца такси. Виталик и Лиля умчались в другой ЗАГС подавать другое заявление. Я смотрел на Зою. Она на меня…

Вечером мы пили чай в Зоиной комнате вчетвером: мы вдвоем и Лиля с Виталиком. Такую Лилю мне не доводилась видеть. Она была весела, игрива, воздушна. Виталик не отрывал от нее глаз. И почти не выпускал из рук. Ее плечи. Ее косички.

Лиля много смеялась. Но потом ей кто-то позвонил по телефону, и она расплакалась:

– Это мама Артура… Они мне выставляют счет за свадебное платье, за лимузин, за ресторан и за все прочее…

– Сколько? – спросил Виталик. Спросил решительно, как будто у него в кармане лежала чековая книжка. Подпишет одну бумажку, и нет проблем…

Лиля сказала. Это была весьма немаленькая сумма. Ни у Лили, ни у Виталика в наличии таких денег не было. Не было и у Зои. И у меня – только что закончившего ремонт, да и за годы холостяцкой жизни непривыкшего к накопительству…

Веселый такой вечер закончился мрачновато. Хотя вместе с тем и оптимистично – Виталик сказал опять же решительно:

– Ничего. Я буду много работать. Я все отработаю. Мы все им вернем. Все до последней…

Держась за руки Лиля с Виталиком ушли в свою комнату. Включили музыку. Негромкую. Кажется, Лиля опять плакала.

Мы с Зоей продолжали молча сидеть за столом с остывшим чаем. Потом она встала:

– Я сейчас, – и вышла из комнаты.

Вернулась, однако, не скоро. Я несколько раз подогревал воду для чая.

– Ты куда пропала?

Зоя отвечала уклончиво:

– Так, одно дело было…

Я кивнул и зевнул – поздно уже. Но Зоя, похоже, не собиралась спать. Она оставила открытой дверь в прихожую и как будто ждала чего-то.

Я не удержался, спросил:

– Кто-то должен прийти?

Зоя ответила опять же уклончиво:

– Может быть…

Мы посидели в тишине еще минут пятнадцать. Потом я услышал, что кто-то подошел к нашей комнате. И через прорезь в двери бросил что-то в почтовый ящик, который висит на внутренней стороне.

Когда шаги удалились, я вышел в прихожую, приоткрыл ящик. В нем лежала купюра. Показал Зое – она улыбалась:

– Получилось!

Я все понял. Положил деньги назад. Открыл свой бумажник, и, достав оттуда самую крупную бумажку, также сунул в ящик. Сказал Зое:

– За обоих.

Она кивнула.

Мы долго не могли заснуть. Всю ночь к двери тихонько подходили и подходили люди – студенты, аспиранты и прочие, – бросали и бросали в ящик.

Утром Зоя сказала Лиле:

– Слушай, глянь в почтовый ящик. Кажется, почтальон приходил…

Лиле было не до почтальона, и она было отмахнулась:

– Да, кто теперь обычные письма пишет. Вообще этот ящик снять нужно. Толку от него…

Но Зоя настаивала:

– Посмотри-посмотри…

Открыть ящик Лиле удалось не сразу:

– Что-то его перекосило. Потому что не используется…

Она нажала на дверцу ящика сильнее и та вдруг резко распахнулась – в прихожую выпорхнул спрессованный тесным ящиком ворох разноцветных бумажек-купюр.

Лиля так и села на пол. Среди пестрой поляны. И, потряхивая косичками, в очередной раз заплакала.

На шум в прихожую тут же вышел Виталик. Увидел распахнутый почтовый ящик, Лилю и кучу денег на полу, и все понял…

В последний перед переездом вечер мы с Зоей пошли на смотровую площадку над Москва-рекой. Стояли над обрывом, держась за руки. Левой за левую. Она смотрела вниз – на город. Я вверх – на ГЗ. Я был благодарен ему. Если бы не это здание, то никогда бы не встретил Зою, не познакомился с ней.

Да, и не только я, мы с Зоей обязаны ГЗ. Сколько молодых и не очень людей обнаружили здесь друг друга. Вот и Виталик с Лилей тоже нашлись в ГЗ. С maman Волосенко они расплатились. Скоро у них свадьба. Мы с Зоей приглашены. Свидетелями.

Гэзэшного народу на этой свадьбе будет немало: знакомые мне веснушчатая Рита и вечноголодный Кеша, а еще Маша, Христо, Витя, Панайотис, Слава, Антонио Мануэл Казанга, который просто – «Тони», Дина, Джорджи, Джибути, который не страна, а имя, и еще, и еще, и еще… Как и большинство студенческих свадеб, эта не будет богатой, но обязательно случится шумной, веселой, молодой и честной.

После торжества Виталик и Лиля останутся жить в ГЗ. По крайней мере, до защиты диссертаций. А потом в их комнаты въедут другие…

Я покидал ГЗ, но еще обязательно вернусь сюда. Обещал капитану Капустину написать об его милицейском отделении, после того, как им будут раскрыты преступления, произошедшие на территории МГУ. И еще я должен встретиться с ректором. И еще со мной вдруг пожелал увидеться начальник службы безопасности, которого, по словам Капустина, очень заинтересовало то обстоятельство, что я оказался на месте самоубийства Макарова первым. И еще я обещал себе снова найти «черного аспиранта» – Алексея Горлачева, он и его научная работа обязательно должны быть реабилитированы.

Я держал Зою за руку, смотрел вверх на ГЗ и думал о том, какая огромная история стоит за этим зданием. А какая еще ждет его? После потрясений 20 века Россия становится на ноги, обновляется. Несомненно, вместе со своей страной укрепится, обновится и Университет. Наверняка, ГЗ будет капитально отремонтировано. Здание засверкает и засияет, как в первый свой год после строительства. И в нем будут блистать своими знаниями новые студенты, аспиранты, профессора. Сюда придут новые талантливые люди и вместе с ними придут новые университетские истории, легенды и мифы. Многое поменяется. Не изменится только одно: по-прежнему это здание будут называть просто «ГЗ».

Михал Васильич Ломоносов

Среди архангельских торосов

В холодных северных ночах

Михал Васильич Ломоносов

Шагал с котомкой на плечах.

А был он родом из народа.