Приказчик без головы - читать онлайн книгу. Автор: Валерий Введенский cтр.№ 45

– А почерк? – задала резонный вопрос Дондрыкина. – И ты, и я почерк-то признали!

– Почерк подделать – не штука. – Старичок повернулся к Сашеньке: – Вас как называть-то, ваша светлость али сиятельство?

– Сашкой ее звать! – вякнула Матрена Ипатьевна.

– Александра Ильинична, – строго поправила княгиня.

– Александра Ильинична, раз Сидор вам про убийство рассказал, может, и убийцу упомянул?

– С Сидором я знакома не была, с чужих слов говорю. А убийцу Сидор не назвал. Выгоду хотел из тайны извлечь, за что и поплатился.

– Однако, чувствую, мыслишки у вас насчет убийцы имеются. Или ошибаюсь?

– Осетров! – чуть подумав, открыла свои подозрения Тарусова.

Все равно завтра весь город узнает.

Старичок почесал лысину:

– Калина? Да ну-у… Зачем ему собственных приказчиков убивать?

– Пашку – за то, что к Матрене переметнулся, – пустилась в объяснение Сашенька.

– Бросьте, ерунда. Александр Македонский, конечно, великий человек, но стулья из-за него ломать негоже, – процитировал Гоголя собеседник.

«А старичок-то образован!» – подумала Сашенька, а вслух продолжила объяснять:

– А Сидор Осетрова шантажировал…

– Говорю же вам – не Осетрова! Как Пашка не мог письмо такое накорябать, так Калина на убийство не способен, – возразил ей старичок-психолог. – Обмануть, сподличать, подвести под монастырь – это Осетров запросто. И украсть может! Товар мимо таможни ввезти…

Слова эти адресованы были не Сашеньке.

– Опять свое заладил! – взметнулась Матрена Ипатьевна. – Калина в ноль торгует, чтоб меня разорить!

– А я говорю, контрабандой балуется. А что ты запоешь, когда в минус к нашей входной цене начнет продавать?

– Пусть попробует…

– На хвост соли ему насыплешь?

– Управу найду!

– Зря ты на Климента рассчитываешь. Они с Калиной давно в дружках. Когда склады мои сгорели, Климент приехал, поковырялся пять минут, буркнул «Молния!» – и был таков. А там керосином за версту воняло…

Сашеньку, несмотря на хмельной туман в голове, озарила догадка:

– Вы Телепнев?

– Собственной персоной. Что? Не похож? Или смутило, что приказчиком служу? Служу по собственной воле и желанию. Жена померла, дочкам-зятьям в тягость. Скучно стало! А тут Матрена Ипатьевна с прожектом! Я, конечно, знал, дело она под Пашку затеяла, но уж больно руки чесались. Поквитаться с ученичком своим Осетровым захотелось. Умный человек у наставников знаниям и умениям учится, а этот подлец заодно и дело мое перехватил. Ну погоди, милок, год-другой, запоешь ты соловушкой!

– Если сам не помрешь к тому моменту, а я не разорюсь, – мрачно предрекла Матрена Ипатьевна.

– Слушаться будешь – не разоришься. Рисковать, Матрена, надо!

– Я сказала: нет! Не хочу больше закон преступать. Честной быть хочу.

– Ну, мне пора, – решила Сашенька.

За разговором не заметила, как за окном стемнело. Не много она тут выведала, а то, что услышала, по правде говоря, лучше бы и не знать.

– На посошок давай, – предложила Матрена.

– Не доеду я, – оценила возможности своего организма Сашенька.

– Не боись, я тебя отвезу. Эй, Аграфена!

– Мотя, ты б лучше дома осталась, – ласково посоветовал старичок.

Матрена, не слушая, разлила по стаканам уиски. В дверях появился слуга.

– Слушай сюда! Чтоб через пять минут коляска была готова. А потом Сысоича накорми.

– Я тебя обожду! – запротестовал Телепнев.

– А кто сказал, что я домой вернусь? – рассмеялась Дондрыкина.

Старик закряхтел:

– Снова за старое?

– Ага! Чего добру пропадать? Ну давай, подруженька, чтобы Господь за плечи держал!

Матрена Ипатьевна ловко правила «эгоисткой» [50] . Сашеньку же от тряски мутило. Да так, что Дондрыкиной пришлось остановиться.

– Глубже дыши, сиятельство! И все будет вери гуд, как Ричардс говорит.

Сашенька в этом уверена не была. К тошноте прибавилась головная боль. Она прикрыла глаза.

– Ты это… дома повязку наложи с уксусом, – посоветовала многоопытная Матрена.

– Хорошо, – пробормотала страдалица.

– Эй, Сашка! Я знаешь что спросить хочу? – У Матрены Ипатьевны, наоборот, на воздухе хмель прошел. – Сидор вот убийцу не назвал. А где убийство произошло, не обмолвился?

– Склад на Малой Невке. У моста Каменноостровского, – подавляя мучительные позывы, прошептала Сашенька.

– У моста? – Дондрыкина надолго задумалась. Минуты через три она вдруг уточнила: – Ты ведь на Сергеевской живешь?

Сашенька кивнула. Купчиха яростно шлепнула лошадку кнутом. Снова началась мучительная тряска. Только бы «эгоистку» не испачкать, стыда ведь не оберешься.

Матрена Ипатьевна то и дело погоняла норовившую сбавить шаг лошадь. Встречный ветерок несколько облегчил Сашенькины мученья, она даже задремала.

У парадного входа Дондрыкина ее растолкала:

– Доехали, вылезай. У-у-у! Да ты, сиятельство, на ногах не стоишь. Проводить?

Сашенька помотала головой. Еще не хватало. Сама, сама!

– Тогда прощай. Вряд ли свидимся.

– Почему? – решила выяснить Тарусова.

– А потому, что догадалась я, кто Пашку моего убил.

– Кто? – Сашенька вцепилась в Дондрыкину.

– Завтра узнаешь.

– Сейчас!

– Сейчас? Нет, моя дорогая, сейчас я к нему поеду и поквитаюсь, – Матрена Ипатьевна вытащила карманный кольт. – Утром про меня в газетах прочтешь. А коли не прочтешь, знай: нет больше Матрены Дондрыкиной.

– Не делай этого! Поехали в полицию. Не хочешь в полицию, пошли со мной, расскажешь все Дмитрию.

– Не пойду. А Дмитрию поклон от меня передай.

Дондрыкина оторвала от руки Сашенькины пальцы и ловко запрыгнула в «эгоистку».

– Прощай! Коли жива останусь да под следствие попаду, найму Димочку адвокатом!

Купчиха на прощание потрясла револьвером.

Княгиня Тарусова, словно последняя забулдыга, не решалась отлепиться от фонаря. Какой позор! Сейчас ее увидят в окно соседи, поймут, что пьяна… На ее счастье, Глебка по-прежнему торчал около дома. Как Дондрыкина отъехала, сразу подбежал.

– Проводи до квартиры, ногу подвернула! – попросила княгиня.