Цитадель - читать онлайн книгу. Автор: Фумико Энти cтр.№ 34

Увидев Сугу, мать действительно успокоилась, даже быстрее, чем ожидала Томо, но материнское сердце чуяло, как тяжко дочери жить под одной крышей с такой юной красавицей, ублажавшей мужа.

— Человек не в силах переделать свою жизнь сообразно своим желаниям, как бы он ни тщился. Прими свою участь и смирись. Уповай на милосердие Будды Амиды, — повторяла мать. Снова и снова она возвращалась к разговору о том, что Томо, вернувшись домой, непременно должна посетить храм Хоигандзи и обрести утешение в учении «Чистой земли».

Лишь после смерти матери Томо вспомнила этот завет. Она оправдывала себя тем, что заботы о доме не оставляют свободного времени, но потом Эцуко выдали замуж, Митимасу тоже худо-бедно женили, даже внуки родились, — и теперь она уже не могла не исполнить последнюю волю матери.

Первое время Томо ходила в храм и слушала проповеди скорее из чувства долга, и никакие молитвы Будде Амиде не могли пролить бальзам на её истерзанное сердце. И только когда стало известно о тайной связи мужа с собственной невесткой, в её душе проклюнулись первые ростки веры…

Никто из окружающих даже не понимал, сколько страданий принесла Томо чёрствость и грубость сына. Каким бы деспотом и тираном ни был её супруг, у Юкитомо хватало ума и здравого смысла понять, что его жизнь зависит от мнения света. Хотя бы за это его можно было уважать как мужчину. Но для Митимасы не существовало ни этических норм поведения, ни любви — ничего из того, что составляло основу всей жизни Томо. Митимаса был хамоват, он унижал окружающих, а уж к жене не испытывал даже подобия нежных чувств. Им двигала только похоть. Вряд ли Мия смогла бы выдержать столько лет в этом доме, не свались на неё нечаянное счастье любви свёкра.

Когда Томо узнала о связи невестки и мужа, она испытала глубокое презрение. Томо была воспитана в строгих правилах самурайской морали, и для неё Мия являлась бесстыжей распутницей, предававшейся пороку с недостойным упоением. Помимо Суги и Юми у Юкитомо было немало любовниц, так что Томо уже привыкла к жившей в её душе безысходной тоске, однако адюльтер с Мией привёл её просто в смятение.

Томо почувствовала, что её загнали в угол. Теперь её больше заботила не собственная судьба, а благополучие её бесценного Такао. Она даже представить не могла, что будет любить внука такой неистовой любовью. Жалость к сироте со временем переросла в слепое обожание. Какое это имело значение, что он — сын ненормального Митимасы. Узы крови ещё сильнее привязывали Томо к внуку. С собственными детьми Томо всегда была холодна и строга, но Такао любила безграничной любовью. Из-за этой любви Томо переменила своё отношение не только к сыну, но даже к Мие и Суге. Суга, цветок, сорванный нераспустившимся… Мия, которую отвращение к мужу толкнуло в объятия Юкитомо… Обе они заслуживали жалости, а не ненависти. И этих женщин погубили её собственный муж и её родной сын! Да, человек совершенно бессилен перед неотвратимой кармой… Всё это напомнило Томо страдания благочестивой Вайдэи. И молитва «Наму Амида Буцу!» невольно срывалась с её губ. Слепая, всепоглощающая любовь к Такао пугала её, отвратительная трясина связей между мужем, сыном, любовницей и невесткой засасывала всё сильнее. Но не по своей воле Томо несла это бремя, и не дано ей было избавиться от него…

Последнее время у Томо прибавилась ещё одна забота. Однажды она зашла в дом на Цунамати. Мия, сильно располневшая после последних родов, легкомысленно болтала о всяких пустяках. Засовывая в ротик Намико — пятому ребёнку — блестящую соску, она заметила:

— А что, наша Суга-сан собралась замуж? Вы слышали?

— Глупости какие! Кто это тебе сказал? — Голос Томо даже не дрогнул. Она невозмутимо выбила о край жаровни свою короткую трубку, однако сердце у неё так и ёкнуло.

— Папочка говорит: «Наша Суга увлеклась этим парнем, Конно. Он, правда, моложе её, но всё это пустяки. Вот закончит он колледж, надо будет их поженить. Пожалуй, открою для них аптеку…»

— Неужели прямо так и сказал? Шутил, наверное… Да Конно лет на десять моложе Суги! — Томо деланно рассмеялась. Мия тоже залилась смехом, сощурив глаза, словно услышала что-то невероятно смешное.

— В общем-то, да… Но разве возраст имеет значение, если люди любят друг друга? И всё же отец будет очень переживать. Потерять Сугу после стольких лет… — безучастно бросила Мия, словно ей самой нечего было скрывать.

— Думаю, ты права. Это будет тяжко, — если не для отца, то, во всяком случае, для меня. Поздно брать в дом ещё одну женщину, и… Впрочем, я думаю, Суга просто опекает Конно. Ничего такого между ними нет, — отрезала Томо и вышла. Однако с того момента принялась бдительно следить за Сугой и Конно, пытаясь понять, связывают ли их любовные отношения.

За долгие годы семейной жизни, наблюдая за интрижками Юкитомо, Томо научилась интуитивно угадывать едва уловимые признаки физической близости между мужчиной и женщиной. Даже в толпе она мгновенно и безошибочно угадывала тайных любовников — каким-то шестым чувством, по выражению глаз, когда они украдкой обменивались взглядами. Но пока ничто не свидетельствовало о том, что между Сугой и Конно существует подобная связь. Суга во всём поддерживала Конно, заступалась за него. Однако в присутствии Юкитомо не выказывала смущения, а он, казалось, даже радовался дружбе молодых людей.

И тут Конно получил письмо от родителей. Они сообщали, что хотят приехать осмотреть Токио. Конно показал письмо Суге, та передала его Юкитомо, и Юкитомо тотчас же предложил пригласить мать и отца Конно погостить в усадьбе Сиракава. Конно категорически воспротивился:

— Они простые люди, провинциалы, мне будет стыдно, если прислуга начнёт потешаться над ними…

Юкитомо даже вспылил и потребовал, чтобы Конно передал им его приглашение.

— Когда они будут осматривать Токио, пусть их сопровождает Суга, — велел он. — Если с ними будет таскаться Конно, да ещё в своё рабочее время, старикам будет неловко.

Юкитомо достал из ящика крупную сумму денег и подал их Суге. Та непривычно воодушевилась.

— Замечательная идея! Раз уж они едут так издалека, путь у них останутся яркие впечатления. А то ограничатся, как все путешественники, двенадцатиярусной пагодой в Асакусе и мостом Нидзюбаси… Скоро на реке Сумиде как раз будут летние фейерверки… может в тот вечер мне отвести их к Кусуми-сан, чтобы они полюбовались зрелищем из её дома?

Томо отметила про себя, что вряд ли стоит делать столько шума из приезда родственников какой-то прислуги, но она промолчала. Открывать рот в такие моменты — только навлекать на себя раздражение мужа.

В итоге родителям Конно показали не только фейерверки на Сумиде, но и представление на праздник О-Бон, даже свозили на остров Эносиму и в Камакуру. Суга всюду сопровождала стариков, будто и в самом деле собралась замуж за Конно. Волосы она укладывала в девичий пучок, пышно взбив их на лбу, и наряжалась в тонкие летние кимоно из жатого крепа «акаси» в вертикальную полоску, подчёркивавшие её знаменитую белоснежную кожу. Юкитомо это, похоже, нисколько не портило настроения. Напротив, всякий раз после их возвращения он в подробностях расспрашивал о впечатлениях. Словом, всё было совсем не так, как много лет назад, когда даже короткий разговор Суги с посторонним мужчиной вызывал у него приступ бешенства. Неужели он так постарел, что спокойно смотрит на то, как Су-га любезничает с молодым, совершенно ничтожным парнем? Или ему действительно хочется сплавить Сугу подальше — когда у него появилась Мия?