Hermanas - читать онлайн книгу. Автор: Тургрим Эгген cтр.№ 74

Советское сухое молоко — не путать с империалистической отравой от «Нестле» — мы получали по карточкам. Его хватало тютелька в тютельку, если разводить немного большим количеством воды, чем было указано на упаковке. Мы старательно кипятили воду и мыли бутылочки, как нас научили. Мы потребляли в два раза больше воды, чем раньше. Мы стояли на голове, чтобы заставить Ирис срыгнуть. А она топила все наши усилия в диком, душераздирающем, отчаянном и бесконечном крике.

Мы обращались к патронажной сестре, которая заверила нас, что это пройдет. У Ирис не нашли никаких болезней. Миранда подключила своего отца, который познакомил нас еще с несколькими специалистами, которые тоже ничего не обнаружили. Сами обследования, казалось, занимали Ирис, потому что у врачей она вела себя довольно спокойно: вот нам и не верили. А она просто копила силы к вечернему сеансу ора, который обычно начинался около шести и мог окончиться глубоко за полночь и прерывался только десятиминутным сном. От того, чем она страдала, не было лекарств, и мы стали подопытными кроликами для разных знахарей. Единственное, что помогало, это чайная ложка сахарного сиропа. Выпив его, Ирис на какое-то время замолкала.

Мы с Мирандой сходили с ума.

Никто из нас не спал по-человечески. Когда я приходил домой с работы, обычно начинался вечерний «сеанс». Поскольку Миранда не кормила Ирис грудью, она могла отдохнуть несколько часов вечером — если у нее хватало сил выйти из дома. Или шла гулять с Ирис. Висенте раздобыл нам подержанную коляску, и Миранда катала ее по ухабистой, вековой давности брусчатке района Гавана-Вьеха. И хотя иногда казалось, что эти прогулки могут вызвать у ребенка легкое сотрясение мозга. Ирис засыпала и спала так хорошо, что я мог заскочить на кружку пива в «Дос Эрманос». Спустя две-три недели коляску из нашей подворотни украли.

Только одному человеку удавалось обуздать и утешить нашу дочь: моей матери. Наверняка в младенчестве я вел себя так же.

Был ли я гордым отцом? Был, конечно. Но первые недели прошли слишком суматошно, и я не мог полностью осознать свою гордость. А потом у нас начались другие проблемы.

Когда Ирис исполнилось восемь недель, мы устроили именины и в первый раз после ее рождения пригласили гостей. Праздник состоялся, потому что Ирис сидела на руках у моей мамы, которая поддерживала ее под живот. Ирис только что научилась улыбаться и испытывала свое новое умение на гостях. Ей это казалось изумительным.

Угощение состояло из большого количества спиртного и торта. Пришли Хуана и Висенте. Миранда пригласила Хулию и еще одну однокурсницу, Инес. Пабло появился со своей новой девушкой, жеманной блондинкой из города Марианао. Она попала в немилость еще до того, как все запомнили ее имя. Пришел Энрике. Больше всего я беспокоился о том, найдут ли общий язык мои друзья и отец Миранды. Я подобрался к нему и спросил, нравится ли ему у нас, и Висенте ответил, что ему любопытно познакомиться с таким большим количеством интересных молодых людей. Вроде бы он говорил с Кико о политике.

Эрнан принарядился и явился с официальным сообщением. Он составил гороскоп ребенка, представлявший собой сложную диаграмму — Эрнан вставил ее в рамку, — которая ни слова не говорила о будущем Ирис, что, как мне казалось, и было всем смыслом гороскопа. Она родилась под знаком Близнецов, восходящая линия — в Рыбах, Луна во Льве, и Сатурн в седьмом доме.

— А снеговик в Анусе, — добавил Кико. Он ни во что не верил.

— И что, ни одного, хотя бы малюсенького, предсказания? — спросила Миранда.

— Астрология — это не предсказания, — ответил он. — Если я скажу, что ей повезет в любви и она будет любить с бешеной страстью, что с того?

— Это у нее от отца, — сказала Миранда.

Я подумал, что Ирис потребуется удача в любви. Нашу она завоевывала с немалым трудом.

Пабло подошел и поставил передо мной на стол фляжку:

— Ну что, Рауль, я захватил это в честь великого события.

— Спасибо, но я сегодня почти не пью, — сказал я. А если честно, то я уже немного набрался.

— Ты о чем, клоун? Это святая вода. Метафизическая сперма Господа нашего.

— Никто здесь не будет брызгать спермой, — отрезал я.

— Я не покину этот дом, пока здесь находится некрещеный ребенок, — заявил Пабло. — Силы ада могут явиться и поглотить это бедное дитя в любой момент.

Он хотел как лучше, но все получилось очень плохо. Если бы мы просто открыли бутылку, окропили Ирис и пробормотали несколько слов, это сошло бы нам с рук. Но Пабло, разумеется, решил устроить целый спектакль. Он нацепил идиотский розовый тюрбан, украшенный мигающим пластмассовым камнем на батарейках. Потом взял Ирис у моей мамы и поднял ее вверх — она была слишком мала, чтобы испугаться. Ирис стала с интересом изучать мигающий камень. В тюрбане, с наполовину сбритыми усами Пабло выглядел, как фокусник-психопат.

— Дитя, отвергаешь ли ты дьявола и все ему присущее? — спросил Пабло.

Она что-то пробурчала, и для него этого было вполне достаточно.

— Тогда я крещу тебя во имя Отца и Сына и Святого Духа, — сказал Пабло на безупречной латыни. Он вылил немного воды из бутылки — она пахла лосьоном для волос — и смочил волосики Ирис. После чего сам сделал хороший глоток. Миранда и Хуана смеялись.

— Немедленно прекратите это!

Кричал Висенте. Он вышел из угла, где молча сидел до этого.

— Кто этот буржуазный придурок? — спросил Пабло тем же громким поставленным голосом.

— Мой тесть, — тихо ответил я.

— У вас что, нет ничего святого? — возмутился Висенте. — Вам обязательно так кощунствовать с маленьким ребенком?

Ирис начала орать. Пабло вернул ее на руки бабушке и подошел к Висенте, подняв указательный палец. На нем все еще был тюрбан.

— Я, уважаемый господин, верующий человек. Кощунственным было бы, если бы это дитя не окрестили по христианскому обычаю. Это правда, что я немного сократил церемонию, но, думаю, все самое важное мы проделали.

— Не знаю уж, кем вы себя возомнили, шут гороховый, но вы не священник! — сказал Висенте.

Кико решил вмешаться:

— Ну и что?

Тесть стоял в поисках ответа. Все еще могло кончиться мирно. Но Эрнан превзошел всех.

— О боже мой, наконец-то среди нас мужчина! — заявил он. А потом подошел к Висенте, заключил его в объятия и запечатлел крепкий влажный поцелуй прямо на губах доктора.

Кико разразился хохотом. Висенте остолбенел на несколько секунд, а потом развернулся и вышел из квартиры, громко хлопнув входной дверью. Через минуту дверь снова распахнулась, Висенте просунул в нее голову и сказал:

— Ноги моей больше здесь не будет.

И он хлопнул дверью еще сильнее.

Нельзя сказать, что вызвало такую реакцию у моей матери — то ли неподобающее отношение к пожилому человеку, то ли сам контрреволюционный ритуал и неуважение к опиуму для народа. Как бы то ни было, она тоже решила немедленно уйти. Ирис заорала еще громче. Кико взял кусок торта и запустил им в лицо Эрнану: «Педрила чертов!» Близнецы больше не смеялись. А вот я хохотал. Ситуации, вышедшие из-под контроля, всегда приводят к неистовым экстравагантным порывам.