В одежде человека - читать онлайн книгу. Автор: Леена Крун cтр.№ 11

Мой первый опыт оказался далеко не самым удачным, но все же я решил попробовать еще раз. Возможно, воспитание детей — просто не мое призвание. Может быть, меня ждет великое будущее в какой-то другой профессии.

Честно говоря, я был в этом абсолютно убежден. Надо только суметь ее найти, эту подходящую для меня работу.

На город опустился теплый летний вечер. Я снова побрел к лодке, под которой провел прошлую ночь. Моего утреннего друга на месте не было. Кто знает, может, после встречи со мной он решил найти себе другое жилье. Спрятав голову под крыло, я пытался заснуть, но сон никак не приходил. События дня снова и снова всплывали в голове. Я вспомнил, как чешущийся громила предлагал мне бутерброд в виде кулака, а маленький мальчик рассказывал о неслыханных вещах: о времени, о Солнце, о движении Земли, и как я потом летал в подъезде, с каким трудом пытался завязать шнурки на ботинках Вилле и застегнуть пуговицы на его куртке. Вспомнил, как ел детское питание из баночки и как разозленная женщина кричала на меня, называя чудовищем. Ох, это было ужасно неприятно. Мне даже показалось, что я снова чувствую, как холодная рыбина больно бьет меня в клюв и шлепается к моим ногам. Мне стало жалко себя до слез.

Как же так, ведь я приехал в город людей, отказался от вольного ветра, заставил свои крылья работать подобно рукам. Мои бедные лапы, которые я раньше никогда не впихивал в кожу других животных, ужасно болели от бесконечных блужданий по каменным улицам среди каменных домов.

Я променял прибрежный песок, морскую пену и шум тростника на грубые камни мостовых, а милый сердцу крик моих детей — на завывания сирен и жужжание холодильников. Не совершил ли я ужасную ошибку? А может, стоит прямо сейчас подняться, выбраться из-под лодки и, превозмогая боль и усталость, полететь к родному берегу, какой бы длинной ни была дорога назад?

Я встал и пошел, потому что спать все равно не мог — сон в ту ночь обходил стороной мою лодку. Однако я решил все же пока не возвращаться домой.

Настроение у меня было печально-тревожное, хотелось развеяться. Незаметно лапы привели меня к зданию Оперы.

На сей раз на ступеньках не было дам в изящных платьях и кавалеров в элегантных костюмах, в больших окнах не горел свет. Я осторожно подкрался к двери и прислушался. Но не услышал ничего, ни звуков флейты, ни чудесного голоса Папагено.

Что произошло, куда они все исчезли: музыка, радость, жизнь?

Я сел на ступеньки перед дверью, чтобы дать лапам немного отдохнуть. У меня все еще была надежда, что в конце концов свет обязательно зажжется и флейта вновь заиграет. Время шло, но ничего не происходило. Я задремал, и до самого утра меня мучили кошмары.

Во сне я снова был в парке и спал под деревом. И снова туда пришел полицейский в синей форме и схватил меня за шиворот. Он грозил, что упечет меня за решетку, если я сию же минуту не скажу ему, сколько в году секунд.

— Пощадите меня, — умолял я. — Я не умею как следует считать. Год — это так много, а я очень устал.

Но он не слушал и все сильнее тряс меня за шиворот. Пришлось открыть глаза, и только тут я увидел, что лежу не в парке, а на холодных ступеньках оперного театра. Надо мной склонился человек и пытается меня разбудить. К счастью, синей формы на нем не было. Над головой уже вовсю светило солнце.

— Молодой человек, здесь нельзя спать.

Спать нигде нельзя, это я уже стал понемногу понимать. Я протер глаза и с трудом поднялся. Человек, разбудивший меня, показался мне знакомым. Правильно! Он стоял тогда у дверей и проверял билеты, охраняя вход в сердце оперы.

— Что вы здесь делаете? — с подозрением спросил он. — Это не самое подходящее место для сна.

— Я ищу работу.

— Вы что, безработный тенор? — усмехнулся он.

Да уж, как меня только не называли за эти несколько дней, которые я провел среди людей: и бродягой, и чудовищем, а теперь еще и тенором. Я уже был готов обидеться.

— Уж лучше быть безработным тенором, чем рвать билетики при входе, — ответил я. Хотя, откровенно говоря, даже понятия не имел, чем занимается тенор.

— Каждому свое, — задумчиво произнес мужчина. — К тому же я не только проверяю билеты. По окончании спектакля смотрю, все ли вышли из зала, потом закрываю двери, а утром первым их открываю.

— У вас длинный рабочий день.

— Нас было двое, но у моего напарника врачи обнаружили грыжу, и теперь он не может работать. А на его место так пока никого и не нашли. Кто ж пойдет на такую маленькую зарплату?

— А могу я попробовать?

— Вы? Но ведь вы же поете?

— Ну, иногда для разнообразия можно и билетики поотрывать.

Так я стал младшим помощником контролера в оперном театре. СНК и ВР. Что означало «специалист низшей категории» и «временно».

У меня снова была работа, а значит, я сделал еще один шаг на пути к тому, чтобы стать человеком. Мне выдали форму брусничного цвета, украшенную впереди двумя рядами золотистых пуговиц. Я научился быстро и ловко отрывать корешки билетов и вскоре уже без труда различал в толпе тех, кто пытается пройти «зайцем». Чаще всего это были скромно одетые молодые люди. Я узнавал их, но делал вид, что не замечаю преступных намерений. Более того, я даже специально отворачивался, чтобы они могли без труда прошмыгнуть мимо меня, и всегда не глядя разрывал протянутые мне поддельные билеты. Я был просто уверен, что среди них, и только среди них, а не среди зрителей первого ряда и частных лож, есть подлинные ценители и поклонники искусства.

Я был просто в восхищении от оперной примадонны Ля Самбины, которая изредка одаривала меня снисходительным кивком, но чаще проходила, не обращая на меня никакого внимания, лишь оставляя позади себя чудесный цветочный аромат. Иногда сквозь неплотно прикрытую дверь мне даже удавалось подсмотреть, как она репетирует. Я мог видеть, как маленькие балерины в костюмах бабочек грациозно тянут вверх ножку или как смешно распевается хор.

Теперь я не был бродягой, но до первой зарплаты продолжал жить под лодкой. Получив деньги, сразу же снял вот эту квартирку. О том, что она сдается, мне рассказал один из хористов. Хозяйка квартиры, госпожа Капио, оказалась его тетей и любезно согласилась мне ее сдать.

Жизнь понемногу стала налаживаться, но о переезде в город всей моей семьи не могло пока быть и речи. Жалованье было таким скромным, что его с трудом хватало на аренду квартиры, покупку необходимой одежды и ежедневную порцию салаки. Впрочем, я стараюсь приучить себя и к вашей еде, потому что бывают ситуации, когда мне приходится обедать в обществе других людей. А я успел заметить, что сырая рыба вызывает у многих отвращение. Я не ем мяса, но зато мне очень нравится кофе. Правда, я так и не научился пить его горячим, и мне приходится долго помешивать его ложечкой или дуть, прежде чем проглотить.