Офицерский крематорий - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Нестеров cтр.№ 46

Серж и Кросс обменялись взглядами, и Кросс едва заметно кивнул: «Было».

– Ты видел его дважды, – сказал я, глядя в его поросячьи глазки. – Сначала – в ресторане, потом… – Я выдержал паузу: – Потом – на экране смартфона.

Тогда мы с Юрием увлеклись схваткой и стали биться по-настоящему… Единственно, что мне не понравилось в нашем поединке, когда я просмотрел его в записи, – это стиль парня с обложки журнала. Он дрался как-то по-киношному, в реальности так не дерутся. Редко кто накручивает ура-маваши и сносит с ног такой же обратной подсечкой. Драка, она и есть драка. Мы развезли поединок, а он, по идее, не должен быть продолжительным. Мне Юрий напомнил Александра Годунова в роли Карла в «Крепком орешке». Резкий, сильный, скуластый, бесстрашный. И я впервые проникся к нему теплыми чувствами.

– Ты купился, Кросс, ты дешево купился. У тебя мозгов не хватило понять, что мы как бы подыграли Рите, а моя идея о том, что каждая фотография точно занимает свое место, нашла подтверждение.

Кросс двинулся на меня, однако Серж остановил его привычным уже, но чуть более резким окриком:

– Не сейчас!

Ему трудно было перестроиться. Мозги его перевернулись, и полушария стали называться Южным и Северным. Одно ломилось от предвыборных мыслей, другое вместило в себя все прелести будущей должности. Одной половиной головы он мыслил, другой – грезил. И любой другой вопрос из сферы, не касающейся этих двух тем, ставил его в неприличную позу.

– Я нашел ответы, – продолжал я. – Прочитал по снимкам скрытые события того дня. Шантаж – вот лом, против которого трудно найти прием, тем более когда времени на раздумье нет. Предсмертный снимок капитана, часы на его руке показывают 14.55, значит, с жизнью он распрощался примерно за полчаса до щелчка затвора камеры. Но все же – в каком месте это произошло? И я вспомнил запах сажи, преследовавший меня в книгохранилище… Хромченко приехал к Рите на своей машине, приехал, что называется, с запасом. И там подписал себе смертный приговор. «Звони Кроссу, Сержу! Вызывай сюда этих ублюдков! И пусть прихватят сюда наши с тобой художества! Без снимков разговора не получится». Капитан схватил Риту за плечи и тряхнул ее так сильно, что голова ее упала на грудь, а потом запрокинулась назад, как при лобовом столкновении машин. Он замахнулся… но не посмел ударить женщину.

«Поздно», – обронила Рита.

«Не тебе об этом судить, сука!»

Она выбрала из списка номер Сержа.

«Игорь здесь, – сказала она. – Он требует снимки. Срочно приезжай… – и повернулась к Хромченко: – Что дальше?»

«Увидишь», – обронил тот.

Она покачала головой и усмехнулась.

Прикурив, они окутались табачным дымом, каждый в своем облаке, каждый со своими мыслями, и эти два человека сами казались призраками…

Потом явился ты, Кросс, и разогнал эту дымовую завесу. Ты вошел в помещение и плотно закрыл за собой дверь. Ты не стал задавать вопросов, ждал, когда начнет капитан. Хромченко до этой минуты оперировал с твоим образом, а когда встретился с тобой лицом к лицу, испытал робость. Тем не менее, сумел взять себя в руки и с каждым словом набирал обороты, остановить его было уже невозможно.

«Я сделал все так, как ты просил. Даже больше: в здание Главка я заложил два взрывных устройства. Одно гарантирует поджог только архива, другое, и оба вместе – здания целиком и вытекающими отсюда последствиями: жертвы будут исчисляться десятками… Деактивировать их могу только я, причем оба, иначе даже одна уцелевшая закладка в конце концов выведет следствие на меня по отпечаткам пальцев, например, на ее деталях. Оно установит мои связи и выйдет на Риту и людей, на которых она работала».

Работа в архиве копировала работу сотрудника зонального информационного центра. Там секретные сведения по компьютерным каналам не передаются, только по письменному запросу. Сотрудник органа внутренних дел приезжает в центр (архив), пишет заявку, и, в зависимости от занятости сотрудников центра (архива), а также специфичности затребованных сведений, получает копию документа и выписку в день подачи заявления, а чаще всего – спустя несколько дней. Хромченко работал в архиве, расположенном в полуподвальном этаже, а рабочий кабинет находился на втором. Вот на этой особенности он и построил свой рискованный план, разместив закладки на двух разных уровнях.

«У вас два пути, – продолжал капитан. – Вы отдаете мне компромат, и мы расстаемся с миром. Хотите войны – можете убить меня. А потом – развесить снимки на доске «Их разыскивает полиция».

«Мы сделаем так или этак. Куда ты торопишься? Не торопись. Мне нужно позвонить». Не твои ли это слова, Кросс?

Я попал в точку.

– Да! – выкрикнул мне в лицо Кросс.

Я продолжил, не сбавляя оборотов:

– Ты набрал номер Карапетяна, и ты, Серж, ответил сразу, потому что сидел как на иголках:

«Ну, что там?»

«Заминка. Закладок – две. Одна там, где надо, другая на втором этаже, и обе на счетчике. Осталась пара часов…»

Глаза Хромченко забегали. Кросс увидел в его глазах то, что видел сотни раз: испуг.

«Как деактивировать зажигалку на втором этаже?»

«Дистанционно – никак. Обе они синхронизированы. Только вручную. И только я смогу это сделать. В обмен на снимки». Капитан даже повысил голос, когда требовательно протянул руку: «Ну!»

– Откуда ты это знаешь? Ты что, записывал наш разговор? – Пауза. – Рита записала его, а ты нашел кассету?

Еще одна благодарность Кроссу и памятка себе: не сбавляй оборотов!

– Ты не позволял разговаривать так с собой даже родному отцу. Ты перевел взгляд на Риту и кивнул ей: «Да». Это был отвлекающий маневр, и Хромченко клюнул на него: повернул голову в сторону Риты. Ты нанес ему сокрушительный хук справа. Капитан упал. Ты ударил его ногой – еще и от отчаяния, но не рассчитал силы, и левая половина лица Хромченко превратилась в кровяную опухоль. В таком виде его не пропустят через вахту, а если пропустят, то только для того, чтобы допросить…

Ты бил его в одну половину лица еще и потому, что в голове у тебя начал вызревать адский план. Ты задавал капитану один и тот же вопрос: как деактивировать зажигалку на втором этаже Главка? – опустив другой: не блефует ли капитан? Человек, доведенный до слепого, яростного отчаяния, не способен на ложь с целью запугать кого-то.

Хромченко отключился – но ненадолго. Вот его правое веко дрогнуло, и он посмотрел прямо на тебя. Взгляд затуманенный, а ты знаешь десятки способов привести человека в чувство. Твой взгляд наткнулся на корзину с садовым инвентарем, и ты, выбирая между секатором, кусторезом и сучкорезом, остановился на кусторезе…

– Нет, я выбрал сучкорез.

– Тот, что с прямым резом и металлическими рукоятками с прорезиненными ручками? Хороший выбор. Такой инструмент легко обрезает толстые ветки, что говорить о пальцах?.. Ты наступил на руку капитана. Рукоятки сучкореза были такой длины, что тебе не пришлось наклоняться над жертвой. Режущие лезвие, изготовленное из инструментальной стали, коснулось мизинца. Ты свел рукоятки вместе, и тело капитана содрогнулось от острой, невыносимой боли. Я видел, как ты орудовал болторезом, перекусывая дужку замка в гараже Хромченко. Ты – прирожденный медвежатник.