Слепой. Танковая атака - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Воронин cтр.№ 25

За что, собственно, они борются, оба представляли слабо; в то, что борьба в обозримом будущем даст желаемый результат, верилось еще слабее. Но накопившаяся за годы беспросветного полунищенского существования злоба на всех и вся требовала выхода; Белый и Решето, как звали во дворе Андрея, давно стали завсегдатаями и активными участниками устраиваемых «нацболами» акций протеста, а уж против чего протестовать, они знали и без пропагандистских речей. Их обокрали дочиста задолго до рождения, родили и вырастили в скотских условиях, воспитали, как бессловесное быдло, и предоставили блистательный выбор между сумой и тюрьмой; если кому-то кажется, что это недостаточно серьезный повод для протеста, этот кто-то, вероятно, святой.

Белый и Решето святыми не были. Белый, например, буквально сатанел от одного этого слова – «быдло», а человека, рискнувшего употребить данный эпитет в отношении него, запросто мог прикончить голыми руками. Он горячо и искренне ненавидел холеных, упакованных молодчиков с их гарвардами, принстонами, «бентли», «феррари», яхтами и длинноногими продажными телками, увешанными бриллиантами, как новогодняя елка игрушками – всю эту шушеру, жирующую на наворованные папашами народные деньги и свысока взирающую на него, Белого, с опасливым презрением.

Полностью разделяя взгляды приятеля, Андрей Решетилов, помимо абстрактных соображений и хлестких политических лозунгов, имел перед глазами вполне конкретный объект, воплотивший в себе все, что они с Белым ненавидели, против чего бунтовали. И – вот парадокс! – этот самый объект, с которого впору писать портрет эталонного российского буржуя современной формации, с некоторых пор стал причиной возникших между приятелями серьезных разногласий. Фактически, из-за этого козла казавшаяся нерушимой дружба дала трещину; Белый и Решето, каждый со своей стороны, старались, как умели, эту трещину замазать. Но умели они не так, чтобы много, да и уступить в принципиальном споре ни один из них по-настоящему не хотел, и трещина ширилась, грозя окончательно развести их по жизни в разные стороны.

За все свои двадцать пять лет по-настоящему, надолго они расставались всего один раз, когда уходили в армию. Решетилова загнали в Забайкалье, где он весь срок службы крутил баранку приписанного к автомобильной роте стройбата тяжелого самосвала. Белый попал в танковые войска и стал механиком-водителем, каковое обстоятельство, на первый взгляд не имеющее никакого значения, со временем стало одной из причин возникших между закадычными друзьями трений.

После дембеля Решето застрял в Чите почти на полтора года – не потому, что ему там как-то уж очень сильно понравилось, и не из-за блестящих финансовых или, боже сохрани, карьерных перспектив, а просто так, по случаю. Загулял, познакомился с веселой, а главное, обеспеченной и не жадной разведенкой и задержался не на пару дней, как планировал, а чуть ли не на пару лет. Да и куда ему было торопиться? В родном подмосковном Зеленограде Андрея Решетилова не ждало ничего, кроме однокомнатной хрущевки и матери, которая не пилила сына только тогда, когда жаловалась ему же на свои многочисленные болячки и тяжелую бабью долю.

Потом обстоятельства сложились так, что из Читы пришлось экстренно рвать когти; Решето рванул, не прощаясь, прихватив из квартиры сожительницы кое-какие побрякушки, и приземлился на своем запасном аэродроме – восемнадцать квадратов жилой площади, совмещенный санузел и маман, которая за годы разлуки не стала ни здоровее, ни молчаливее. И еще участковый, который по старой памяти поглядывал на Решето, как солдат на вошь, и даже не думал притворяться, будто рад его возвращению к родным пенатам.

Под двойным давлением – с одной стороны, маманя, с порога заявившая, что не собирается кормить дармоеда, а рассчитывает, наоборот, на сыновнюю поддержку на склоне лет, а с другой, участковый с его косыми взглядами – Андрей остепенился настолько, что устроился на работу. Специальность, спасибо армии, у него имелась, и, хотя желание горбатиться на дядю, конкурируя с приезжими хохлами и таджиками, отсутствовало напрочь, Решето, стиснув зубы, сел за баранку. В настоящее время он числился водителем большегрузного тягача в местной ПМК и находился примерно на полпути к увольнению по статье – давление давлением, обстоятельства обстоятельствами, а характер в карман не спрячешь. Или, как однажды выразился Белый, «гены пальцем не раздавишь».

Пока Решето валял дурака и наживал неприятности в далекой Чите, Белый, как выяснилось, времени даром не терял. Ясно, он не поступил на бюджетное отделение престижного университета, не женился на дочке богатенького папаши, не обзавелся собственным успешным бизнесом и не совершил никаких других сказочных, нереальных подвигов по принципу «из грязи в князи». Но работенку он себе подыскал непыльную, недурно оплачиваемую, а главное, редкую, чуть ли не уникальную: более не имея никакого отношения к вооруженным силам, этот шустрый проныра работал по своей армейской специальности – механиком-водителем танка.

Сначала Решетилов ему просто не поверил. Тягач или построенный на базе танка гусеничный вездеход – это ладно, но танк?! Если речь не идет о киностудии (а о киностудии речь как раз таки не шла), то гражданских и, тем более, частных, личных танков на свете не бывает. Ну, пусть не на свете; на свете бывает все, и какой-нибудь президент или диктатор, если у него не все в порядке с головой, вполне может иметь свой собственный, персональный танк и по выходным в компании пьяных баб выезжать на нем на природу. Но у нас, в России, в Подмосковье – нет, не может быть! Не может быть, потому что не может быть никогда.

Так считал Андрей Решетилов. И, как выяснилось, глубоко заблуждался. Оказалось, частный танк в природе существует, причем не один и не где-то за тридевять земель, а прямо тут, под боком, совсем недалеко от Москвы. Некий хорошо упакованный господин ухитрился собрать внушительных размеров коллекцию старых, времен Второй мировой войны, танков; увлечения у этого господина были довольно странные, причудливые, танки у него не просто стояли, а ездили и даже, если верить Белому, время от времени постреливали. Все это ископаемое железо требовало постоянного ухода; кто-то должен был поддерживать его в исправности, заправлять и смазывать, а также сидеть за рычагами и делать все для того, чтобы устраиваемые хозяином для гостей потешные баталии не привели к человеческим жертвам. Словом, тут нужен был технически грамотный персонал, и Белому посчастливилось не только вовремя наткнуться на объявление о найме, но и выдержать нешуточный конкурс.

Своей работой – сутки через двое – Белый был вполне доволен, о чем и уведомил Решетилова при первой же встрече. И, как верный друг, обещал составить протекцию.

– Ты ж водила, – говорил он, энергично жестикулируя зажатой в кулаке бутылкой пива, – а нормальный водила с твоей категорией в таком хозяйстве, как у моего шефа, всегда пригодится. В технике шаришь, армейку отмотал… Короче, я поговорю. Если что, переучишься, дело-то нехитрое! Будем вместе по пересеченной местности гонять – в войнушку, как в детстве, помнишь? Только за бабки. За приличные бабки, понял?

Вдохновленный не столько энтузиазмом Белого, сколько размером получаемой им зарплаты, Андрей поделился своими радужными планами с матерью: не скрипи, старушка, скоро будем в шоколаде и все такое. Будет тебе в старости твой стакан воды – пей, не поперхнись!