"Диагноз" и другие новеллы - читать онлайн книгу. Автор: Юстейн Гордер cтр.№ 38

В ответ на эту причуду не верящие в существование писателя разразились презрительным хохотом.

— Вы удваиваете действительность, — сказали они.

Но мольбы их не были услышаны никем другим, кроме них самих.

— Зачем нам удваивать действительность, если она и так двойственная, — возражали верящие. — Это вы упрощаете её.

По мере того как время близилось ко дню летнего солнцестояния, те, кто не верил, всё равно участвовали в подготовках к празднику — и к тому, что писатель явится к ним с визитом. Ожидание откровения, вероятно, независимо ни от чего, будет способствовать тому, чтобы придать остроту празднику.

РОВНО ЧЕРЕЗ ГОД после того, как один из персонажей романа оповестил, что чувствует себя его героем, все они вновь собрались вокруг костра в означенный день. Об этом шла речь со страницы 376-й романа. А произошло на двадцать шестом году жизни писателя.

Всё было устроено, как год назад: креветки, крабы, омары, белое вино, большой костёр. Герои романа сидят в ожидании автора. Несмотря на то что больше половины собрания не верит ни в какого писателя, с самого начала праздника — настроение приподнятое. Герои романа сидят и смотрят в огонь, они серьёзны, словно перед началом спиритического сеанса.

Однако часы идут. На странице 393-й солнце садится, а ничего, что бросилось бы в глаза, не происходит. И напряжение немного спадает. Кое-кто принимается за еду, некоторые выпивают глоток белого вина, а иные герои шепчутся о чём-то с сидящими рядом.

— Вот видите, — говорили те, кто не верил в писателя, — он не приходит. А причина совсем проста: его не существует. И сколько бы тот, кто не существует, ни напрягался и каким бы мудрым и добрым вышеупомянутый ни был, явиться на праздник он так или иначе не может.

Так смеялись они и забавлялись за счёт верящих. И даже если верящие были в это время уже слегла разочарованы, у них на эти слова был один ответ:

— Писатель, должно быть, существует. Не существует нас.

ЧАСЫ ШЛИ. Вскоре вечер стал походить на совершенно обычный праздник летнего солнцестояния, причём не без помощи тех, кто не верил в существование писателя. Персонажи романа кричали и пили. Некоторые бродили, пошатываясь, вокруг. Стемнело, и костёр больше не горел уже так весело, как прежде.

Внезапно случается так, что один из них замечает некую фигуру у края воды. Это — незнакомец, молодой человек, который шагает вдоль берега.

Он останавливается вдалеке от костра и испуганно смотрит на них. Он не осмеливается сразу подняться к ним наверх, на береговой откос, он долго стоит, разглядывая их издалека и разрывая меж тем ногами песок.

Через некоторое время один из верящих встаёт и говорит:

— А ты не поднимешься наверх — погреться?

Он нерешительно и торжественно уступает.

Медленно входит он в общество героев романа. Там он останавливается перед костром, оборачивается и смотрит на каждого из них.

Это довольно невзрачная фигура с бледным и встревоженным лицом. Он выглядит довольно неприятно при свете угасающего костра.

Он не произнёс ещё ни одного слова. Но вот один из персонажей разражается мучительно прямым вопросом:

— Ты и есть писатель?

Ясно, что человек этот чувствует себя не в своей тарелке. А вдобавок он видит ещё направленные на него жалящие взгляды героев романа.

Полминуты проходит, пока он отвечает:

— Я — тень писателя.

Он говорит это приглушённо, но чётко. А потом добавляет:

— Вы хотите видеть меня. Смотрите — вот я стою среди вас. То, что вы видите, — мой портрет. Но вы сами — портреты… Воистину странно лицезреть вас в такой близи!

ВОТ ТАК СОЗДАТЕЛЬ явился пред своими творениями. Те, кто не верил в него, само собой разумеется, отказывались признать, что тот, кто предстал перед ними, — молодой человек, писатель — приглашён верящими. Кроме того — а это бросалось в глаза, — он держался словно истинный творец.

— Как узнать, что это ты — писатель? — спросил один из них.

— А ты вообще ничего не можешь знать. У тебя нет никакого ясного представления о чём-либо. Ты сам — предмет познания. И там, где я сижу за своим письменным столом, там, где я опираюсь на спинку стула и внимательно подбираю слова, там я едва удерживаюсь от смеха и лишь улыбаюсь тому, что заставил тебя сомневаться: существует ли писатель.

Любопытный персонаж романа тут же отскочил на пару шагов — назад.

— Но ведь я это и говорил, — подал реплику тот, кто в прошлом году удивил всё общество своими пророческими речами. — Это нас не существует!

И он с явной гордостью посмотрел на мастера. Но тот отверг его намёк:

— Разумеется, вы существуете! Через несколько месяцев книга о вас будет находиться в сотнях экземпляров там, в Реальности. В автобусах, трамваях и поездах будут сидеть люди, читая о вас. Вы и в самом деле думаете, что понапрасну тратите время на нечто, чего нет на свете?

Персонажи романа оглядываются по сторонам. Словно они видят свой собственный маленький мир в более сложной взаимосвязи.

— Это я сочиняю вас, — продолжает писатель. — Но что такое сочинительство? Сочинять — это значит завоёвывать всё существующее, прежде чем оно завоёвано. Но теперь, когда вы завоёваны в моей фантазии, вы — вполне реальны. А вы сами нечто подобное не переживаете?

Вокруг костра раздаётся шёпот. Переживают ли они свою реальность? Многие из персонажей утвердительно кивают.

— Я думаю, — бормочет один из них, — стало быть, я…

— Во мне бурлят мысли, — бормочет второй, — стало быть, я другой…

— Мы — в родстве! — всплескивая руками, восклицает писатель. — Мы из одной стаи! Я сам — творение!.. И живу в гораздо более глупом мире, чем вы. Через несколько лет меня не станет. Но вы меня переживёте.

Он делает небольшую паузу, снова оглядывается по сторонам и добавляет:

— Я — на редкость невзрачное устройство, дорогие мои герои романа! Поэтому я обращаюсь к вам. Однажды меня не станет. Но вы будете жить. Не верь я в это, я бы вообще не тратил свой краткий час на земле, чтобы писать о вас. Для вашей жизни в этом романе вы одолжили мою душу. Но я одалживаю вам эту душу — сам. Она больше не моя, она — ваша. И в основе своей мы в большей степени и есть эта душа, по сравнению с той, которой располагаем.

НИКОГДА ПОЗЖЕ не было разговоров о том, что произошло. Никто не осмеливался поднять вопрос о писателе. А жизнь в городке Дорт продолжалась, как и раньше.

Я купил подержанный автомобиль, рискнул. Разумеется, всё может случиться, я отдаю себе в этом отчёт. Но тот, кто ни на что не отваживается, ничего и не выигрывает. В общем всё — о’кей.