Отдыхай с Гусом Хиддинком - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Федоров cтр.№ 8

– Я кончу его! – ревел Сохатый. – Пидору не жить!

– Не имеет смысла – он уже задал все параметры, внешний вид запрограммирован вплоть до матча, MAGIC опечатан, ничего не изменишь, – философствовал Волк. – И может, он вовсе не педераст.

– Все стилисты голубые! Все! Только пидор мог такое придумать! – неистовствовал Сохатый. – А Берлога, олигофрен, куда смотрел?

– Ты сам ему подсунул Французова.

– Но глаза-то у него есть! Он что, не видел, какие уроды получаются из заслуженных людей? И как после этого прикажешь укреплять вертикаль власти? Дай-ка я ему позвоню…

Волк не смог удержать делового партнера, и тот разъярился еще больше, потому как Берлога спокойно возразил, что, с его точки зрения, гении вы–глядят шикарно, и Сохатый просто неотесанная деревня (что, кстати, правда). За это Берлога был в клочья изруган. Масла в огонь подлил и звонок из «Росвооружения». Не то чтобы там возмущались… Скорее, засмущались из-за игривого аксессуара Пушкина и попеняли Сохатому на то, что при подписании контракта не показал эскизы обмундирования и снаряжения Александра Сергеевича. Сохатый униженно извинялся – доперло, что сам во всем виноват.

– У тебя еще Достоевский к концу недели геем станет, – зубоскальничал Волк.

– Тогда я киллера найму.

– Для Достоевского или Французова?

– Для обоих…

* * *

Но Достоевский не стал геем. Федор Михайлович на пятничную тренировку вышел с дредами в бороде. Как растаман. Ломоносов на его фоне выглядел весьма консервативно – всего лишь с сережкой в ухе. Чайковский проколол язык и нижнюю губу, что вызвало омерзительные сплетни в желтой прессе. Гадкие журналюги подозревали, что значительная часть жизни русских гениев в «Бору» остается вне зоны досягаемости reality. И что-то очень важное и запретное не попадает в поле зрения общественности. Всех занимал вопрос, как гении обойдутся без женщин в течение недели и не обернется ли воздержание злоупотреблениями. К счастью, Волк (вот что значит проницательный человек) сразу настоял на том, чтобы все гении жили в одноместных номерах. А если бы жили по двое, то народ такого бы нафантазировал…

Французов сделал себе оглушительную рекламу. До проекта MAGIC FOOTBALL ездил на метро, а тут сразу за два дня наполучал таких заказов, что купил себе Audi Q7.

– Понимаете, – говорил в интервью MTV мразотный самозванец, – я сразу почувствовал, что по своему внутреннему самоощущению Гоголь – запанкованный хип, а Мусоргский – захипованный панк. Исходя из этого, необходимо было придумать им не слишком гламурный, но в то же время и не слишком попсовый имидж.

Недовольных звонков от спонсоров, на удивление, больше не последовало. Зато деструктивная деятельность лже-Французова имела совершенно неожиданные позитивные последствия. Интеллигенция и деятели культуры сначала охаяли проект и испепелили его критикой за моральное растление молодежи. Но когда в течение трех дней только в одной России было продано около двухсот тысяч экземпляров книг Толстого, Достоевского, Пушкина и Гоголя, они перекрутили шарманку и принялись расхваливать такой современный развивающий проект, который нетривиальными способами сумел внушить подрастающему поколению бла-бла-бла…

Когда интеллигенты умничают, лучше напиться и обхватить голову руками, чтобы там шумело и ничего нельзя было услышать из того, что доносится снаружи. Сохатый это как раз и делал каждый вечер (только руками голову не обхватывал). Волк тоже становился акционером попоек, но контрольный пакет все же принадлежал его белобрысому партнеру. Они пили коньяк, чавкали икрой и прочими балыками, утомленно посматривая по телику reality MAGIC FOOTBALL. Там уже Достоевский подсадил половину команды на покер. Началось все с щелбанов, а когда ставки стали серьезнее, проигравшийся Петров-Водкин (по советской привычке) стуканул Минину. Тот сразу прикрыл карточный досуг и пообещал вывести из основы того, кого он засечет за подобным времяпрепровождением.

Вообще Минин по части организационных дел оказался мастак, но в разговоре – полнейший дуб. На интервью к прессе с первого же дня отправлялся исключительно Пожарский. У тренеров произошло четкое распределение полномочий… Минин ходил по номерам, заставляя команду режимить, охлаждал раззвездившихся (вроде Толстого), затыкал рот балагурам, которые не знали грани между досугом и работой, чем грешил Пушкин. Минину приходилось осаживать Шостаковича, считавшего себя знатоком футбола и постоянно пререкавшегося с тренерским штабом по поводу отдельных упражнений и в целом подготовительного процесса. Композитор давал советы, шумно сомневался в целесообразности двухразовых занятий, недоумевал, почему так мало времени уделяется тактике – короче, разлагал команду. «Что с него взять – питерский», – потешался Пожарский. А Минин не смеялся. Минин – серьезный мужик. Крутой!

На четвертый день он внимательно выслушал в коридоре предложение Шостаковича перейти на спагетти, обернулся, посмотрел, нет ли кого вокруг, и врезал Димке по уху. У того аж контактные линзы вылетели.

Пожарский, в отличие от Минина, бравировал своей респектабельностью. Курил дорогие сигары, с игроками общался, но не отличался многословием, мог пошутить, но без панибратства. Минин вел тренировки, а Пожарский как бы находился над процессом, каждым жестом, каждой репликой давая понять, кто в полном смысле стратег. Минина ситуация полностью устраивала – он, по-видимому, и не хотел позиционировать себя публичным человеком.

* * *

После каждой тренировки двадцать минут по регламенту посвящалось общению с журналистами. Пожарский уделял маленьким пресс-конференциям повышенное внимание – отвечал обстоятельно, от ост–рых вопросов не уходил. В общей сложности 816 СМИ прислали заявки на допуск в mixed-зону. Естественно, три четверти пришлось отсеять. Кстати, та желтая пресса, которая скабрезно обсасывала пирсинг Чайковского, изначально не имела допуска со своими вопросами в MAGIC FOOTBALL, поэтому и злопыхательствовала. Как правило, вопросы, поступавшие от неспортивных СМИ, поражали дилетантизмом, но приходилось и их терпеть. Пожарский, впрочем, всегда держался корректно. Если вопросы ему задавали известные спортивные журналисты, то он позволял себе потратить несколько больше времени на ответ, нежели другим.

– Какую роль вы отводите патриотической подготовке перед столь важным матчем государственного значения? – тревожился комментатор Первого канала Виктор Гусев.

– Да, несомненно, мы должны помнить, в какой день играем. Вы все прекрасно понимаете, насколько эта дата важна и лично для меня, – ностальгически посмотрел в прозрачное морозное небо герой 1612 года. – Но мне кажется, нет особого смысла напоминать об этом ребятам. Их патриотические чувства не вызывают сомнений. Но конечно, – скороговоркой закруглился Дмитрий Михайлович, – через индивидуальные беседы мы все равно напоминаем каждому об огромной ответственности, которая лежит на них.

– Вопрос от Би-би-си. Гоголь не может считаться русским патриотом, потому что большую часть своей жизни провел за пределами России – в Украине и в Европе. Вы рассчитываете прежде всего на профессионализм этого легионера?