Мы здесь эмигранты. Парижское таро - читать онлайн книгу. Автор: Мануэла Гретковска cтр.№ 21

– Что-то не припомню ни одной Сабины, может, это твоя подруга? – Я подозрительно глянула на Цезария.

– Сабина? Не знаю, – заверил мой благородный муж.

– Приехала сюда пара, Сабина и Корд. Изъяснялись на том же языке, что и капитан Клосс: «Ich ne parle pas deutsch», [43] и даже по-английски не говорили. Французского они не знают тоже, но люди замечательные. Только у них пунктик на тему здоровой пищи. Всю неделю ели всякую «здоровую» дрянь и заваривали травяные настойки на родниковой воде. Привезли с собой пятьдесят кило «здоровой» морковки и кукурузы. Когда я ел мясо, смотрели на меня, как на варвара. Достали они меня этой диетстоловой! Я их здоровой пищи так нахлебался, что на следующий день они у меня за милую душу рубали фасоль по-бретонски с бараниной, причем купленной не в «здоровом» магазине, а у араба напротив. Жальче всего мне было их немецкую овчарку, которой, понятное дело, тоже пришлось сесть на вегетарианскую диету, чтобы не выглядеть менее аристократичной, чем хозяева. Я ее втихаря колбасой подкармливал, так псина не отходила от меня ни на шаг. Когда они уезжали, за два часа до вашего возвращения, собачка выла с тоски. Они спрашивали, как там ваша овчарка, потому что их – это вроде как мамаша вашей.

– У нас никогда не было ни собаки, ни знакомых Сабины и Корда. – Я все меньше и меньше понимала, о чем говорит Михал.

Цезарий бросил распаковывать рюкзак, поразмыслил с минуту и прояснил тайну пребывания тевтонцев в нашей студии:

– У нас собаки нет, но у предыдущих жильцов была молодая эльзасская овчарка. Скорее всего Сабина и Корд ничего об их переезде не знали и заглянули их навестить.

Михал остался у нас на послеобеденный чай, плавно перешедший в вечерний кофе. Поглумился над томиком стихов, присланным из Польши:

– О, очередной христианский поэт! Знаю такого, метафизическая пустота. В стихах, оно конечно, красиво смотрятся молитва, крест, аллюзии на мистический опыт, но чтобы так вот сразу – и христианский поэт? Удобно быть христианским поэтом, будучи вообще неверующим, особенно в Польше, где слезливая сентиментальность прочно въелась в религиозные переживания. Но не мне судить с бревном в глазу, – одернул себя Михал в третьем часу ночи.

Когда пишешь о Марии Магдалине, постоянно задаешься вопросом: почему? Почему она была излюбленным образом гностиков? Почему была символом души? Почему, почему – к каждому факту, к каждой интерпретации.

Почему культ Марии Магдалины так бурно развивался на юге Франции в XI–XIII веках? Почему именно в это время, в этом месте? Ответ может быть простой: крестовые походы, паломничества ко Гробу Господню. Среди тех, кто оборонял Святую Землю, французских рыцарей было большинство. Мария Магдалина была их покровительницей, поскольку она первой пришла ко Гробу Господню – этим более или менее объясняется внезапная популярность Магдалины. Именно по ее поводу разгорелся спор между цистерцианцами из Везеле, хранившими в своем аббатстве реликвии святой, и провансальскими монахами, утверждавшими, что это у них, в крипте аббатства Сен-Максим, Мария Магдалина обрела вечный покой. Королю и епископам были представлены документы, и после эксгумации предполагаемых останков святой они признали правоту провансальских монахов.

Попробуем забыть об убедительных аргументах, объясняющих развитие культа Марии Магдалины в эпоху крестовых походов для защиты Святой Земли. Что еще происходило тогда на юге Франции?

Появились катары – отнюдь не ортодоксальные католики. На юге Франции под влиянием, среди прочего, и немецкого хасидизма развивается каббалистика – отнюдь не ортодоксальный иудаизм. Гершом Шолем пишет, что «…идеи о переселении душ возникли в Каббале в тот самый период и в той самой местности (юг Франции), где движение катаров достигло наивысшего успеха».

Убежденности во взаимовлиянии гностических движений недостаточно, чтобы доказать, что развитие культа Марии Магдалины имело с ними какую-то связь. Надо эту убежденность сделать еще убедительнее. Полагаю, что можно воспользоваться для этой цели двумя тропами – в принципе троп один, но мы разделим его для удобства на: 1. Каббалистический троп и 2. Хасидский троп.

Каббалистический троп.

В ортодоксальном христианстве, как и в иудаизме, Бог лишен каких-либо элементов женской природы. Зато в христианском гностицизме – например, в «Проповедях Петра» (II–III век), – у Бога есть левая и правая стороны, женская и мужская. В иудаистском гностицизме концепция дуализма божественной природы возникает лишь в XII веке, конкретно – в книге «Бахир», впервые увидевшей свет в Провансе. Эта линия будет продолжена в «Зогаре», появившемся в Кастилии в 1275 году. Шолем пишет о таинстве пола, что «в каббалистике оно имеет символическое значение: любовь между «Я» и «Ты» Бога. Между Святым, благословенно Имя Его, и Шекина. Это священная связь Царя и Царицы. Возлюбленного и Божественной Возлюбленной». Концепция божественной иерогамии была главной причиной, по которой ортодоксальный иудаизм отвергал каббалистику. Согласно Шолему, каббалисты наделяют Шекину женским родом, исходя из того, что последний сефирот (Малкут Царица) как бы принимает в себя другие сефирот, которые в нем обретают покой. Древо сефирот можно вписать в схему человеческого тела, и тогда Малкут соответствует стопам. Связь образа Марии Магдалины с символикой стоп я выявила в предыдущей главе.

Символическое тело Шекины, посредством которого она действует и страдает вместе с Израилем, соответствует тому, что в христианстве называется «Экклезия» (Corpus Christi [44] ). В кафедральном соборе Шартра можно увидеть оригинальное изображение Экклезии в образе святой Марии Магдалины.

В книге Шолема, комментирующей «Зогар», я нашла весьма любопытную фразу: «Шекина, будучи «женским началом», является прежде всего партнером божественной hieros gamos (ziwwuga kadisha), в которой через единство женской и мужской природы реализуются все божественные силы». Шекина, или вечная женственность, необходимая в развитии мира, отсылает нас к архетипу Матери Богини и Елены, символизирующей вечную женственность.

Если в определении Шекины появилось слово kadisha (ziwwuga kadisha), ей, кроме позитивного, должен быть присущ и негативный аспект. И действительно, в «Зогаре» Шекина находится в сфере демонических влияний. Ее власть распространяется на древо добра и зла, которое одновременно является и древом смерти. Не вызывает ли такое представление Шекины ассоциации с Евой, срывающей плод с древа познания добра и зла (в результате – с древа смерти), и Марией Магдалиной, стоящей у подножия креста (символа смерти), который вновь соделался древом жизни? Таким образом, Шекина имеет два аспекта, первый – позитивный: о ней говорится как о премудрости Соломоновой, и второй – негативный: демоническая блудница с черными как смоль волосами, бестия, чьей «власти не убежит никто».

Могла ли существовать какая-то связь между возникновением в иудейском гностицизме концепции «женской стороны» Бога и развитием культа Марии Магдалины там и тогда, где и когда возникла каббалистика? Мария Магдалина, олицетворяющая вечную женственность, душу, соединяющуюся в мистические ночи с духом, чтобы достичь полноты Единства, и раскаявшуюся грешницу. Быть может, это случайность, равно как и второй троп.