В одежде человека - читать онлайн книгу. Автор: Леена Крун cтр.№ 16

— Ну а ты, нашел себе новых друзей?

— Одного нашел.

Этим одним был пеликан, Папагено, господин Хурулайнен. Но другом ведь можно назвать не только человека.

— Очень хорошо. С людьми надо общаться.

Но пеликан не человек. И вдруг Эмилю страшно захотелось увидеть его умные желтые глаза, смешной васильковый халат и большой клюв.

Эмиль встал. Просьба Ирмели была выполнена.

— Пойду искупнусь.

Казалось, папа даже обрадовался.

— Пойди, пойди, конечно. Теплых дней-то осталось всего ничего.

Эмиль взял таз с картошкой и направился в сторону кухни, но голос папы его остановил:

— Эмиль?

— Что?

— Тебе ведь не скучно? Отто все время пропадает где-то, да и вообще, тут всё так… изменилось. Да еще и Йеппе взял и умер.

Эмиль стоял спиной к отцу, голос его был тверд.

— Нет, не скучно.

— Ну и хорошо, — вздохнул папа. — Очень хорошо.

— Угу, — промолвил Эмиль. — Я пойду на речку. Он медленно шел с полотенцем на плечах по проселочной дороге. Рожь в поле склонилась под тяжестью колосьев. Он сорвал один и растер в ладонях. Спелый. На следующей неделе косить начнут.

Но к тому времени он уже будет в городе.

— Вот так сюрприз! Вы уже вернулись! — Пеликан открыл дверь, улыбаясь во весь клюв. — Добро пожаловать снова в город. Надеюсь, вам стало лучше?

— Но я не болел.

— Ах, простите, я запамятовал. Простите, пожалуйста.

Все было как прежде. Пеликан был, как всегда, ужасно вежлив. Эмиль был рад снова видеть халат с васильками, который, казалось, и его обладателя делал васильково-лучистым.

Мальчик сел в кресло и достал из сумки букварь. Но пеликан замотал головой.

— Букваря больше не надо. Пока вы были в своей милой деревне, я научился довольно сносно читать про себя. Так что, думаю, в уроках необходимости больше нет.

В доказательство он взял с полки книжку, открыл ее и начал читать. Это были, вероятно, книги хозяйки квартиры, потому что вряд ли пеликан смог бы позволить себе собственную библиотеку.

Он читал:

«— Пошли, котенок, пора домой.

Она яростно накинулась на него:

— Тебе что, не терпится поливать свои проклятые бегонии?

— Тише, котенок…

— Руки прочь, насильник чертов! — заорала она изо всех сил и плеснула ему в лицо остатки из стакана. Там было не больше чайной ложки виски и пара кусочков льда.

— Черт побери, бэби, я твой муж! — заорал он в ответ, хватаясь за платок и вытирая лицо. — Дошло? Твой муж.

Она страстно зарыдала и бросилась в его объятия. Я обошел их и вышел вон. На всех вечеринках всегда одно и то же: те же коктейли, те же диалоги».

— Значит, коктейль — это какой-то напиток, — задумчиво произнес пеликан.

— Думаю, да, — сказал Эмиль.

— Надо как-нибудь попробовать. Говорят, от него становятся веселее. А вы уже пробовали?

— Пробовал. Однажды на Рождество мне налили чуть-чуть.

— И что, стало весело?

— Мне и до этого было весело. А вино показалось кислым.

— Полагаю, меня обманули. Вот, например, эта девушка в книге, разве ей весело? По-моему, она просто кипит от злости. И плачет. Но как вам понравилось мое чтение? Хорошо я читал?

Эмилю пришлось признать, что читал пеликан отлично. С грустным видом он убрал букварь в сумку и собрался уходить — его услуги больше были не нужны.

— Разве вы не останетесь на чашечку чая? Неужели вам неинтересно, что со мной случилось, пока вас не было? — удивленно спросил пеликан.

— Конечно, интересно.

Эмиль облегченно вздохнул и снова забрался в огромное мягкое кресло. Пеликан ушел на кухню за чайником.

Разливая чай по чашкам, пеликан начал свой рассказ:

— Удивительное дело, пару дней назад во время вечерней прогулки я обнаружил странное место. Я заметил на улице очередь и просто из любопытства встал в конец. Это удовольствие стоило целых десять марок.

Потом я вместе со всеми прошел в темный зал, в котором стояли стулья, как в опере. Люди рассаживались на стульях и смотрели на белое полотно на стене. Неожиданно над головами сидящих вспыхнул луч света, и вместе с ним появился звук и живые картинки. Белое полотно стало окном, через которое все было видно. Это было похоже на оперу, но в то же время это была не опера.

Мы сидели в темноте и смотрели через это окно в светлую комнату. В комнате был молодой человек с красивой женщиной. Они разговаривали, но как-то совсем по-особенному. Я никогда прежде не слышал, чтобы люди так разговаривали друг с другом.

Женщина полулежала на диване, держа в руке длинную сигарету.

— Эдуард, — томно сказала она. — Ты предал меня, этакий негодник.

— Это неправда, — возмутился юноша. — Не верь, это все злые языки!

— И ты готов поклясться, что это не ты писал?

Она с гордым видом швырнула ему в лицо какую-то бумагу.

— Это ошибка! Меня неправильно поняли! — оправдывался юноша. — Я стал жертвой интриг.

Он опустился перед ней на колени, картинно заламывая руки.

Мне было жаль его, но в то же время я чувствовал себя ужасно неловко, наблюдая такую интимную семейную сцену, поэтому я встал и ушел из зала. До сих пор не могу понять, знали ли те люди, что за ними наблюдает целый зал, или это тоже своего рода опера? Может, они все это показывали только для зрителей? Объясните мне.

— Да, вы правы, — заверил его Эмиль.

— Так я и думал, — вздохнул пеликан. — Вчера я снова проходил мимо этого странного места и решил взглянуть, что на этот раз будут показывать в окне. Женщины и молодого человека не было, комната тоже исчезла. На этот раз в окне была видна дорога. Мы мчались по этой дороге, я и другие зрители, весь зал, и мимо нас проплывали странные пейзажи. Это так сложно понять: мы были одновременно и здесь и там, в темноте зала и под ярким солнцем пустынной дороги. Мы неслись как сумасшедшие и в то же время не двигались с места. Мы были не там, где были на самом деле, и делали не то, что делали в действительности. Такого я никогда не испытывал прежде, когда был птицей.

События сменяли друг друга с невероятной быстротой. В окне были люди, которые ходили и разговаривали, открывали и закрывали двери, влюблялись и ссорились. Они то сидели в красивых комнатах, то через миг были уже где-нибудь в другом месте: скакали на лошадях в чистом поле или бороздили океан на большом корабле. И где бы они ни оказались, мы всегда следовали за ними.