Юность Бабы-яги - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Качан cтр.№ 79

А они были дилетантами по определению. И до черного пояса им всем было далеко, и крутизна их была почерпнута из видака, и были они не подлинными бандитами, а игравшими роли бандитов, не свои роли. И главарь их, исполнявший роль авторитета, был по сути книжным мальчиком, недоучившимся в Московском институте культуры и почерпнувшим способ поведения и своеобразность речи не на зоне, а из прочитанных детективов, а также из соответствующих фильмов. И сопровождавшие его лица, игравшие роли «законных пацанов», были обыкновенными салагами, едва закончившими школу для трудновоспитуемых подростков. А окажутся в результате именно там, среди тех, кого играли. И петушком вместо Саши чуть не станет их приветливый идеолог. Его спасет лишь то, что в Институте культуры он научился играть на гитаре и недурно исполнял песни Высоцкого, Новикова и Трофима. И в описываемом эпизоде они повели себя, как опереточные гангстеры. Образец для подражания у всех отморозков был, по сути, один. Что у тех, во главе с Димой-Таксистом в случае с Виолеттой, что у этих ижевских – с Викторией. Все опять-таки напоминало какую-то пошлую пародию на фильмы Голливуда класса «Б». У них финал фильма обязательно происходил на каком-нибудь заброшенном заводе или стройке, или же по-другому – на работающем заводе, но на месте решающей сцены почему-то не видно ни одного трудящегося, хотя какие-то агрегаты шевелятся, какие-то поршни двигаются на наших глазах. Там-то и происходит, как правило, финальная схватка между героем и злодеем.

За неимением завода наши доморощенные гангстеры повезли Виту в какой-то барак или гараж на окраине города. Они не могли долго оставаться в ее квартире, понимая, что Павел Сергеевич сложа руки сидеть не будет. А она им уже сказала, что папа знает об их действиях и намерениях и что горячо не одобряет их поведения. Более того, она сказала им без всякой осторожности, что их ждет, когда папа их поймает. А кроме того, сказала, что нипочем не признается, где Саша, и никакого заявления не напишет. Другими словами – сожгла все мосты для отступления. Они, естественно, взбесились. Но отступать им уже было некуда, их мосты тоже были сожжены. Дотла. Они уже понимали, что, оказывая давление на его дочь, они вступили на тропу войны с Павлом Сергеевичем. И что же в таком случае? Поворачивать поздно. Ва-банк, так ва-банк! И они сделали последний, роковой для себя шаг – повезли Виту в гараж. Связанную, все с тем же пластырем из кино, заклеившим ее восхитительные губы, совершенно не привыкшие к такому скверному обращению.

Продолжение шло все в том же жанре пародии на кровавые видеоистории. По пути они поведали Виктории о том, что привезут ее в одно место и там будут делать ей немножко больно, пока она не признается, где Саша, и не напишет что нужно. Дилетанты не знали, что номер их машины уже известен всем постам ГИБДД, что за ними идет настоящая охота и уже несколько машин с людьми из подобающих случаю подразделений ведут их по их последнему маршруту. И, наконец, развязка, по-прежнему банальная до оскомины и потому почти смешная. Они подъехали к гаражу и даже успели в него войти. Вскоре подъехал автобус с ОМОНом, и его бойцы, не дожидаясь особой команды, туда ворвались. Дальше все шло по схеме, виденной всеми в кино тысячу раз.

В голливудской продукции финал строится так: злодей, обхватив девушку, любезную сердцу героя, сзади за шею и приставив к ее горлу нож (или же – к голове пистолет), берет ее в заложницы. Герой, целясь в злодея из своего оружия, непременно кричит одну из двух фраз – либо: «Брось пистолет» (или нож), либо: «Отпусти ее», либо обе фразы вместе, наперед зная, что злодей не выполнит ни одну из этих категоричных просьб. Злодей, в свою очередь, не остается в долгу и тоже кричит одну из двух фраз (их тоже две, как и у его оппонента). Первая: это все то же – «брось пистолет», а вторая – «я убью ее» (или опять же – обе вместе). Он тоже знает наперед, что никого не убьет, мало того, мы, зрители, тоже это знаем. Но герой, испугавшись за жизнь героини, бережет ее и аккуратно кладет свой пистолет на пол (или отбрасывает). Затем злодей, все так же удерживая девушку, кричит: «Толкни его (в смысле – пистолет) ко мне». Герой толкает. И в тот момент, когда злодей, одной рукой придерживая шею девушки, другой пытается поднять пистолет героя, его собственное оружие оказывается выбитым из рук, и начинается последний, судьбоносный кикбоксинг между добром и злом. Еще бывает, что герой-лопух, оставшись безоружным, оказывается под прицелом злодея, и тот, не забыв подчеркнуть герою, что он все-таки лопух, стреляет в него. Но выясняется, что у него как раз к этому моменту кончились все патроны, или же у его пистолета как раз к месту – осечка, и тогда все равно начинается продолжительная драка в покинутом рабочими цехе между работающим поршнем и электропилой. В течение поединка злодей долго мордует героя, но мы знаем все равно – кто победит. Именно кровь злодея брызнет из-под электропилы, на которую герой исхитрится толкнуть злодея.

В нашем случае все было быстрее, грубее и проще. Как только злодей (он же центрфорвард известной нам тройки) увидел и услышал, кто это так внезапно нарушил их интимное собеседование с Викторией, он, как и следовало ожидать, схватил мгновенно ее за шею и приставил к горлу лезвие.

В этом месте рассказа Викторию затрясло, будто она вновь пережила ту мерзкую минуту, когда нож больно колол ее где-то в области сонной артерии. Только сейчас она осознала всю опасность того момента. И Саша – тоже, поэтому он, ни слова не говоря, обнял Виту и так держал долго. Слов было не нужно, он и так понимал, что ей довелось из-за него пережить и сколько мужества надо было иметь, чтобы отказаться от требований ополоумевших каратистов.

Итак, бойцы ОМОНа двигались потихоньку на главаря, беря его незаметно в кольцо. Он отступал и, отступая, кричал все то же:

– Не подходи! Я убью ее! Вы слышали! Я убью ее!

Остальных двоих уже положили резкими подсечками на пол, мордами вниз. Они стояли ближе главаря к дверям гаража и почти моментально были опрокинуты на пол, при этом по-детски крича:

– Больно, вы че!

Красивые серебристые браслеты украшали вывернутые назад руки обладателей низшего дана карате – до. Карате после – так и хотелось сказать, глядя теперь на их распростертые на грязном полу спортивные тела. Главарь тем временем продолжал орать и про «убью», и про «дайте вертолет», и «чтоб машину к дверям», и «чтоб ментов не было за нами», сам толком не соображая, чего хочет – машину или вертолет, или машину к вертолету; и еще что-то орал про 100 тысяч долларов, и что «папаша, падаль, свою дочку больше не увидит, если не будет того, что он хочет» – словом, весь дежурный набор киношного негодяя. И так он продолжал орать, пока его не отвлекли переговорами якобы с целью обсудить его условия, а в это самое время незаметно обошедший его сзади омоновец элементарно двинул его прикладом по башке. Он даже не встал спиной к стене, чтобы к нему не могли незаметно подойти сзади. Он и тут проявил себя любителем. Он так и осел мешком к ногам Виктории. Она была свободна. Все длилось три минуты и кончилось быстро и просто.

Всех троих обыскали и повезли в милицию. А там уже ждал Павел Сергеевич, подробно информированный о ходе операции и жалевший только лишь об одном: что они попали сначала не к нему, а сразу в милицию. Ему и его секьюрити нестерпимо хотелось побеседовать по-свойски с этой группой. Но что поделаешь, милиция была задействована с самого начала, и теперь уже миновать дежурную часть было нельзя. «Ну что ж, может, и не стоит о них руки марать, – рассудил Павел Сергеевич, – все равно они сядут, а уж там о них позаботятся». Забегая вперед, скажем, что папа – то ли сам остыл, то ли Вита попросила, – но троих незадачливых рэкетиров на зоне не зарезали, как свиней, однако по просьбе папы хорошо поучили. Причиной помилования явилось еще и то, что они, уже сидя в КПЗ, ухитрились отдать папе 15 тысяч, которые тот с них потребовал. Деньги вместе с робкими извинениями принесли оставшиеся на свободе члены группы.