В духе времени - читать онлайн книгу. Автор: Марина Серова cтр.№ 43

Помню, как он, еще будучи кандидатом химических наук, гордо объявил мне, что работает над препаратом, который будет бороться с так называемым СХУ — синдромом хронической усталости, недомоганием, которое не так явно и всеразрушающе, как, скажем, инфаркт или инсульт, но в конечном итоге способно угробить человека ничуть не хуже. СХУ — болезнь современного человека, замученного информационными потоками и загнанного невиданным темпом жизненной активности. Я тогда возразила Докукину, что проблема имеет скорее философский, чем биохимический подтекст, к тому же для создания новых препаратов есть фармацевтические лаборатории, где существует спецоборудование, намного превосходящее то, что было тогда в распоряжении Николая Николаевича.

Но дарование есть дарование, а упрямство есть упрямство: Докукин сделал свою «отраву», как он сам это называл. Сделал себе на беду. Сначала его изобретение принялся «пристраивать» в жизнь его собственный научный руководитель, потом подключился Троянов, а вот теперь и окончательный уголовник Киврин. Правда, он косит под респектабельного бизнесмена, но ему это не очень удается.

— Я вас слушаю, Женя, — прозвучал голос Киврина, и по нетерпеливым ноткам, что зазвучали в его жирном подпрыгивающем баритоне, поняла, что заставила себя ждать. Верно, мое раздумье было не таким коротким, каким показалось мне самой. — Вы что-нибудь надумали?

— Я… — начала я, потом быстро оглянулась на Нуньес-Гарсию и увидела, что он уже не полулежит на полу, а сидит, прислонившись спиной к стене, и тяжело дышит. — Я хотела сказать, что…

Честно говоря, у меня не было четко заготовленной формы ответа. Я надеялась на экспромт. Хороший такой экспромт. Но, как показало ближайшее будущее, от меня не потребовалось даже этого экспромта.

Потому что пол под ногами содрогнулся. Глухой, мощный, словно бы подземный гул прокатился рыкающими раскатами, а потом всхлипнули, вылетая, стекла окон, обращенных во внутренний дворик. Грохот взрыва ворвался в помещение, как громадный зверь, прыгнувший из засады.

Звонко хрястнула, простонав, высаживаемая рама, когда бесформенный кусок металла длиной метра в два угодил в окно и высадил его. Длинные полосы стекла, рассаживаясь и дробясь, пролились на пол.

Вытянулся чей-то протяжный вопль ужаса и боли…

* * *

Пятеро из восьмерых или десятерых подручных Мандарина, что стояли возле самых окон, были сбиты с ног взрывной волной. Двоих, кажется, поранило стеклами. А парню с лошадиным лицом, которому так не повезло на дороге, где он со товарищи остановил «КамАЗ» с Ирмой, мною и Федором Николаевичем, не повезло меньше всех. В него попал упомянутый кусок изуродованного, словно бы изжеванного металла, и он упал как подрубленный.

В помещение хлынули клубы дыма. Я попыталась глянуть в проемы окон и понять, что же, собственно, произошло, но видно было только, что во дворе что-то горит, выкидывая искры и языки пламени. И кто-то надсадно там орал на одной ноте.

Впрочем, я очнулась от оцепенения первой. Оттолкнула оказавшегося близко ко мне Тлисова так, что он упал на пол, подскочила к Киврину. Тот раскрыл было рот, словно собираясь заорать, поднял руку, как бы метя в меня, но я что было силы хлестнула по жирной физиономии. Честное слово, еще ни разу не приходилось ощущать под рукой рожу, пружинящую и колыхающуюся, словно студень. К тому же желтое лицо Киврина оказалось мокрым от испарины. Последний раз я испытывала такое отвращение в прошлом году на Черном море, когда, нырнув, буквально воткнулась лицом в мерзкую огромную медузу.

Киврин еще барахтался в кресле, когда я протянула другую руку и выхватила из его пальцев чемоданчик с деньгами. Не знаю, зачем я это сделала. По-хорошему, мне не следовало брать эти деньги, они не мои. С другой стороны, к Мандарину они имели еще меньше отношения, чем ко мне, и были люди, которые заслужили их существенно больше, чем я, а тем более Киврин…

Конечно же, я подсознательно подумала о Докукине.

Дым захлестнул помещение. Я рванулась к голому окну, из рамы которого осыпалось стекло, промчалась по чьим-то ногам и рукам и вскочила на подоконник. Кто-то выстрелил, я выгнулась, словно пуля попала в меня или же мою поясницу прижгли раскаленным железом, и прыгнула из окна.

Хоть и был первый этаж, оказалось довольно высоко. К тому же дым мешал ориентироваться в пространстве. Я легко переломала бы ноги, если бы в последний момент все-таки не скоординировалась и не сгруппировалась… В общем — приземлилась я, ничего себе серьезно не повредив.

Дым, как пух из огромной распотрошенной подушки, погреб под собой пространство двора. Хорошо еще, что по пути в дом я досконально отследила и отложила в памяти расположение построек и местоположение ворот.

Впрочем, я решила поступить проще. Я подбежала к постройкам, облепившим изнутри бетонную ограду базы, и, вцепившись в край железной крыши, подтянулась. Чемоданчик с деньгами, засунутый под куртку, мешал ужасно. Я влезла на крышу — это был, наверное, гараж — и попала в полосу свежего воздуха, не загаженного густым, с черными удушливыми прослойками, дымом.

Ограда была в паре метров. Тремя грохочущими прыжками — металл прогибался и скрежетал под ногами, как будто я весила тонны две, — я добралась до нее и, запрыгнув, перекинула ноги по ту сторону.

«Высокая стенка, однако, — отметила я, переводя дух. — Что же все-таки произошло? Взрыв оборудования, что ли, которое загружали в „КамАЗ“?»

Последняя мысль родилась уже в полете: я прыгнула вниз. На этот раз я приземлилась гораздо удачнее и вывереннее, чем после прыжка из окна. Все-таки тут не было дыма, и я полностью контролировала прыжок.

Проезжая часть была примерно в сорока метрах от меня, за узкой полосой деревьев. Я на несколько мгновений замерла, сидя на корточках и накапливая энергию перед предстоящим марш-броском — подальше, подальше отсюда! — как вдруг услышала шум совсем близко от себя. Я резко распрямилась, и человек, который только что спрыгнул с ограды, выпрямился почти синхронно со мной.

— Черт возьми… — протянула я. — Володя, вы!

Да, это был лейтенант Голокопытенко.

— Идем отсюда побыстрее, пока они не очухались, — выговорил он поспешно. — Бежим туда! — сделал он неопределенный жест рукой.

— Вы не знаете, что там произошло? — спросила я.

— Ну как не знать, — отозвался он на ходу, — знаю, конечно. Капитан Овечкин меня за порчу имущества и за организацию взрыва в столице России по голове не погладил бы!

— Что-о?

— Да вот что слышали!

— Так, выходит, именно вы устроили весь этот тарарам?

— Ну а кто ж еще? Я самый.

— Тряхнуло-то основательно!

— Да уж верно, — выговорил он. — Тормозите машину, Женя. У вас вид более располагающий…

Мы сидели в салоне автобуса Москва — Волгоград, который отправлялся с площади Павелецкого вокзала рано утром на следующий день после описанных выше событий. Ночевали мы с Голокопытенко, если это можно назвать ночевкой, у моей московской подруги, которая была весьма удивлена моему появлению в половине двенадцатого ночи в измочаленном виде и в обществе незнакомого ей мужчины. Я хорошенько обработала и перевязала рану Голокопытенко, так что ему значительно полегчало. Он заснул до утра. Сама же я подремала часа два или три, но заснуть по-человечески так и не смогла.